— Я решила взять часть вещей, которые нужно постирать от запаха гари, — неохотно ответила Джессика, и с руганью бросилась к этим самым вещам, потому что мое наследство от неведомой гламурной цыпы, все же задрало лапу и начало свое мокрое дело.
— Ах, ты, маленькая зараза! — ярилась ветеринарша, выставляя несчастного пёсика за дверь. Впрочем, будем честны и откровенны – я бы, на ее месте, поступила так же!
— Джееесс, — осуждающе покачал головой Энтони. — Это же просто животное.
— Прости, я перенервничала, — она развела руками и обезоруживающе улыбнулась. — Завтра, в качестве извинения, куплю ему самую вкусную собачью консерву.
Тони ловко подхватил багаж и отправился на второй этаж, показывать подруге детства ее комнату.
– Та самая, в которой ты останавливалась, когда ночевала у нас раньше, – непринужденно болтал хозяин ранчо.
Ответ девушки я не расслышала, так как они уже скрылись из вида. Посмотрела на задумчивую Хлою, чмокнула девочку в мягкую щечку и вздохнула. Почему-то было ощущение, что теперь упорядоченная жизнь изменится.
И оказалась права. Джессика вписалась в дом и быт, как недостающая деталь пазла. Ее приезду искренне радовался Диего, отлично встретили работники, да и Тони, почему-то, стал улыбаться более открыто и искренне. Первым делом, девушка переоделась и пошла проведать недавно родившихся телят и их мать, а потом осмотрела всю скотину в загонах.
Она здесь была на своем месте. Правильная, знающая, как общаться как с работниками, так и с животными. Настоящий профессионал своего дела.
А я стояла на балконе с ребенком на руках, смотрела как Тони и Джесс обсуждают лучшего племенного быка, который бегал по загону, и мне было совершенно необъяснимо грустно. А если честно, я просто не хотела думать о причинах своей хандры.
Вечерами они сидели за столом и вспоминали. Периодически, листая семейные альбомы, рассказывали истории, от чего ощущение чуждости на этом празднике жизни лишь усиливалось. Эта чуждость врезалась в мозг, как бегущая строка на телевидении. Она всегда была со мной.
Стоило Джессике появиться в доме, как из моего мира словно смыло половину красок. Солнце, ветер, обожаемые сладости… ничего не могло вывести из состояния прострации.
Единственной отрадой была Хлоя. Но, у нее начали резаться зубки, потому для меня настал новый виток бессонных ночей и капризов.
Я снова допоздна укачивала мелкую, и сейчас, когда она, наконец-то, уснула, решила спуститься вниз, чтобы наполнить чистой водой бутылочку для питья. В комнате все закончилось.
Выйдя в коридор, я даже не стала включать свет, потому что за прошедшее время выучила дом, как свои пять пальцев, и могла пройти по нему даже с завязанными глазами. А сегодня ночь была лунная, ясная и серебристый свет хорошо освещал коридор.
Именно поэтому мы четко увидели друг друга, встретившись возле двери в спальню Энтони.
– К нему пришла? Так ты и правда с ним спишь?! – гневно спросила Джессика, скрещивая руки на полной, упакованной в белые кружева груди. – А я еще не верила!
Что? Обалдеть!
Окинув девушку изучающим взглядом, я задержалась на весьма откровенном пеньюаре и длинных ногах в чулках. Вряд ли она в таком виде вышла попить водички.
– Не суди по себе, – сухо ответила я и продемонстрировала бутылку. – Я на кухню, только ребенка уложила. У Хлои закончилась вода.
– В любом случае, тебе тут ловить нечего. Не высовывайся дальше детской и кухни, Элеонора. Твое место именно там. А с Тони мы разберемся, он рано или поздно поймет, что я та самая, кто ему нужна. В конце концов, вокруг все равно никого нет, а кого он найдет в городе? Там одни финтифлюшки, вроде Лоры или Марии, предел мечтаний которых – поймать богатенького парня и жить в роскоши. Он будет со мной!
Я поморщилась от того, что на эмоциях Джессика повысила голос, и уже хотела попросить снизить обороты, так как Хлоя спит, вдруг дверь спальни Тони открылась, и на пороге появился почти голый ковбой, прикрытый лишь трусами-боксерами. Он мрачно нас оглядел и выдал:
– Что за собрание?
Немая пауза, за время которой Энтони, все так же недовольно, на нас смотрел. Сначала на меня, в уже привычной пижамке, а после – на более смело одетую Джесс. Или правильнее сказать “смело раздетую”?
– М-да… Джесс, тут так не ходят.
– Да ты что? – она кивнула на меня. – А у твоей няни – дресс код соответствующий.
Вечная узница френдзоны, очевидно, дошла до крайней степени отчаяния. Ее глаза ярко блестели, а речь была частой и отрывистой.
– Значит такие тебе и нужны, да? Длинноногие тупые куклы Барби, которые боятся всего и вся, и даже на лошадь сесть не смогут?
– А может и так? – мужчина взял меня за руку и дернул на себя. Пискнув, я влетела в сильное, горячее тело, пахнущее мятным гелем для душа. Ладонь Тони, в говорящем жесте собственника, легла мне на талию, прижимая к себе. – Джесс, хватит уже, а? Да, Элли может ходить здесь, как ей вздумается, потому что не чужая. Да, она со мной. Да, мы спим. Еще вопросы есть?
На побледневшую до синевы Джесс было страшно смотреть. Стиснутые кулаки, сжатые губы, лихорадочно блестящие глаза. Она ничего не сказала, лишь развернулась и бросилась к своей комнате, а мы остались на пороге спальни Тони в самой двусмысленной позе.
Он снова погладил меня по талии, не отпуская от себя и задумчиво глядя в глаза. Молчал, взгляд не отводил и не разжимал рук.
Мое сердце, словно птичка колибри, затрепыхалось в груди, а вода теперь понадобилась не только Хлое в спальню, но и мне. Потому что в горле от волнения пересохло и, вдобавок ко всему, в живот мне упиралось нечто твердое. То, чего я совсем сейчас не ожидала, чтобы в меня упиралось.
– Кажется, нам нужно поговорить, – сипло выдохнула я, все ещё переваривая произошедшее.
Тони, словно очнувшись ото сна, кивнул и затолкал меня в свою спальню. Я тут же отскочила от него метра на два, особенно, когда он ещё раз выглянув в коридор, убедился, что там никого нет, и прикрыл двери.
– Это что сейчас было? – то ли прошептала, то ли прошипела я.
Хоуп обернулся, как-то растерянно опустил взгляд на вздыбленную ткань боксеров. Не хило так, вздыбленную.
Вид у мужчины сделался малость сконфуженный:
– Это, – садясь на собственную кровать и накидывая сверху покрывало, произнес он, – нормальная физиологическая реакция на красивую женщину.
– Ну, ещё бы так прижиматься! – со всей возможной язвительностью ответила я, хотя колибри в моей груди комплимент оценили. – Я о том, что ты сказал Джесс! Что значит “Мы спим”?
– Все нормальные люди ночами спят, – философски заметил мужчина. – Так что, я ей даже не соврал. Что же касалось подтекста, она мне просто выбора не оставила. Потому что я слышал весь ваш разговор за дверью, от начала и до конца, а если Джесс не понимает моих намеков, то, видимо, настало время прямого текста.
