Каролина-Матильда вовсе не была столь красива, как игравшие ее в кино (примером тому может служить вышедший в 2012 году датско-немецкий фильм «Королевский роман») по-современному субтильные актрисы. К тому же в периоды приступов водянки ее внешность становилась просто отталкивающей, чего не могла скрыть на портретах даже кисть придворного художника-льстеца. Вполне понятно, что после отвращения, вызванного у нее кратковременным сексуальным опытом с ненормальным во всех отношениях мужем, плотская любовь с обаятельным, крепким и опытным любовником, какового являл собой Штруэнзее, полностью захватила и подчинила себе юную женщину, которой не исполнилось и двадцати лет. Она с головой бросилась в этот поток ошеломляющих чувств, который нес ее, не давая остановиться и задуматься, – да и ум-то у Каролины-Матильды был не особенно развит. В ней не было ничего и отдаленно похожего на вдовствующую королеву Юлиану-Марию, которая просчитывала все свои действия далеко вперед. Она любила – и все остальное уже не имело для нее никакого значения. Она забыла все предписания и требования этикета, которые столь успешно усвоила с молоком матери. Она стала неосторожна и не скрывала своей страсти к любимому человеку. С другой стороны, эта любовь придала ей уверенности в себе, и Каролина-Матильда отбросила ту робость юной девушки, от которой долго никак не могла отделаться после прибытия в Данию.
Действительно ли любил ее Штруэнзее или просто использовал для достижения своих далеко идущих целей? Психически больной король находился полностью в его власти, возможно, доктор хотел подчинить себе и его супругу. Наверное, ему, простолюдину, льстило, что он полностью покорил не просто глупенькую молодую женщину, но сестру английского короля, отпрыска древней королевско-герцогской династии, уходившей корнями в глубокое прошлое, королеву значительного государства. Возможно, доктор надеялся после проведения своих реформ стяжать себе славу благодетеля отечества и самому завладеть короной. Известно, что Штруэнзее со временем настолько уверился в своей власти, что стал покрикивать на королеву в присутствии других. Не стоит забывать, что он был почти на полтора десятка лет старше ее, прекрасно осознавал, сколь недалека Каролина-Матильда, и вполне мог считать ее лишь ступенькой к завоеванию неограниченной власти.
Тем временем состояние здоровья короля продолжало ухудшаться, он все дальше отходил от восприятия реальной действительности. Кристиан все больше доверял ведение дел своему медику. Действовавший в Дании «Закон об абсолютной королевской власти» требовал, чтобы каждый закон принимался лично королем. Но, завоевав доверие короля, Штруэнзее мог с легкостью подсовывать ему для подписи нужные ему с целью реформирования государства указы. Все лето Йоганн-Фридрих провел вместе с королевской супружеской парой на отдыхе в их летних резиденциях, замках Фредериксборг, Травенталь и Хиршхольм. Там он, пользуясь полной свободой, вдали от сановников и королевских советников, все подмечавших и во все совавших свой нос, готовил тексты новых указов, якобы обсуждая их с королем, хотя весьма сомнительно, чтобы Кристиан был в состоянии для подобной умственной деятельности. В результате уже в сентябре 1770 года вышли в свет законы о запрете на пожалование титулов и орденов без соответствующих заслуг и отмене цензуры в печати. Правда, этот указ вышел боком самому Штруэнзее: на него обрушился поток памфлетов, статеек и карикатур, где не была обойдена тема его преступной любовной связи с королевой. Позднее к закону была сделана поправка, запрещающая полную анонимность печатного материала.
Именно в течение этого летнего отдыха поведение королевы и Штруэнзее начало возбуждать подозрения окружающих. Эти подозрения лишь усилились, когда еще до окончания пребывания монаршей четы в летних резиденциях в столицу внезапно вернулась старшая фрейлина, Элизабет фон Эйбен. Как выяснилось впоследствии, у нее была короткая связь со Штруэнзее, возбудившая ревность королевы. По-видимому, затем Каролина-Матильда все-таки сменила гнев на милость и даже сделала фрейлину доверенным лицом. Дело в том, что горничные предупредили королеву о слухах, связанных с ее увлечением Штруэнзее, рассказали об опасностях, грозивших ее репутации, ибо об этом прознали обе вдовствующие королевы. Простодушные женщины нижайше попросили свою повелительницу обратиться к графу фон Берншторфу, министру иностранных дел, с просьбой выслать опасного доктора из страны. Помня рекомендацию матери не опускаться до общения со слугами нижайшего ранга, Каролина поведала об этом любовнику. Тот посоветовал ей подкупить горничных, дабы обеспечить их содействие в тайных свиданиях. Но Каролина отказалась и взяла себе в поверенные Элизабет фон Эйбен. Однако ревность все-таки взяла верх, и летом 1770 года королева уволила свою старшую фрейлину. Элизабет уехала в Германию и поселилась в Любеке, источником существования для нее стала пенсия отставной придворной дамы.
Во время следствия по делу Штруэнзее Элизабет фон Эйбен привлекли в качестве свидетельницы. Она не поехала в Данию, но прислала в письменном виде свои показания, сильно повредившие обоим обвиняемым. Она, в частности, написала, как во время одного из балов-маскарадов в январе 1770 года Каролина-Матильда незаметно на длительное время удалилась в комнату Штруэнзее.
Молва о неподобающем увлечении королевы медиком низкого происхождения достигла королевского двора Великобритании. Летом мать Каролины-Матильды, вдовствующая принцесса Уэльская, решила выяснить обоснованность этих слухов и оказать воздействие на дочь. Для прикрытия истинной цели своей поездки Августа якобы изъявила желание навестить своих родственников в немецких княжествах, точно так же поступила и Каролина-Матильда. Они встретились в герцогстве Люнебург, но дочь явилась на встречу в сопровождении Штруэнзее, который ни на шаг не отходил от нее. Откровенного разговора не получилось; принцесса в основном излила свое возмущение по поводу того, что дочь прибыла на свидание, сидя верхом по-мужски на лошади и в мужских панталонах для верховой езды. Это было в высшей степени неподобающим для женщины, тем более для королевы. Каролина отговорилась тем, что ее костюм был мундиром полка голштинской лейб-гвардии, почетным полковником которого она являлась. Всегда послушная и покорная дочь вела себя весьма непочтительно, дерзко и даже вызывающе. Когда Августа осторожно завела речь о том, правдивы ли слухи о грядущей опале премьер-министра графа Берншторфа, та, якобы с вызовом, оборвала пожилую принцессу:
– Прошу вас, мадам, позвольте мне управлять моим королевством так, как сие угодно мне!
Мать и дочь расстались холодно, эта встреча оказалась последней для них, ибо в 1772 году вдовствующая принцесса Уэльская скончалась. Попытки призвать Каролину-Матильду к порядку, предпринятые послом Великобритании в Дании и братом королевы Уильямом-Генри, герцогом Глостерским и Эдинбургским, навестившим ее в сентябре в Копенгагене, равным образом не имели успеха.
Тем временем Штруэнзее постепенно отделывался от своих соперников. В сентябре 1770 года был отправлен в отставку премьер-министр граф Берншторф, двадцать лет направлявший внешнюю политику страны. Официальным предлогом послужила провалившаяся карательная акция против алжирских племен – Дания, подобно своим более мощным европейским соседям, в свое время также делала некоторые попытки с целью обретения заморских колоний, например, захват Транкебара в Индии, части Виргинских островов и других территорий. Однако постепенно королевство растеряло и то немногое, что удалось ухватить в этой неравной борьбе. В декабре Штруэнзее уломал короля распустить Государственный совет и назначить его тайным советником. Теперь связь между королем и датскими подданными осуществлялась исключительно через Штруэнзее. Тогда, собственно, и началась эра правления этого просвещенного реформатора. За тринадцать месяцев он выпустил массу указов, их число обычно оценивают в 1069, хотя некоторые историки называют цифру 1800. 18 декабря 1770 года Штруэнзее был официально назначен лейб-медиком.
