Естественно, тайный брак недолго оставался таковым, романтичная история вышла на свет Божий, и родители Кокцейи обратились к Фридриху с просьбой запретить Барбарине носить имя сына. Раздраженный Фридрих вынес вердикт: «не объявлять необдуманную женитьбу, пока тайный советник (Карл-Людвиг) находится на королевской службе». Одновременно он потребовал найти духовное лицо, совершившее таинство брака, пожизненно заключить его в крепость Шпандау и держать там на хлебе и воде. Был учинен строжайший розыск, но священника так и не нашли. Когда сама Барбарина набралась смелости и обратилась к королю с прошением о прощении, он все-таки снизошел до милосердия, но убрал счастливую парочку с глаз долой, дав Карлу-Людвигу назначение в Глогау в Силезии, ставшей частью Пруссии.
Привыкшей к светской жизни европейских столиц Барбарине жизнь в Глогау показалась сущим изгнанием, тем более что муж проявил себя властолюбивым тираном, к тому же вовсю изменявшим ей. Тем временем в Барбарине заговорила кровь ее предков, крестьян из окрестностей Пармы. Повинуясь зову предков, она приобрела замок с поместьем Баршау и довольно толково лично управляла этим имуществом, приумножив свое состояние. Когда измены мужа надоели ей, она в 1759 году добилась права на раздельное проживание. Брак был бездетным; когда Кокцейи влюбился в молодую вдову, супруги в 1788 году получили развод.
Новоиспеченная помещица много внимания уделяла благотворительности. Она учредила приют «Прибежище добродетели» для девиц из обедневших силезских дворянских семей. В нем воспитывались 18 барышень, 9 – католического вероисповедания, 9 – лютеранского. После развода Барбарина потеряла право носить фамилию Кокцейи и в 1789 году обратилась к королю с просьбой произвести ее в дворянское звание. Но на троне восседал уже не желчный и злопамятный Фридрих II Великий, а его племянник Фридрих-Вильгельм II, музыкально одаренный человек (он прекрасно играл на виолончели), испытывавший страсть к музыке, театру и красивым женщинам. Он не только произвел ее в дворянки, но и даровал титул графини Кампанини.
Графиня Кампанини скончалась в 1799 году в своем поместье Баршау (ныне Баршув на территории Польши) и была погребена в церкви Хохкирхе. Имение вместе с состоянием с 100 000 талеров отошло государству. Приют же просуществовал до начала Первой мировой войны в 1914 году. Вплоть до его закрытия воспитательницы и воспитанницы носили особый отличительный значок в виде креста, разработанный бывшей танцовщицей.
Истории странной фаворитки Фридриха Великого было посвящено несколько романов и два или три фильма. Странно, но балетное искусство заинтересовалось этим сюжетом, на мой взгляд, чрезвычайно благодатным для инсценировки, всего лишь один раз: в 1935 году в Берлинской государственной опере был поставлен балет Модрика «Барбарина», но долго в репертуаре не продержался.
Какова была степень интимности между женоненавистником Фридрихом Великим и виртуозной легкомысленной танцовщицей? Несомненно, на него производило глубочайшее впечатление ее искусство. Но ни с кем из служивших ему певиц или других деятелей искусства он не общался столь близко, часто и охотно, как с этой итальянкой. Была ли Барбарина для него прекрасным произведением искусства, наслаждение от которого он не желал делить с другими – отсюда запрет на замужество? Или своими прекрасными очами, статью и свободной манерой держаться она напоминала ему несостоявшуюся любовь его молодости, графиню Анну-Каролину Оржельскую? Увы, история умалчивает об этом.
Испанка с берегов Альбиона
– Ищите женщину! – неизменно изрекал Антуан де Сартин (1729–1801), легендарный полицмейстер Парижа эпохи короля Людовика XV, когда его подчиненные докладывали ему о каком-нибудь леденящем кровь преступлении и бесследно исчезнувшем тате, отыскать которого ну никак не представляется возможным
[23].
Что же касается причины революции 1848 года в королевстве Бавария, то прилагать особых усилий для поиска оной не приходилось. Любому дитяти в столице государства, Мюнхене, было известно имя той, которая стала поводом для народных волнений, завершившихся в марте отречением от престола короля Людвига I. По свидетельству о рождении (от которого за три версты несло грубой подделкой) эта дама звалась Мария-Долорес де лос Порес-и-Монтес
[24], после получения баварского подданства и титула – Мария, графиня фон Лансфельд, но даже в щебетанье воробьев на крышах мюнхенских домов четко слышалось то имя, под которым она самым скандальным образом вошла в историю: Лола Монтес. Надо сказать, что в 1848 году революции вообще вошли в большую моду, эта зараза эпидемией прокатилась по европейским столицам, вызвав небывалые потрясения. Разумеется, ученые до сей поры подводят под это явление серьезное теоретическое обоснование, объясняя его объективно сложившимися условиями нарастания борьбы капиталистических отношений с устаревшей формой монархического правления, но, как ни крути, в благословенной и довольно передовой Баварии поводом для революции послужило слепое, совершенно непреодолимое увлечение 60-летнего короля Людвига Первого 25-летней авантюристкой, танцовщицей Лолой Монтес.
Хотя этой танцовщице-дилетантке удалось стяжать себе некоторую славу исполнительницы зажигательных испанских танцев, жизненный путь ее более смахивает на роман о куртизанке. С одной стороны, у историков под рукой имеется вроде бы такой ценный документ, как ее мемуары, в которых автор, как водится, безбожно наврала с три короба. С другой стороны, пресса того времени, уже поднаторевшая в навыке зарабатывать хлеб за счет сенсаций, как истинных, так и вымышленных, довольно много писала о Лоле. Этот, порой весьма сомнительный материал, также дал пищу для возникновения многих легенд. Например, она в начале своей карьеры выдавала себя за сиротку, дочь благородных испанских родителей, но до сей поры историки не могут установить простейший, казалось бы, факт: побывала ли она вообще в Испании?
Элизабет-Розанна Гилберт родилась 17 февраля 1821 года в Грейндже, графство Слайгоу, в Ирландии. Родителями ее были Энсайн-Эдуард Гилберт и Элайза, урожденная Оливер. Когда Лола получше ознакомилась с историей Индии, в частности Гоа, она некоторое время утверждала, что по линии матери принадлежит к потомкам португальских завоевателей этой области с фамилией Оливареш. Впоследствии, когда поведение Лолы начало скандализировать чопорное, до мозга костей лицемерное английское общество, ей начали шить всякое лыко в строку и утверждать, что мать пошла под венец беременной, мол, яблочко от яблони недалеко падает. Однако обнаруженное уже в конце ХХ века подлинное свидетельство о крещении с датой рождения опровергло эти злопыхательские наветы. Младенец появился на свет во вполне благополучной семье ирландской дворянки и шотландского офицера. Когда девочке исполнилось 2 года, ее отец получил назначение в Индию и отбыл туда вместе с семьей. Вскоре после прибытия в колонию Гилберт скончался от холеры. По-видимому, молодая вдова, несмотря на наличие ребенка, была привлекательной партией, ибо после соблюдения положенного приличиями срока годового траура она получила предложение руки, сердца и сорока тысяч фунтов от капитана Крейги и обвенчалась с ним.
