Поездка Кристиана продолжалась восемь месяцев. В течение этого времени Каролина-Матильда целиком посвятила себя воспитанию сына, причем взяла за правило запросто гулять по улицам Копенгагена, что вызвало неудовольствие придворных – особам ее ранга надлежало передвигаться в карете. На лето она с сыном выехала в замок Фредериксборг, а осенью вновь вернулась в столицу. В отсутствие госпожи фон Плессен Каролина-Матильда, молодая и жаждущая общения женщина, была вынуждена сблизиться со своими фрейлинами. Они все были замужними дамами, принадлежавшими к самым аристократическим семьям Дании, но, в отличие от бывшей чопорной гофмейстерины, стремившимися как можно полнее вкусить от радостей жизни. Датский высший свет во всем стремился подражать французскому двору, и для придворной дамы считалось в порядке вещей иметь официального любовника. Они их не только имели, но еще и регулярно меняли. К числу этих ветреных прелестниц принадлежали Элизабет фон Эйбен, а также получившая прозвище «Три грации» из-за их красоты троица фрейлин: Кристина-Софи фон Гелер, Анна-Софи фон Бюлов и Амалия-Софи Хольштайн.
Эти жизнерадостные дамы всячески побуждали королеву уделять больше внимания светской жизни, танцам и хотя бы невинному флирту. Памятуя заветы матери, Каролина-Матильда предпочитала держаться подальше от развлечений, но досужая молва все-таки приписала ей роман с французом Латуром, красивым актером и певцом из труппы придворного театра. На самом деле Латур состоял в любовниках Элизабет фон Эйбен, но, по слухам, он получал подарки «от более высокого лица», поэтому его тайные посещения комнаты фрейлины сочли прикрытием свиданий с королевой. Хотя эти слухи явно не имели под собой основания, после возвращения короля актера выслали из Дании, дабы ничто не могло запятнать репутацию супруги монарха.
Когда король вернулся, он назначил Штруэнзее королевским медиком. Во время путешествия здоровье короля ухудшилось, но немецкий доктор каким-то образом ухитрялся держать его поведение в приемлемых рамках. У Кристиана теперь реже наблюдались взрывы необоснованной агрессии. В награду Штруэнзее получил должность королевского докладчика, т. е. сообщал ему обо всех наиважнейших событиях в королевстве и, учитывая полную неспособность короля к принятию решений, мог выдавать за них свои собственные. В мае 1769 года его назначили действительным государственным советником. Поначалу Штруэнзее занимался здоровьем королевской семьи и не проявлял особых политических амбиций. Однако король благосклонно выслушивал его идеи по проведению реформ. Первые указы по улучшению положения матерей-одиночек и упорядочению службы повитух были выпущены уже в 1769 году. Однако королевский медик оказался очень быстро вовлечен в придворные интриги, что вынудило его позаботиться об обеспечении своего устойчивого положения.
С этой целью для начала Штруэнзее возродил старый замысел придворных по обеспечению короля официальной любовницей в лице все той же красавицы и умницы Биргитты-Софии Габель. Он опрометчиво разделял то мнение, что эта женщина благоприятно повлияет на психическое состояние короля, а поскольку им будет легче управлять, то это станет благом и для королевства. Кое-кто из придворных считал, что сам Штруэнзее планировал стать любовником Габель и через нее оказывать политическое воздействие на короля. На сей раз Габель более благосклонно отнеслась к этому замыслу и попыталась поощрять ухаживания короля за нею. Но умная женщина очень быстро поняла, что король глубоко болен и вряд ли его состояние улучшится, а потому решительно отказалась продолжить свою связь с ним. Современники утверждали, что она безуспешно пыталась убедить короля отказаться от своего любимчика Холька, которого терпеть не могла.
К сожалению, судьба жестоко обошлась с этой столь одаренной во всех отношениях женщиной: в августе 1769 года она умерла после рождения мертвого младенца. Разумеется, доброжелатели донесли все подробности этого потерпевшего крах предприятия до сведения Каролины-Матильды. Штруэнзее уже при первой встрече произвел неблагоприятное впечатление на королеву, но после этой истории она невзлюбила его, не особо стремясь скрывать свою неприязнь. Потерпев поражение с воцарением при дворе послушной ему фаворитки, Йоганн-Фридрих задумал завоевать расположение Каролины-Матильды. Он видел, насколько одинока и несчастна эта молодая женщина, отринутая и пренебрегаемая мужем.
Дабы войти в доверие к королеве, Штруэнзее стал побуждать короля улучшить свое отношение к супруге. Во время одного из своих редких просветлений ума тот смилостивился, устроив трехдневные празднества по случаю дня рождения королевы 22 июля 1769 года. Каролина-Матильда поняла, что за этим стоит Штруэнзее, и постепенно стала изменять свое отношение к нему. В конце лета у королевы случился приступ водянки, совершенно обезобразивший ее внешность, и она была вынуждена обратиться к медику супруга. Рекомендованные им лечение и подвижный образ жизни действительно помогли. Каролина-Матильда вернулась к верховым прогулкам, в которых ее теперь нередко сопровождал Штруэнзее. Доктор успешно выполнил прививку от оспы наследнику престола, что опять-таки усилило веру королевы в доктора, и она стала прислушиваться к его рекомендациям по воспитанию сына.
Дело в том, что по достижении возраста одного года для принца создавался его собственный двор со штатом и его воспитание передавалось назначенным королем наставникам. Ответственность за воспитание маленького Фредерика возложили на вдовствующую королеву Юлиану-Марию. Та взяла за основу обычный метод взращивания наследных принцев: ребенка, едва вышедшего из пеленок, именовали «ваше королевское высочество», его окружал рой слуг, которые не давали ему и шагу ступить самостоятельно, общался он, в основном, со взрослыми придворными, что не лучшим образом сказывалось на психике ребенка. Штруэнзее же был последователем педагогических идей Жан-Жака Руссо, настаивавшего на близости ребенка к природе, его изоляции от общества, которое лишь портит заложенные в нем от рождения задатки и индивидуальные склонности, на важной роли трудового воспитания. Медик настоял на удалении оравы слуг и на том, чтобы ребенок старался обходиться в повседневной жизни сам. К тому же вместе с ним поселили мальчика-сироту, с которым принц должен был выучиться делить как все блага, так и тяготы детской жизни. Помешанный на закаливании Штруэнзее также добился того, чтобы мальчики были легко одеты даже в зимнее время, как можно больше ходили босиком, а питание было простым и не обильным.
Все это сблизило Каролину-Матильду и Штруэнзее; историки считают, что именно зимой 1769–70 года они стали любовниками. В январе 1770 года Иоганну-Фридриху было даровано право проживания во дворце Кристианборг. По легенде, его комната располагалась над спальней Каролины и была соединена с ней потайной лестницей. К сожалению, проверить достоверность этого утверждения не представляется возможным: в 1794 году во дворце случился страшный пожар и при восстановлении его облик был сильно изменен. В девятнадцатом веке строение постиг еще один пожар, так что теперь дворец, в котором размещаются все три основные ветви власти Дании, не имеет ничего общего с местом действия основных событий нашего повествования.
Трагическая история любви молодой красивой королевы и медика из простонародья стала благодатной темой для романов, а со временем и фильмов. Была ли она в реальной жизни окутана тем флером романтичности, который способен и в наши дни, лишенные какой бы то ни было сентиментальности, вышибить слезу у забывшегося на минуту читателя или зрителя? Трудно сказать.
