В своих планах Дисней далеко ушел от принятых на тот момент моделей. С начала XX века широкое распространение электрического освещения в коммерческой архитектуре позволило предпринимателям с развитым воображением или навязчивыми идеями строить фантазийные пространства в качестве аттракционов. Как правило, они строились прямо в городах, как, например, Луна-парк на Кони-Айленде (1903) или Нью-Йоркский ипподром (1905) (см.: Register 1991). Основная мысль Диснея состояла в том, чтобы построить парк развлечений на большом участке целины вдали от маршрутов общественного транспорта. Если раньше посетителям предлагалось максимальное количество захватывающих дух аттракционов и прочих платных развлечений на небольшой территории, то Дисней предложил всего несколько аттракционов на большом пространстве, получить доход от которого иным способом было бы затруднительно. Когда Дисней озвучил свои планы на съезде владельцев парков аттракционов в 1953 году, то многие подвергли их обстоятельной критике. Ближайшим аналогом диснеевской затеи были всемирные ярмарки, которые периодически проводились для демонстрации достижений промышленности, экзотических культур далеких стран, а также утопических или монументальных конструкций, представлявших целостное и социально гармоничное ви́дение будущего. Всемирная «колумбовская» выставка 1893 года в Бостоне и Всемирная выставка 1939 года в Нью-Йорке сформировали стремление Диснея создать «место для людей, место радости и познания».
Хотя Дисней утверждал, что эта идея сама по себе проста, на самом деле эта весьма взвешенная визуальная концепция сильно отличалась от предыдущих. Диснеевский ретроутопизм проявился в неожиданно миниатюрной реконструкции характерного и всеми узнаваемого ландшафта Главной Улицы США. Кроме того, здесь использовались декорации и реквизит, подобные тем, что используются на киностудиях Голливуда, где платные экскурсии на съемочные площадки знаменитых фильмов предлагали уже за много лет до этого. Диснейленд включал в себя пять парков развлечений – каждый со своими декорациями и реквизитом, мотивы которых позаимствованы из народных праздников, детской литературы и истории США: Страна приключений, Земля лилипутов, Страна фантазий, Пограничная земля и Страна праздников. Чтобы сделать фантазию еще более реальной, в дополнение к костюмам и тематическим артефактам здесь использовались чисто голливудские техники и приемы. С одной стороны, это панорама, например, старого Вильямсбурга, штат Вирджиния, наполненная людьми, которых наняли для демонстрации и интерпретации соответствующих культурных продуктов. С другой – это монтаж (Sorkin 1992, 226–227), фабрикующий и смешивающий визуальные образы без какой-либо логически выверенной структуры.
Диснеймир открылся в южной части штата Флорида недалеко от города Орландо в 1971 году. Город будущего – утопическая деревня, которую Дисней хотел построить как идеально спланированный жилой комплекс с первоклассным обслуживанием, – открылся только к 1982 году, поскольку технологии, необходимые для некоторых экспонатов, были слишком дороги. А намеченные в первоначальном плане дома появились только в 1990-м. Хотя тематический парк располагается на территории в 28 тысяч акров и построил гостиничных номеров больше, чем любой другой девелопер юго-восточной части США, специализирующийся на строительстве гостиниц и конференц-центров, компания предпочла не брать на себя юридическую ответственность за создание реального нового города.
Еще до открытия корпоративных павильонов Города будущего, Диснеевского президентского зала и прочих специально оборудованных достопримечательностей Диснеймир сочетал в себе элементы Диснейленда и всемирных выставок. Там царила здоровая праздничная атмосфера, которой посетители могли наслаждаться всей семьей. С помощью архитектуры и костюмов культуры разных народов были сведены к нескольким туристическим знакам. Для перемещения по парку посетители пользовались высокотехнологичными транспортными средствами. Корпорация преподносила посетителям весьма оптимистичное ви́дение будущего. Пространства спроектированы таким образом, чтобы содействовать благопристойному общению и социальному взаимодействию. Все помнят о том, как общественное пространство в Диснеймире поощряет клиентов к вежливости, пока все выстаивают длинные очереди к аттракционам. Клиентов (на «языке Диснея» – гостей) атакуют со всех сторон требованиями купить все составляющие этого красивого отдыха – от билетов до еды и сувениров. Как указывается во всех сколько-нибудь объективных отзывах, в Диснеймире постоянно навязывается мысль о том, что это не просто парк, это – достопримечательность. Опыт пребывания сохраняется в открытках, фотографиях, видеозаписях. Как на многих шоссе по всему миру встречаются знаки, указывающие на красивый вид, так места для интересного кадра в Диснеймире помечаются логотипом «Кодак». За отдельную плату можно сфотографироваться с Микки-Маусом.
В открывшемся в 1992 году парке Евродиснейленд пространство спроектировано как будто не для человеческого глаза, но для объектива камеры – будь то кинокамера или туристическая «мыльница». Такая стратегия рассчитана на юных посетителей, которых в Евродиснейленд влекут, как правило, мультфильмы или изображения более ранних тематических парков. На открытии Евродиснейленда французская девочка 14 лет сказала корреспонденту: «Это замечательно. Я обожаю диснеевские мультики» (New York Times, April 13, 1992, 1). Каждое воскресное утро диснеевские мультфильмы по каналу TF1 смотрит 6 миллионов французских детей, а каждый номер детского журнала-долгожителя Journal de Mickey имеет 10 миллионов читателей (Zuber 1992, 15).
Что касается архитектурных фантазий, Евродиснейленд похож на кино и в этом аспекте. Переиначивая идею Всемирной выставки, он предлагает экзотическую Американу для иностранных туристов с образами городов Старого Запада и Калифорнии на стыке 1950—1960-х – последней и лучшей из американских эпох современности. Таким образом, парк предлагает то, что европейцы больше всего хотят увидеть в США: Нью-Йорк, Запад, Диснейленд. И вот в Евродиснее «[построили] линию городского горизонта, по узнаваемости доминант способную поспорить с Лондоном, Парижем, Нью-Йорком, да с любым городом», – заявляет представитель «Диснея». Гостиницы здесь похожи на декорации вестернов: отель «Шайенн», «Секвойя Лодж», «Санта-Фе», «Лагерь Дэви Крокетта». Репортер описывает отель «Санта-Фе» как
производящий наибольшее впечатление… нечто среднее между индейской деревней Юго-Запада и мотелем 1950-х. Лобби напоминает киву – церемониальную залу, традиционную для индейцев пуэбло. В кафетерии использованы мотивы походной кухни – салаты выдают из кузова винтажного грузовичка, а воду наливают из старых бидонов. В коридорах расставлены деревянные куклы-качина, индейская глиняная посуда и произведенные в Мексике, весьма убедительные копии ковров народа навахо (Watson 1992).
Как и все предшествовавшие созданию Евродиснея Всемирные выставки, он является изложением краткого визита в экзотические места. И эту Всемирную выставку для вас устраивает ведущая мировая корпорация, чьи ссылки на собственные культурные продукты настолько тесно переплетены со ссылками на реальные места, что Диснеймир практически неотличим от реального мира.
Общественная культура общего пользования
Производство пространства в Диснейленде и Диснеймире создает вымышленный нарратив о социальной общности. Асимметричность властных структур, столь очевидная в реальных ландшафтах, спрятана здесь за фасадом, воспроизводящим одномерный взгляд на природу и историю. Это не альтернативная, а корпоративная всемирная история, которая создается в Калифорнии и воспроизводится на сданных «под ключ» предприятиях во Флориде, Японии и Франции. Мы участвуем в этом нарративе в качестве потребителей. Потребляемые нами продукты импортируются из других мест, но поскольку продаются они в единой визуальной упаковке, то создается впечатление, будто они увековечивают или воссоздают место, обладающее собственным характером. Главная улица и Город будущего – это общедоступные фальсификации прошлого и будущего, а вот непосредственный опыт пребывания в Диснеймире с очередями на различные аттракционы помещает нас в бесконечное настоящее, где нас заботит только, как бы куда-то попасть, а потом оттуда выйти.