Пожалуй, легче всего начать с категории «лица», поскольку мы уже упоминали столкновение между Грантом и Ли как кульминацию войны, а именно эти двое являются ее ключевыми фигурами. Линкольн, несомненно, является величайшей фигурой всего периода, но он был не столько участником войны, сколько ее необходимой каузальной составляющей. Хотя стратегические концепции Линкольна были в целом верны, его, как и отделение штатов Конфедерации, стоит отнести скорее к набору предпосылок, чем к самой войне. Нужно признать, что ставится под сомнение даже ключевая роль Гранта и Ли как полководцев. Случайный, претендующий на оригинальность наблюдатель скажет даже, что Макклеллан, бывший главным организатором войск Союза, заслуживает более высокой оценки, чем Грант. Со стороны южан претендентов на звездный статус среди генералов будет еще больше: это и «Каменная Стена» Джексон, и один из будущих лидеров ку-клукс-клана Натаниэль Бедфорд Форрест, и ирландский иммигрант Патрик Клейберн, преждевременно погибший под Нэшвиллом. При этом мы отмечаем, что у Макклеллана была масса возможностей изменить форму войны, но он совершенно не смог ими воспользоваться. Также и упомянутые генералы Юга попросту никогда не имели того стратегического влияния, что было у Ли. Выше я со всей серьезностью утверждал, что значимый объект должен перед своим успехом испытать некоторый провал, поскольку по-настоящему независимый объект должен некоторым образом не совпадать по фазе со своей окружающей средой, а не просто быть ускоряющей ее действенность безупречно работающей запасной частью.
В случае Гранта ряд неудач случился еще до войны, когда его первоначальная военная карьера завершилась на фоне слухов о злоупотреблении алкоголем, а в войну он вступил всего-навсего предводителем вялой команды добровольцев из Галены в штате Иллинойс. Подъем до симбиотического статуса, вероятно, лучше всего датировать драматическими взятиями им крепостей Форт-Генри и Форт-Донельсон в начале 1862 года, благодаря которым он заслужил прозвище Грант «Безоговорочная Капитуляция». Однако в 1862 году случился еще один, близкий к катастрофическому, провал при Шайло в штате Теннесси, когда атака конфедератов застала Гранта врасплох (именно здесь мой прапрадед Спир Т. Харман, сражаясь под его началом, потерял палец и получил еще две пули). После Битвы в Глуши в 1864 году, которая была его первым сражением с Ли, Грант расплакался, узнав, что потерял почти всю свою армию. Вскоре затем еще случилось признание Грантом собственной вины за ненужное кровопролитие в ходе лобовой атаки при Колд-Харбор. Тем не менее эти слабые либо умеренные неудачи можно поставить Гранту в заслугу как признаки его неполного соответствия своему контексту. Более осторожный, похожий на своих предшественников, генерал мог бы избежать таких неудач; им, однако, недоставало бывшего у Гранта более глубокого понимания конфликта, которым, несомненно, обладал и Линкольн.
В случае с Ли неудачи во многом объясняются самой войной, учитывая его блестящие достижения в довоенной жизни. В первые месяцы конфликта Ли получает плохие отзывы на свои действия против Макклеллана на территории нынешней Западной Вирджинии, затем следует его утомительная служба по укреплению береговой обороны различных атлантических портов. Ли стал командующим армией Северной Вирджинии только после того, как Джонстон был ранен в 1862 году в ходе Кампании на полуострове; только тогда Ли впервые стал тем самым Ли. Его самым большим провалом в поздней части войны, в 1863 году, несомненно, стал приказ об атаке Пикетта в самый центр позиций Союза в ходе битвы при Геттисберге, что привело к полному уничтожению дивизий Пикетта, хотя первоначальный успех этой атаки часто называют «наивысшим достижением (the high-water mark) Конфедерации». Подобные неудачи зачастую воспринимаются не как принижение значимости ответственной за них персоны, а как знак масштабного человеческого характера, находящегося на той стадии, когда он не может стать неотъемлемой частью своего окружения, слиться с ним, но все еще не способен подчинить его себе: или, как в случае с Ли при Геттисберге, уже больше не в состоянии сделать это.
Теперь перейдем от людей к местам, и здесь наш выбор симбиоза может быть еще удивительнее. Битва при Геттисберге завершилась 3 июля 1863 года поражением конфедератов, положив конец второму и последнему вторжению Ли на Север. Часто говорят, что это обширное трехдневное сражение в Пенсильвании стало тем местом, где война для Юга была проиграна. Спустя всего лишь сутки, в очень символический день 4 июля, Грант принял капитуляцию Виксберга в Миссисипи. Хотя взятие Виксберга не столь известно широкой публике, как Геттисберг, оно стало симбиозом, трансформировавшим войну так, как этого не сделал Геттисберг. АСТ-анализ Гражданской войны непременно ранжировал бы Геттисберг как наивысшую точку войны, поскольку это было самое длинное и самое драматичное сражение и ставки были столь очевидно высоки. Если бы атака Пикетта удалась и центр линии войск Союза рухнул, битва открыла бы конфедератам дорогу на земли Севера, принуждая Линкольна к переговорам об окончании войны. С другой стороны, если бы полководец Союза Джордж Мид более агрессивно преследовал отступающие войска Ли и воспрепятствовал их переправе через реку на пути домой, Северовирджинская армия была бы уничтожена; тогда Мид в один прекрасный день мог бы стать президентом Соединенных Штатов, а не был бы вытеснен Грантом из военной и политической истории. Но ничего из этого не имеет особого смысла при рассуждении в симбиотических терминах. Любой из вариантов — победа Ли при Геттисберге либо полный разгром Ли войсками Мида — в лучшем случае был бы равнозначен окончанию войны, а не дальнейшему ее развитию. Виксберг, напротив, означал не конец, а ключевую трансформацию. С падением этого исключительно упорного города Север обрел более или менее устойчивый контроль над всей рекой Миссисипи, хотя официально генералу Натаниэлю Бэнксу пришлось потратить около недели на зачистку последнего оплота Конфедерации в луизианском Порт-Хадсоне.
Безраздельный контроль Союза над могущественной рекой в значительной степени положил конец важности западного театра военных действий, сделав конфликт на шаг ближе к окончательной схватке в Вирджинии. В Виксбергской кампании мы также находим провалы и новации, часто выступающие спутниками симбиоза. Гранту не удавалось взять Виксберг со стороны реки по меньшей мере полдюжины раз, что в конечном итоге навело его на гениальное альтернативное решение. Проплыв ночью вниз по реке под палящими из города орудиями, он отрезал свою армию от ее собственных путей снабжения, приказав своим людям жить за счет всего, что они смогут добыть в сельской местности Миссисипи. Затем они направились вглубь страны, в столицу штата Джексон, примерно в пятидесяти милях к востоку от Виксберга, и 14 мая захватили его. Затем он совершил то, что станет долгосрочным вкладом Гранта в военную стратегию: он перерезал пути снабжения Виксберга, спустившись прямо вниз по железной дороге, чтобы осадить город с тыла. Еще одно нововведение произошло во время фактического боя за Виксберг, когда генералы Грант, Шерман и Макферсон организовали первое общее начало атаки по заранее сверенным карманным часам (120).
Немногие историки были бы удивлены той решающей роли, которую ООО отводит Виксбергу. Но какое еще место этой войны заслуживает упоминания вровень с этой великой речной цитаделью? Здесь наш выбор не столь ортодоксален. Я уже говорил, что это не Геттисберг, который чуть было не стал известен как место, где кончилась война, но ничего не сделал для того, чтобы преобразовать ее сущностный характер. То же самое относится и к расположенным в опасной близости друг к другу столицам, Вашингтону и Ричмонду, где война могла бы завершиться в любой момент, будь любой из этих городов захвачен. Это же касается и любого из драматичных сражений 1864 года между Ли и Грантом в Вирджинии. Выше я уже выдвигал тезис, что все симбиозы были завершены, как только Грант получил командование над всеми войсками Союза еще до того, как первый раз столкнулся с Ли. Новый Орлеан был яркой морской победой Союза, но он не изменил природы конфликта. Если говорить об Атланте, то мы уже видели, что, хотя победа Шермана и смогла предотвратить поражение Линкольна на перевыборах, кампания в Джорджии была в лучшем случае зеркальным отражением более важной схватки в Вирджинии. Шайло и Энтитем являются показательными схватками для историков, но сражение Шайло было кровавым тупиком, а битва при Энтитеме — Геттисбергом для бедных в смысле неудачного вторжения на Север. Это ставит нас лицом к лицу с другим настоящим симбиозом: сражением при Чаттануге с 23 по 25 ноября 1863 года. Завоевание Союзом Чаттануги в целом положило конец Кентукки и Теннесси в роли главных полей сражения Гражданской войны, хотя генералу Джорджу Томасу позже пришлось преследовать и уничтожать оставшихся конфедератов в Атланте и Нэшвилле. Победа северян в Чаттануге, одержанная не кем иными, как Грантом и Шерманом (всего лишь несколько месяцев спустя после Виксберга), расставила на географической шахматной доске оставшиеся фигуры войны: одну кампанию от Чаттануги до Атланты и далее, и другую, от Глуши до Питерсберга. Чаттануга также явила пример еще одного из многочисленных логистических триумфов Гранта, так называемую «Крекерную дорогу», открытую им для того, чтобы накормить войска Союза, испытывавшие перебои с продовольствием. Была еще театральная победа генерала Хукера над конфедератами на Дозорной горе, а также первоначальный успех Шермана на правом фланге у Миссионерского хребта. Однако в тот момент, когда продвижение Шермана на правом фланге застопорилось, Грант приказал генералу Томасу совершить отвлекающий маневр в направлении центра конфедератов. Он был потрясен, когда солдаты Томаса продолжили свою атаку выше на гору, и пришел в еще большее изумление, когда оказалось, что они столь комичным образом выиграли сражение. Как мы видели, подобные ошибки и неудачи часто сопровождают важные моменты симбиоза. Силы Конфедерации отступили в Джорджию, и после того, как Грант был направлен Линкольном на восток, Шерману судьбой было уготовано пройти через всю Джорджию до самого моря.
