10 февраля за Кэтрин приехал в аббатство герцог Суффолк с солдатами. Он сообщил ей о приговоре и о переводе в Тауэр. С Кэтрин случилась истерика, но солдаты скрутили ее и отнесли в лодку с черными занавесями. Гребцы дружно налегли на весла, и лодка заскользила в направлении Тауэра, через какое-то время проплыв под Лондонским мостом, на воротах которого были выставлены на пиках головы Дерема и Калпипера – им было суждено провисеть там до 1546 года.
12 февраля, накануне казни, Кэтрин навестил Джон Леланд, епископ Линкольнский, которому она исповедалась и выразила пожелание, чтобы ей в камеру принесли плаху, на которую ей предстояло положить голову, дабы иметь возможность примериться. Это пожелание было исполнено: два солдата приволокли в ее камеру тяжеленную деревянную колоду с полукруглым углублением посередине.
На казни присутствовали все члены Государственного совета, за исключением герцога Норфолка, который уехал в свои владения, но прислал сына-наследника Генри посмотреть, достойно ли встретит смерть его двоюродная сестра. За вельможами теснились бесчисленные зеваки. По свидетельству современников, приговоренная к смерти была настолько слаба, что едва могла говорить. Коменданту Тауэра пришлось помочь ей взойти на эшафот. Утром она дала указание своей прислуге облачить ее в летнее платье с широким вырезом у горловины, теплую накидку и чепец, чтобы не замерзнуть. Она знала, что, согласно обычаю, эту одежду получит в качестве вознаграждения палач.
Приписываемые ей слова: «Я умираю королевой, но лучше бы умерла женой Калпипера», – в действительности не были произнесены. Кэтрин прилюдно призналась, что с юных лет вела греховную жизнь и смерть является заслуженным и справедливым наказанием. Она также попросила молиться за своих родных и за спасение ее души. Затем Кэтрин опустилась на колени, положила голову на плаху, мгновение – и меч палача рассек нежную шейку, которую с такой страстью некогда ласкали любившие ее мужчины. Голова бывшей королевы покатилась к краю эшафота. Вслед за ней казнили леди Рочфорд. В заключении та временами вела себя подобно буйно помешанной, но на эшафот взошла в полном спокойствии.
Тела обеих женщин были похоронены в часовне Тауэра, носящей название Св. Петра в оковах – в память о мучениях апостола в римской Мамертинской тюрьме. Их погребли рядом с могилами Анны и Джорджа Болейн.
В Европе очередное безумное деяние Генриха VIII вызвало много толков. В соответствии с нравственными понятиями того времени, еще не в полной мере распростившегося со средневековьем, Кэтрин понесла заслуженное наказание за свою греховную жизнь. Французский король Франциск I написал Генриху утешительное письмо, в котором ободрял его, порицая «порочное и преступное поведение королевы» и уверяя, что «легкомысленность женщин не унизит честь мужчин». В душе он, вероятно, посмеивался над слепым увлечением пожилого монарха юной вертихвосткой, ибо сам в отношениях с женщинами руководствовался несложной философской мудростью. Ее квинтэссенция нашла выражение в двустишии, которое Франциск I вырезал алмазом своего перстня на стекле одного из окон королевского замка Шамбор:
Нередко дама ветрена бывает,
Безумен тот, кто сердце ей вверяет.
Кэтрин Говард пробыла на троне всего пятнадцать месяцев. Сколько бы ни спорили историки о ее точном возрасте, все сходятся в одном: на день казни ей вряд ли исполнилось двадцать лет. Таким образом, она оказалась самой юной и самой ветреной из шести жен короля Генриха VIII.
После казни королевы всех остальных, привлеченных по ее делу, судили и приговорили к тюремному заключению и конфискации имущества, но впоследствии стали потихоньку освобождать из заточения и возвращать отобранное добро. Вдовствующую герцогиню Агнес Норфолк отправили в изгнание в ее замок Ламбет. Однако король сохранил затаенную злобу в отношении герцога Норфолка. Невзирая на то, что тот всячески доказывал свою преданность короне, оказал Англии важные услуги по подавлению восстаний на севере страны и во время военных действий во Франции, в 1546 году король упек его в тюрьму, обвинив в государственной измене, со всеми вытекающими последствиями в виде конфискации земель и смертной казни. 27 января герцогу сообщили, что завтра приговор будет приведен в исполнение. Однако 28 января 1547 года скончался Генрих VIII, и было сочтено дурной приметой начинать новое царствие с казни. Тем не менее из заключения Норфолка не выпустили, он отсидел все шесть лет правления малолетнего Эдуарда VI и только с воцарением на троне дочери Генриха, Марии I, вышел на свободу. Новая королева вернула ему все земли и былой фавор. Скончался герцог Норфолк уже на девятом десятке лет.
Новое утешение короля
После казни пятой жены короля двор вновь ожил, возвратившись к непрекращающейся веренице празднеств всех видов. Обязанности первой дамы королевства подле Генриха исполняла его старшая дочь Мария. Никто и в мыслях не держал, что король рискнет вновь надеть на себя цепи Гименея. Однако же Анна Клевская и кое-кто из ее окружения воспрянули духом и решили, что вот теперь-то одинокий и разочарованный Генрих вернется к добродетельной и разумной Анне. Посланник герцога Клевского даже прямиком поставил этот вопрос на Королевском совете, но Генрих категорически отказался. Анна почувствовала себя глубоко оскорбленной и впоследствии весьма саркастически отзывалась о внешности новой избранницы короля.
Будто оправдывая избитую истину «Свято место пусто не бывает», король вскоре уже присмотрел себе новую супругу. Его почему-то не смутило ни то, что эта дама уже дважды побывала замужем, ни то, что она, похоже, была бесплодной.
Новым увлечением Генриха стала леди Кэтрин Лэтимер (1512–1548). Она была высока, стройна, излучала какое-то непреоборимое очарование, обладала каштановыми волосами с золотистым отливом, к тому же ей нельзя было отказать в уме и образованности. Будучи сторонницей протестантской веры, Кэтрин даже написала и издала две книги на религиозные темы – казус, беспрецедентный для английской королевы. Насчет ее внешности Анна Клевская весьма обиженно высказалась, что Кэтрин и «отдаленно не столь красива, как она сама», мнение, впрочем, поддержанное послом императора Австрии в Англии Шапюи в его записках.
Кэтрин, урожденная Парр, имела среди своих предков принца Джона Гонта, третьего сына короля Эдуарда III. Ее отец был близок к Генриху VIII, мать – дружна с королевой Катариной Арагонской, в штате которой состояла. Королева стала крестной матерью новорожденной дочки подруги, названной, естественно, в ее честь. В 1529 году, в возрасте 17 лет, Кэтрин выдали замуж за гофмейстера королевы Анны Болейн, молодого дворянина Эдуарда Баро. Однако в 1532 году он скончался, оставив после себя бездетную вдову с весьма скромным доходом. Уже через год она вновь вступила в брак с богатым сорокалетним, дважды овдовевшим землевладельцем Джоном Невилем, лордом Лэтимером. Вместе с новым мужем Кэтрин обрела падчерицу Маргарет и пасынка Джона, воспитанием которых с удовольствием занялась. Ей также приходилось управлять имениями мужа, с чем она прекрасно справлялась.
В 1542 году здоровье лорда Лэтимера начало сдавать, и Кэтрин преданно ухаживала за ним. 2 марта 1543 года супруг скончался, детей Кэтрин не родила и во втором браке. Ей и ранее приходилось бывать при дворе, где были приняты ее брат и сестра, и вдова задумала приискать себе там место. Она обратилась к дочери короля, принцессе Марии, напомнив ей о дружбе, связывавшей их матерей, и была принята в ее штат. Вскоре Кэтрин страстно влюбилась в Томаса Сеймура (1508–1549), брата покойной королевы Джейн Сеймур (третьей жены Генриха), имевшего репутацию самого красивого мужчины при дворе. Вдова хотела наконец-то выйти замуж по велению своего сердца, но тут ее приметил король, начал одаривать дорогостоящими подарками и предложил вступить с ним в брак. Кэтрин уступила настояниям родни, которая не желала упустить счастливую возможность возвыситься за счет ее замужества. Кэтрин написала Томасу Сеймуру, что она охотно вышла бы замуж за него, но не в состоянии противостоять вмешательству «высшей силы» и вынуждена подчиниться воле Божьей.
