— Ты знаешь, что безумно красивая? — шептал он, прикусывая мочку уха, а после заглушая мои стоны губами. — Красивая, нежная, чувствительная… роскошная. Особенно ноги… я безумно люблю твои ноги, малышка.
И да, он мне это доказывал… проводя ладонями по всей длине, а после меняя позу и закидывая их себе на плечи.
Я не видела, я только чувствовала, сходя с ума от ощущений. Он не торопился, а любил меня долго и нежно, и настолько медленно, что мне приходилось почти до крови закусывать губы, чтобы не стонать в голос. Когда сокрушительно яркий оргазм все же накрыл, я сильно сжала переплетенные на его пояснице ноги, выгибаясь под мощным телом и сильно кусала прижатую ко рту ладонь.
Тони рухнул рядом, прижимая меня к себе и долго, нежно целуя.
— Надо вставать, — спустя пять минут грустно констатировал он, рисуя невесомые узоры на спине. — А не хочется…
— Скоро Хло проснется, — ответно вздохнула я. — Просто чудо, что ночью не мешала.
Чудом звался насыщенный вечер и новые места, после которых девочка спала, как убитая.
Поцеловав меня еще раз, Тони все же сбежал к себе в комнату, а после в душ, ну, а я, свернувшись калачиком, решила доспать отпущенное мне ребенком время.
Утро однозначно задалось! Потому что запищала Хлоя только через полтора часа, за которые я успела окончательно выспаться и сейчас была бодра, весела и совершенно счастлива. Достав девочку из кроватки, я ласково поцеловала ее в щечку и, перехватив поудобнее, проворковала:
— Доброе утро, маленькая принцесса! Как тебе спалось? — судя по широкой улыбке и довольному агуканью – просто замечательно. — Ты ж моя хорошая.
Переодев девочку в красивое домашнее платьице, я спустилась с ней на первый этаж, и, привычно, застала там Диего. Мексиканец тепло меня поприветствовал, пощекотал пальцами шейку Хло, и очень-очень понимающе улыбался, глядя на открывшийся на плече засос. Я покраснела, вспомнив страстный вечер и еще несколько таких же отметин на теле, подтянула лямку маечки. Слава всем его богам, Диего никак не стал это комментировать, лишь пригласил нас к столу.
Но, несмотря ни на что, мысли постоянно сворачивали к Энтони Хоупу...
У нас все случилось так быстро... слишком быстро. Я всегда считала, что от начала ухаживаний до постели должно пройти гораздо больше времени. А тут… настолько стремительно, что дух захватывает… от страха. Страха того, что все так же быстро закончится.
И, наверное, это и пугало меня больше всего.
За годы, проведенные в приюте, я научилась не цепляться за людей и ставить в приоритет лишь свои интересы. Любая привязанность – боль в дальнейшем. Поэтому я чутко ощущала ту грань, которую нельзя переходить, и как только к ней приближалась, то увеличивала дистанцию между собой и человеком. А сейчас… сейчас мне казалось, что вчера ночью, именно в тот момент, когда Тони впился в мои губы поцелуем, меня вышвырнуло за эту грань и оставило там, не позволяя вернуться обратно.
Я провалилась в чувства к этому мужчине, как в болото. Один шаг за пределы тропы, и меня засосало в трясину, не позволяя даже вдохнуть на прощание.
Продолжить рефлексию мне не позволила Хлоя. Девочке было решительно плевать на переживания няни, она хотела гулять, играть и тискать Пусю. Ну и, конечно же, внимания. И побольше! Мы почитали сказку, протерли ползунками пол на всем первом этаже и выразили желание пойти погулять. Переодевая Хлою, я вдруг вспомнила, что видела в инет-магазине детские ползунки с ворсом а-ля швабра, и впервые задумалась о том, что все же гениальную штуку придумали! Ну, а что, деточка все равно ползает, а так хоть польза для дела будет.
На обеде Тони не появился, но Диего сообщил, что он с утра уехал на дальнее поле и, скорее всего, вернется только к закату, так что “мисс Элли не стоит переживать”. Но я все равно волновалась… ровно до того момента, как ковбой появился на пороге, с уставшим, но довольным выражением лица.
— Всем добрый вечер, — он подхватил с пола радостно подползшую к нему Хлою, чмокнул в лобик, а после притянул меня к себе другой рукой и коснулся губ невесомым поцелуем. — Я скучал по своим девочкам.
— И девочки тоже по тебе скучали, — выдохнула я в ответ, касаясь лбом его небритой щеки, прижимаясь к теплому боку, прикрыв глаза, всем существом, впитывала в себя аромат согретой солнцем травы и того неповторимого мужского запаха, от которого у меня кружилась голова и слабели колени.
— И это хорошо, — он едва ощутимо коснулся губами мочки уха, а по позвоночнику прокатилась дрожь предвкушения.
Происходящее в последующий час напоминало сказку, ну или эпизод из старых фильмов. Тех самых, где одной из главных ценностей показывалась семья и, неизменно, показывались картины совместных ужинов в кругу самых родных и близких. И для меня было так непривычно являться частью этого, что периодически по коже прокатилась дрожь, но все страхи растворялись, как лед под палящим солнцем, от одного прикосновения Энтони. А он постоянно меня касался… словно невзначай, но с неизменной лаской, и душа пела от ощущаемой нежности.
Но, сказка закончилась с приездом злой мачехи… роль которой исполнила все та же неугомонная Джессика!
Мы с Тони сидели на веранде, провожая взглядами закат, в тот момент, когда на горизонте заклубилась пыль, и, спустя минуту, к дому подъехала знакомая машина. Из салона пикапа выпрыгнула Джессика, и решительным шагом направилась к нам. Я покрепче прижала к себе спящую Хлою, неосознанным движением придвинулась поближе к мужчине, который положил обе руки на мои плечи и успокаивающе их сжал.
— Что ей еще надо? — тихо пробормотала я, каким-то шестым чувством ощущая, что Джессика привезла с собой грозу. Ту самую, внутреннюю, которая внесет смуту в отлаженный быт, погубит первые, несмелые ростки надежды на счастье.
— Сейчас узнаем, — он коснулся поцелуем моего виска, и я увидела, как Джессика стиснула кулаки.
Ветеринарша остановилась в паре метров от нас, и глядя в глаза Тони, сказала:
— Нам нужно поговорить.
Я мысленно даже поморщилась от этой ее прямоты. Никаких уверток, все в лоб.
Джессика напоминала старинный локомотив, который уже разогнался до предела, и тормозной путь теперь займет до непозволительного много времени, за который можно успеть натворить дел. Чем она в данный момент и занималась.
Я уже собралась, было, высказать свое честное мнение об этой назойливой девице, которая не понимает слова “нет”, как Тони чуть заметно сжал мое плечо и встал, со словами:
— Хорошо, Джесс. Пойдем, побеседуем, но, надеюсь, у тебя и, правда, есть что сказать.
— Не сомневайся, — тряхнула волосами ветеринарша и бросила на меня торжествующий взгляд.
Я прижала к себе Хлою, и встревоженно наблюдала за тем, как они спускаются по ступеням и уходят к амбару. Где-то под сердцем кольнуло отголоском дурного предчувствия… и это была совсем не ревность. Это была интуиция.
