Бекингем счел этот отказ оскорблением и черной неблагодарностью. Однако желание купить Йорк-хаус выразил герцог Леннокс, и тогда Бэкон заявил, что не продаст этот особняк никому, кроме Бекингема, что смягчило обиду фаворита. К тому же он уже приобрел для проживания не менее роскошный особняк Уоллингфорд-хаус. Рассорившиеся друзья помирились. В конце концов, король помиловал Бэкона и заплатил часть его долгов, но, вплоть до своей смерти, тот уже не смог ни вернуться на государственную службу, ни получить кредит.
Хотя парламент одержал победу во внутригосударственных делах, ему не удалось добиться ни малейшего успеха в вопросах иностранной политики. Король не вел никаких приготовлений к войне, а неустанно гнул свою линию, ведя переговоры с Мадридом и Веной, не снисходя до предложений других государств.
Фаворит Людовика ХIII, герцог де Люинь, слишком поздно осознал, какую ошибку он совершил, поддержав австрийского императора, и решил восстановить равновесие посредством союза между Францией и Англией. Брат герцога отправился в Лондон, где на открытых переговорах просил его величество короля не оказывать поддержки французским гугенотам, на секретных же переговорах речь шла о тайном союзе между двумя фаворитами. Он даже зашел настолько далеко, что предложил заключить брак между принцем Уэльским и младшей сестрой Людовика ХIII, принцессой Генриэттой-Марией.
Король отнесся к этим предложениям весьма прохладно, дав понять, что место его невестки давным-давно предназначено испанской инфанте. Что же касается Бекингема, тот учтиво отклонил предложение своего французского коллеги, дав понять, что полностью настроен на союз с Испанией. Испанский посол граф Гондомар явно пускался во все тяжкие, чтобы не выпустить фаворита из своих цепких лап.
Все это стало известно парламенту, собравшемуся в ноябре 1621 года на зимнюю сессию. Члены этого беспокойного собрания исходили гневом против Испании как источника вселенского папистского зла и требовали начать военные действия. В качестве сильного довода Иаков сообщил им, что содержание армии, способной спасти княжество Пфальцское, обходилось бы в 900 000 фунтов в год. Прижимистые члены парламента сильно скисли, но потребовали как следует прижать католиков внутри страны, отомстить Испании и выбрать в жены наследнику престола невесту-протестантку. Окончательно выведенный из себя этими требованиями, король распустил парламент.
В 1622 году испанцы захватили княжество Пфальцское, но Иаков упорно отказывался ввязываться в военные действия, предпочитая выжидать и наблюдать за развитием событий. Невзирая на возмущение общественности, Иаков понимал, что Англия не в состоянии противостоять Австрийской империи, результатом же войны будет поражение, разорение, возможно, даже восстание обездоленных подданных.
Трудно сказать, кому пришла в голову мысль заключения брака между принцем Уэльским и дочерью короля Испании Филиппа III, инфантой Марией. Ряд историков считает, что в ходе неспешных предсвадебных переговоров Иаков надеялся склонить короля Испании оказать давление на императора Австрии возвратить княжество Пфальцское своему зятю Фридриху.
Посол Испании Гондомар преследовал вообще фантастическую цель обратить принца Карла и все королевство в католичество. Что же касается Бекингема, то отсутствие влияния Бэкона, этого противовеса его стремлению к губительной власти, дало полный простор его тщеславию. Он не желал отдать успех этого исключительного замысла в руки старцев вроде короля Иакова и посла Англии в Мадриде лорда Бристля, которые годами будут тянуть постыдные по своей мелочности переговоры. Именно он, маркиз Бекингем, добьется блестящего успеха, который прославит его как галантного и рыцарственного государственного деятеля.
Дерзкий план был задуман с романтическим размахом и заключался в следующем: принц Карл тайно прибудет в Мадрид, упадет к ногам инфанты, заявит ей о своей любви, вступит с ней в брак и триумфально привезет ее в Англию. Разумеется, Бекингем планировал разделить с принцем все тяготы и радости этого опасного путешествия. Посла Гондомара сей граничивший с безумием план привел в восторг. У него была еще одна причина для радости: мать Джорджа, графиня Бекингем, которую он усиленно обхаживал, приняла католичество. Это вызвало большое возмущение англичан, бурно негодовал и король. Джордж, обеспокоенный дурными последствиями этого поступка мамаши для себя самого, уговорил ее выслушать религиозный диспут между иезуитом и протестантским доктором богословия. На этом диспуте председательствовал сам король, но сердце новообращенной осталось постыдно глухим к призывам протестантской веры. На некоторое время графиню отдалили от двора, но вскоре она вновь обрела прежнее влияние.
Король Филипп III Испанский умер, и его место занял Филипп IV, который практически передал бразды правления своему фавориту, графу Оливаресу. Пока король Иаков продолжал неуклонно вести свою сложную политику, посол Гондомар отправился в Испанию для подготовки визита принца Уэльского. Оттуда он регулярно направлял маркизу Бекингему послания, полные самой неприкрытой лести:
«В моей комнате висит портрет маркиза Бекингема, моего дорогого повелителя и верного друга. Все твердят мне, что у него лицо хорошего приятеля».
Король Иаков не подозревал, какой удар будет нанесен его политике, когда одним прекрасным февральским утром к нему явились его «дорогие детки» и испросили разрешение поговорить с ним приватно. Внезапно Карл упал перед ним на колени и заявил, что не хочет уподобиться людям своего ранга, связывающим себя узами брака с женщиной, ни лицо, ни характер которой им не ведом. Он поступит как принц и истинный дворянин, если сам отправится за своей возлюбленной, сердце инфанты не устоит перед порывом любви. Что же касается отношений между двумя королевствами, то присутствие наследного принца в Мадриде даст более ощутимые плоды, нежели бесконечные многолетние переговоры между посланниками. К просьбе принца Уэльского присоединился маркиз Бекингем, который заявил огорченному отцу, что отказ повергнет принца в глубокие страдания. Карл далее поклялся, что непременно добьется освобождения княжества Пфальцского. Иаков не мог устоять перед просьбами обоих молодых людей, составлявших ныне все счастье его жизни, его, престарелого, больного, овдовевшего, разлученного со страдалицей-дочерью, лишенного преданных друзей, проклинаемого собственными подданными, никем не понятого. Король уступил. Он согласился даже на то, что молодые люди отказались от морского путешествия и решили под фальшивыми именами пересечь Францию как частные лица.
Опасаясь, что сын может оказаться в Испании в положении заложника, а подданные в таком случае уцепятся за повод обвинить Бекингема в государственной измене, он приставил к молодым людям сэра Фрэнсиса Коттингтона, секретаря-католика, хорошо знакомого с Испанией, где он провел свою молодость. Отправляя молодых людей в путешествие, король горько плакал.
Этот брак открывал перед испанцами перспективу присоединения Стюартов к католической церкви и австрийской партии, для англичан же – надежду восстановить Фридриха в княжестве Пфальцском и создать в Европе то равновесие сил, которое помогло бы избежать участия в военных действиях. На самом деле ровно настолько же в мире нуждалась и Испания, переживавшая экономический упадок: казна была совершенно пуста, еще король Филипп II был вынужден несколько раз объявлять банкротство государства. Бракосочетание двух августейших отпрысков одним махом решало бы проблемы сложнейших дипломатических переговоров, осужденных тянуться бесконечно из-за препятствий в виде религиозного фанатизма обеих сторон, английской подозрительности, мании величия, мелочного формализма и чрезмерной медлительности испанцев.
