– Витгентшейн, – строго поправили меня, и я отчетливо услышал в голове раздражение. – Чем-то могу помочь?
Несколько минут я объяснял детективу, кто я такой и зачем звоню. Немец слушал внимательно, временами вздыхал, а в моем воображении, почему-то, вырисовывался четкий образ эдакого нордического блондина в форме СС и очках, причем, очки в этот самый момент он должен был скрупулезно протирать.
– Я помню ваш случай, – наконец произнес он. – Даже не стал перезванивать Томасу. Я пробил по всем полицейским базам девушку, которой вы интересовались. Все чисто, я бы даже сказал идеально чисто. Приводов не было, штрафы оплачены, биография не запятнана. Разумеется, сильно я не копал, сами понимаете, это стоит хгм… определенных финансовых затрат.
– Понимаю, – протянул я и все же решил уточнить. – А может ли быть такое, что данные, на которые вы наткнулись, подделаны, и что девушка на самом деле выдает себя за кого-то другого?
– У вас есть конкретные обвинения? – насторожился с той стороны Клаус.
– Не совсем, но хотелось бы быть на сто процентов убежденным.
– Я доставал данные по знакомству в полиции. Подделать подобные мошенникам – практически невозможно, слишком много инстанций придется задействовать. Так, что я бы исключил вероятность подделки документов на федеральном уровне. Можно, конечно, сверить фотографии, если вы пришлете мне изображение по факсу…
– Словесного описания хватит, – перебил я.
Судя по звукам с другой стороны трубки, Клаус перебирал какие-то бумаги, а после со всей немецкой тщательностью описывал мне стопроцентное совпадение внешности фотографии в деле с лицом моей няни.
– Вот, видите, все точно в порядке, – закончил он. – Но, если вы желаете, то за определенную сумму я могу заняться вашим вопросом более тщательно.
– Нет, спасибо не стоит, – отказался я.
С души и так будто камень свалился. Если по полицейским данным все чисто, то, Джессика абсолютно зря поднимала панику. Ну, мало ли, на какую преступницу могла быть похожа Элеонора. Главное, что она сама кристально чиста.
Распрощавшись с детективом, я повесил трубку, а после вернулся на веранду к своим девочкам.
Хлоя спала в коляске, Элли задремала в кресле-качалке рядом. Закатные лучи солнца ласкали ее лицо, делая похожим на ангельское. Я же, в очередной раз, испытал угрызения совести за то, что вообще посмел усомниться.
Разве преступница сможет так трепетно ухаживать за чужим ребенком, не спать ночами, сбивать температуру, переживать за каждую шишку и укус комара. Бред же.
Совершенно очевидно, что спящая возле коляски женщина не могла иметь ничего общего с какой-то там Кларой Кант.
Глава 18
/Элеонора/
Проснулась я неожиданно, от трезвонящего посреди ночи мобильного телефона. И поняла две вещи: первая, засыпала я на улице, а кто-то перенес меня в спальню, уложил на кровать и даже бережно укрыл одеялом, и вторая, на часах пять утра, а на экране телефона номер маршала Пастерса.
Не к добру, однозначно не к добру. Сердце зашлось в груди от беспокойства, а палец дрожал, когда принимала вызов:
– Слушаю, – очень осторожно произнесла я в трубку, надеясь, что звонок не разбудил никого в доме.
– Элеонора? Ты в порядке? – от интонаций в голосе маршала сразу стало понятно, что настоящее чудо то, что я все еще в порядке.
– Д-да, – я даже начала заикаться. – Что-то случилось?
– Немедленно собирайся. Похоже, тебя нашли люди Сойера.
Внутри все похолодело. Я не желала верить в эти слова. Как бандиты вообще могли это сделать?
– Скажите, что это шутка? – фактически взмолилась я.
– Я похож на клоуна? – Пастерс с той стороны злился и, судя по фоновым звукам, ехал сейчас за рулем. – Сегодня в полицейский участок Уичито приехала соседка твоего нанимателя Тони, назвала твое НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ, и сообщила полиции, что Клара Кант – опаснейшая преступница скрывается от правосудия на ферме, притворяясь няней.
– Что? – мой голос неожиданно взвился вверх, отчего там появились истерические нотки. – Но откуда она знает?
– Оу, тебе очень повезло, что в полиции, выслушав эту девушку, и проверив, что никаких Клар Кант в розыске не числиться, связались с нашим подразделением. Мы допросили Джессику Молдон, и выяснили, что ей звонили некие люди, представившись работниками ФБР. И ты сама должна понимать, что это означает!
Пастерс говорил в трубку еще о чем-то, но я его уже не слышала. Мне хотелось сдохнуть… Потому что впервые в жизни, мне начало казаться, что я нашла свое место, и судьба тут же решила снова сменить локацию.
Глупая Джессика, она сдала меня людям Сойера, и тем самым подставила под угрозу не только ненавистную для себя няньку, но и Тони с Хлоей.
– Сколько у меня времени? – наконец отмерла я, не узнав собственного голоса.
– Полчаса, пока доеду до фермы. Я заберу тебя, так что собирай вещи.
– А как же мой работодатель. Хоуп и малышка?
– Я приставлю к дому охрану. За ними проследят, не привлекая внимания, не переживай. Главное, тебе исчезнуть! А сейчас, собирайся.
Он положил трубку, а я отбросила телефон в сторону, будто ядовитую змею. Слезы душили изнутри, но я давила в себе любое проявление эмоций. Опять бежать, причем, на этот раз даже не ради спасения собственной шкуры.
Я боялась того, что могут сделать наркоторговцы с Хлоей и Энтони, если я останусь с ними. Так что – прочь.
Вытащив из-под кровати свой старый чемодан, я принялась бросать в него попадающиеся под руку вещи. Майки, шорты, зачем-то схватила пустую детскую бутылочку. Из-за моей суеты проснулся Пуся.
Он спал у изножья кровати, и теперь, понимая, что произошло что-то из ряда вон, пытался залезть в чемодан.
– Извини, ушастый, я не смогу взять тебя с собой. Будь лапушкой и следи за Хлоей, – я взяла пса на руки и, заглянув в умные глаза, произнесла: – Только на тебя вся надежда. И за Тони следи, я ведь даже записки не смогу ему оставить…
Пес дернул ушами и совершенно по-человечьи заглянул мне за спину, а после радостно тявкнул.
– Черт! – я медленно опустила чихуахуа на пол, понимая, кого он увидел за моей спиной, и только после этого обернулась.
– Зачем же записка, если можно сказать все в глаза? – голос Энтони был холоден, как ледник в вечной мерзлоте. Мужчина стоял, опираясь плечом на дверной косяк и скрестив руки на груди. – Ну, и куда ты собралась?
— Мне нужно уехать, — растерянно сообщила я, понимая, что не могу сказать ему ровным счетом ничего.
— Куда? — с нажимом повторил он.
— Я, пока, и сама не знаю, — вот, это было правдой.
— Значит, Джесс была права насчет тебя? — в его глазах разливалась злость. От такого взгляда могли остаться настоящие незаживающие раны, только не на теле, а в душе.
