— Доброе утро, — произнес он вдруг с такой лаской, при этом заботливо убирая прядь волос с моего плеча. Я передернулась, ответила:
— Доброе, — И попыталась накрыться с головой. Мне почему-то хотелось спрятаться, а лучше — убежать. А еще лучше — вернуться во вчера и предотвратить все произошедшее. Все таки зря! И, чего это родственничек так довольно на меня смотрит? Да еще с пришуром, не отводя от меня своих изумрулныэ глаз? Ну, подумаешь, природа взяла свое… И не один раз.
— Как спалось?
— Хорошо…
— Проголодалась? — поинтересовался Вадим. Ах, вот в чем дело! Сейчас, небось, заставит меня готовить ему завтрак!
— На завтрак у меня нет сил, — сразу предупредила я. — В холодильнике еще должны были остаться блинчики.
Вадим кивнул. Неторопливо поднялся и, не одеваясь, вышел из спальни. Проводив оголенный тыл гостя слегка смущенным взглядом, я осела на кровати… Сердце колотится в груди, а в голове творится нечто странное. Мысли скачут, играя в чехарду. Но одна, весьма настойчиво, повторяет: неправильно все это. Неразумно. Не честно. Я тут же тоже встала и, пользуясь тем что Вадим удалился и чем-то гремит на кухне, быстренько надела пижаму, которую нашла на полу, между кроватью и надувным матрасом.
И только я забралась обратно под одеяло — Вадим вернулся в спальню. Таким же довольным, как и уходил. Да еще и с подносом в руках.
— Завтрак в постель, — сказал родственничек, пристраивая поднос на кровати. Я присела и посмотрела на принесенное Вадимом: блинчики, клубничное варенье и две чашки с горячим чаем. Вадик залез на кровать и сел рядом со мной, как буд-то нарочно касаясь своими коленками моих.
Признаться честно, есть мне очень хотелось, но только не при виде совершенно голого гостя. И ведь не стыдно ему совсем
— Спасибо, — ответила я, — может, это, оденешься?
Вадик фыркнул и одеваться не стал. Лишь прикрыл свой пах краешком одеяла. Ну и на том спасибо. Я взяла блинчик и, мокнув его в варенье, откусила. Вадим с улыбкой понаблюдал за мной немного, а потом и сам принялся есть. Делал это с аппетитом, пару раз капая себе на грудь вареньем. В какой-то момент, я поймала себя на мысли, что мне хочется слизать эти капельки с его загорелой кожи… Но, нет. Я отвела взгляд от родственника и старалась больше на него не смотреть.
— Какие планы на сегодня? — поинтересовался Вадим, когда завтрак был съеден, а поднос отставлен на тумбочку.
— Не знаю, — пожимая плечами, ответила я.
— Чем займемся?
Простой вопрос, но он почему-то заставил меня нахмуриться.
— В смысле?
— Может, сходим куда-нибудь? — приторно-сладко улыбнулся Вадим.
— Куда?
— Ну, в кафе, на пляж. Или в кино… Хочешь в кино?
— Честно говоря, не очень… — замотала я головой. Ну вот — зачем? Чего он хочет? И почему так резко изменился? Куда делась вся его язвительная спесь и усмешки? Он… Он решил что может рассчитывать на что-то большее, чем секс? Или, это прилюдия, что-то вроде — "кто девушку танцует, тот с ней и спит"?
— Ты подумай, а я пока в душ схожу, — сказал Вадим, поднялся с кровати и, прихватив полотенце, направился в ванную.
Как только за Вадиком закрылась дверь, в моей голове пронеслось: беги! Быстрей, отсюда. Из этой слащавости и показушности. Я вскочила с кровати, заметалась по комнате. Быстро стянула с себя пижаму и подошла к шкафу. Открыв его, схватила первое попавшееся белье и платье и начала одеваться, сбиваясь и все время попадая мимо нужных дыр. Когда наконец оделась, выбежала в прихожую, но вдруг замешкалась, вспомнив что телефон лежит в комнате на тумбочке. Вернулась, схватила телефон, и заодно лежавшую рядом с ним резинку для волос. Неуклюже торопясь, вновь выбежала в прихожую. Так: босоножки, солнечные очки, сумочка, ключи… И уже через секунду я закрывала дверь своей квартиры с той стороны.
Зачем-то спустилась на этаж ниже и только там вызвала лифт. Пока он ехал, я все прислушивалась к тому, что происходит на моем этаже. К счастью, ничего. Вадим, наверно, еще намывается. Лифт приехал, я вошла в кабину и уже меньше чем через минуту, на ходу формируя на своей голове высокий пучок, выбегала из подъезда, словно за мной кто-то гонится. Добежала до ближайшего угла дома и, прижавшись к стене, отдышалась. И тут же констатировала совершенную мной глупость. За мной, мало того что никто не гнался. Да я сбежала из своей собственной квартиры! Зачем? Все равно же вернусь. Замотала головой по сторонам и запаздало подумала, а куда идти? Напротив меня стояла палатка, с простой вывеской: Горячая выпечка… Точно! Пойду к Ксюхе. Ведь друзья для того и нужны, чтобы им можно было выговориться и послушать советов. А иногда и спрятаться. Только я об этом подумала, как ноги сами понесли меня в сторону кондитерской. Но не успела я сделать и пары шагов, как в моей сумке зазвенел телефон. Доставая мобильник, я уже знала, чье имя высветится у меня на экране. И не ошиблась. Звонил Вадим. Я, не сбрасывая звонка, просто отключила звук. Убрала телефон обратно в сумку и спокойно потопала дальше.
Сегодня было уже не так жарко — солнце светило, но не припекало настолько, чтобы ныть и изнемогать от жары. Однако пить все равно хотелось. Я почему-то представила себе бокал холодного пива. Светлого. И, проходя мимо очередной палатки, купила себе освежающего напитка. Который пила по пути маленькими глотками. И мне было плевать, что могут подумать случайные прохожие.
Подходя к кондитерской я вспомнила, что сегодня суббота. Ксении Сергеевны могло не быть на рабочем месте.
Но Ксюшка была, встретила меня в зале, раскладывая свежие эклеры на витрине.
— Какие люди! — заулыбалась она при виде меня, но потом покосилась на полупустую бутылку в моих руках и нахмурилась. — Чего это ты, с утра пораньше?
— Жажда, — пожимая плечами, выдала я.
— Чего, вчера еще дома продолжили?
— О да! Еще как.
Ксю выложила на витрину последний эклер и кивнула мне в сторону "кабинетной". Я послушно пошла за подругой. В кабинет Ксюша вошла первой, я в след за ней, закрывая дверь на торчащий из замка ключ.
— Рассказывай, — заинтересованно велела Ксюня, устраиваясь в кресле. Я бросила сумку на стол и села на диванчик. С чего начать рассказ я не знала, глубоко вздохнула, отпила холодного пива и задумчиво уставилась в окно. Ксю в ожидании застучала пальцами по столу и вдруг спросила: — Че, было?
