Тем временем слухи о связи Шварценберга с женой английского парламентария достигли ушей его начальства, меньше всего желавшего, чтобы дипломат запятнал свою карьеру связью с замужней женщиной. Ему было приказано возвратиться на родину. Джейн стала упрашивать мужа разрешить ей уехать за границу для лечения нервного расстройства, а на самом деле для тайных родов. Муж отказал. Тогда Джейн вбила себе в голову, что князь – единственный человек, за которого она хотела бы выйти замуж и решила последовать за ним за границу. Родители умоляли ее не совершать этого рокового шага, но Джейн не терпела никаких возражений, и переубедить ее оказалось невозможно. Эленборо не оставалось ничего другого, кроме как затеять бракоразводный процесс, что в то время было невероятно трудным и дорогостоящим предприятием. После развода он выделил бывшей супруге очень приличные деньги, которые подлежали выплате до конца ее дней. Больше лорд Эленборо не женился, хотя сменил несколько любовниц и наплодил целую ораву внебрачных детей.
Пока неспешно тянулся бракоразводный процесс, леди Эленборо в августе 1829 года уехала в Базель, где родила дочь, окрещенную Матильдой. Однако в отношениях Феликса и Джейн возникла трещина, которая быстро и неуклонно расширялась. Князь прямо заявил, что жениться на ней не сможет, во-первых, из-за различного вероисповедания (он был католиком), а во-вторых, потому что брак с разведенной женщиной повредит его карьере. Джейн все еще цеплялась за угасавшую любовь, в результате чего вновь забеременела. Она родила сына Феликса, прожившего всего 10 суток. Тем временем, придравшись к чему-то, князь обвинил ее в неверности и навсегда расстался с ней, забрав дочь Матильду (1829–1885). Он признал ее своим ребенком и отдал под опеку сестры. Девочка так никогда и не увидела свою печально знаменитую мать. Князю же было не суждено жениться, хотя в его жизни еще приключилось несколько любовных связей. Он действительно сделал блестящую карьеру, вершиной в 1848 году которой стала должность премьер-министра Австрийской империи. К сожалению, ему не удалось долго служить отечеству в этом качестве: в возрасте всего 52 лет он скончался от апоплексического удара на заседании совета министров.
Джейн все-таки не теряла надежды вернуть возлюбленного, и по совету матери осталась в Германии, где у ее родителей были кое-какие связи. Таким образом она очутилась в Мюнхене, где была представлена королю Людвигу и немедленно покорила его. Подобно своему новому поклоннику Джейн увлекалась античностью и мифологией; они называли друг друга на греческий манер Янте и Базилий, обменивались письмами по два-три раза в день, даже если и знали, что должны увидеться. Естественно, портрет англичанки к всеобщему молчаливому негодованию вскоре украсил собой «Галерею красавиц» дворца Нимфенбург. Считается, что Джейн давала королю советы по поводу зданий, которые по его планам воздвигались в Мюнхене. Она писала Людвигу:
«Несчастье моей природы состоит в воззрении, что для меня любовь есть все».
Памятуя историю со Шварценбергом, леди Эленборо пыталась не афишировать свою связь с королем и стала принимать ухаживания богатого землевладельца, барона Карла-Теодора фон Феннинген-Уллнер, буквальным образом преследовавшего ее. Она все еще строчила письма Шварценбергу и получала от него уверения в любви, но и только. В какую-то минуту отчаяния она отдалась барону; вскоре выяснилось, что Джейн оказалась беременна, причем так и осталось невыясненным, был ли то ребенок короля или барона. Чтобы обрести, наконец, какой-то законный статус, она приняла предложение барона и вышла за него замуж. Это дало ей право появляться при дворе и быть принятой в высшем обществе Баварии.
В семье родились двое детей, Хериберт-Людвиг (1833–1885) и Берта (1834–1907). Именно в качестве жены немецкого барона Джейн повстречалась с великим французским писателем Оноре де Бальзаком, который вскоре вывел ее под именем темпераментной леди Арабеллы Дадли в своей повести «Лилия долины». Однако жизнь немецкой помещицы пришлась ей не по душе и быстро надоела. Спасение пришло в лице молодого греческого графа Спиридона Теотоки. Ему исполнилось всего 24 года, он был горяч, бесшабашен и красив, как юный греческий бог. Тут же вспыхнул такой огонь страсти, что Джейн и ее любовник замыслили сбежать в Париж. Однако барон Феннинген поймал их, вызвал грека на дуэль и нанес ему легкое ранение. Брак с бароном продержался до 1839 года, когда влюбленным удалось сбежать в Париж. Прослышав об этой истории, родные лишили ее наследства, что, похоже, ничуть не огорчило отчаянную женщину. Дети остались у Феннингена, с которым их ветреная мать до конца своих дней поддерживала дружеские отношения.
В 1840 году беглая баронесса родила сына, которого нарекли Леонидасом. Хотя она уже была матерью пятерых детей, Джейн не проявляла к ним ни малейшего интереса. Однако материнское чувство проснулось в ней именно с рождением этого последнего ребенка. В 1841 году пара переехала в имение родителей графа на острове Корфу. По слухам, Джейн перешла в православную веру, новая церковь признала ее брак с Феннингеном недействительным, и она обвенчалась со Спиридоном по православному обряду. На лоне прекрасной природы Корфу супруги провели три счастливых года, пока король Греции, Отто I, – напоминаем, второй сын Людвига I Баварского, – не призвал их в Афины к греческому двору.
Отто I (1815–1867) вполне прижился в Греции и, памятуя наставления опытного родителя, всячески прилагал усилия к тому, чтобы стать отцом для своего народа и вывести его из состояния отсталости, в которое его ввергло правление Оттоманской империи. Он женился на герцогине Амалии Ольденбургской (1818–1875), красавице и умнице, но оказавшейся неспособной дать ему наследника. Не обретя материнского счастья, королева Амалия завела скверную привычку совать нос в государственные дела, причем не совсем удачно. Она с неприязнью встретила появление Джейн при дворе, ибо, несмотря на четвертый десяток лет, та прекрасно выглядела. Для графини Теотоки наступила пора новых испытаний, ибо Спиридон пристрастился к выпивке и целыми ночами пропадал неизвестно где. Король Отто немедленно воспылал к ней страстью, и Джейн стала его любовницей, пробудив в сердце королевы Амалии настоящую ненависть. Спиридон тем временем мстил жене, завязывая одну за другой интрижки с женщинами самого низкого пошиба.
Такое положение продолжалось до 1846 года, когда любимец матери, маленький Леонидас на глазах матери упал с балкона и разбился насмерть. Для Джейн это было первое потрясение в жизни, не знавшей ничего, кроме бешеной погони за наслаждениями, и она не представляла себе, как ей можно справиться с безутешным горем. Ее брак с Теотоки распался, и одинокая женщина некоторое время вела затворнический образ жизни.
В 1849 году она возвратилась в афинское общество и влюбилась в нового адъютанта короля, генерала Христодулоса Хаджипетроса. Это был истинный бандит-горец, который, невзирая на свои семьдесят лет, сохранил повадки головореза и потрясающую мужскую силу. Такой персонаж был кардинально новым для Джейн, и она в очередной раз влюбилась.
Негодующий Отто назначил адъютанта губернатором отдаленной провинции Ламия, но Джейн без малейшего колебания преданно последовала за ним. Ламия оказалась ужасной дырой, но Джейн с удовольствием носила крестьянскую домотканую одежду, спала в поле и ела самую простую пищу.
