Я уже мчался вниз, набирая номер Диего на ходу и хватая ключи от машины. Попросил сонного старика срочно прийти в дом и побыть с Хлоей, а лучше забрать ее с собой, пока я не вернусь. Дождавшись мексиканца, выгнал авто из гаража и понесся в сторону Уичито, как сумасшедший, совершенно не понимая, что сделаю и как поступлю, когда догоню ее, при этом проклиная себя за холодность, с которой выставлял Элли за дверь.
Она что-то хотела сказать, я видел это, чувствовал, понимал – происходящее совершенно неправильно, непохоже на нее, но так злился, что не мог мыслить здраво. И только теперь, когда, возможно, потерял ее навсегда, опомнился. Идиот.
Проехав больше мили, я уже гадал, что делать, когда дорога выйдет к перекрестку у городского шоссе, как вдруг услышал громкие хлопки. Выстрелы.
Сердце пропустило удар, а в следующий миг рвануло вскачь с бешеной скоростью.
Элли!!!
Две машины, увиденные мною спустя минуту, стояли, перекрыв единственную дорогу в город. И громко кричал мужчина, оттаскивающий прижатую к нему блондинку. Она болталась в его руках, как тряпичная кукла, а к виску было прижато дуло пистолета.
— … убью ее… — донеслись до меня обрывки фраз. — … плевать!
Я ударил по тормозам, когда нас разделяло совсем небольшое расстояние. Бросив пикап прямо за джипом, за дверью которого прятался второй мужчина с пистолетом в руках, схватил обрез, лежащий под задними пассажирскими сиденьями и, проверив готовность к отстрелу тварей.
— Отпусти девушку! — закричал тот. — Ты все равно сядешь! Покушение на жизнь федерала – это тебе не голословные обвинения!
Он обернулся ко мне и, поморщившись, зашипел от боли, нервно дергая плечом.
Я, пригнувшись, стоял за его тачкой и слушал, пытаясь понять, как действовать дальше. Бугай все еще удерживал Элли, но теперь приподнял ее выше, прикрываясь, а пистолет нацелил в нас.
— Она сдохнет, — выплюнул он, — вы все здесь ляжете. И я плюну в твою могилу, Пастерс.
Я чуть приподнял обрез, уперев его в плечо и наведя дуло на говорившего. Прикрыл один глаз, задержал дыхание…
— Попадешь в свою сучку! — взревел отморозок, снова подтягивая Элли за волосы, хватая рукой, в которой был зажат пистолет и поднимая голову, прикрывая тем самым себя почти полностью.
Я сжал зубы так, что, казалось, они вот-вот превратятся в крошку. И смотрел на свою девочку. Ее лицо – абсолютно безучастное, с закрытыми глазами, один из которых заплыл под натиском огромном сиреневато– розового синяка, было неестественно бледным. Тонкие струйки уже засохшей крови местами опутали губы и скулу, руки висели безвольными плетьми…
Я снова прицелился.
— Нельзя его убивать, — вклинился тот, кого называли Пастерс, — он сможет сдать подельников, теперь ему ничего не останется…
— Мне плевать на него и на вас, — я выстрелил. Никогда не любил охоту, но приучен был к ней с детства. И всегда попадал в мишень.
Негодяй впереди вскрикнул, пошатнулся и завалился набок, роняя Элли. Раздался новый выстрел, разбилось окно рядом с Пастерсом. Тот застонал, схватился за голову, а я рванул вперёд, к раненому в голень бандиту. Он снова и снова жал на курок своего пистолета, только все оказалось впустую – патроны кончились.
— Я нужен следствию, – захрипел эта тварь, стоило мне встать рядом. — И готов идти на сотрудничество.
Приставив обрез к его голове, я выплюнул:
— Не в этой жизни.
Клянусь, я готов был убить его, но в этот миг Элли застонала и раздались пронзительные звуки сирен. К нам приближался целый кортеж с мигалками. И я вдруг подумал, что не хочу сидеть в тюрьме из-за этой мрази, лишившись возможности быть рядом с любимыми.
Вернув затвор на место, заметил, как блеснули торжеством глаза негодяя и, размахнувшись, ударил его по роже прикладом. Не сильно, просто чтобы стереть ухмылку. Он завыл в такт сиренам, а я опустился на колени, выполняя приказ одного из маршалов, первым подоспевшей к месту происшествия.
— Руки за голову, лицом вниз! — продолжал кричать он, приближаясь.
— Этот с нами, — прохрипел Пастерс, лёжа на земле, скорчившись от боли. — Он с нами.
Глава 20
/Элеонора Ридли/
Я возвращалась в сознание медленно. Как ныряльщик всплывает из глубин океана, чтобы с ним не сыграло злую шутку давление воды.
Над ухом что-то противно пикало, и в отдалении, нечёткими бубнежом, слышались незнакомые мужские голоса.
– При таких ударах… повезло.
– Перелом ребра?
– Скорее трещина, говорю же – везучая девочка.
– Да не скажи, вот смотри как бандит отделал. Недаром теперь копы у дверей сторожат.
– Чудо, что жива осталась, маршал-то…
Обрывки чужих фраз крутились в моей голове как мухи. Назойливо жужжали и не позволяли сконцентрироваться на чем-то одном.
Я приоткрыла один глаз, второй почему-то не смогла, и застонала от того, как ослепительно яркий белый свет, казалось ввинтился в мозг напрямую через глазницу.
– Очнулась? – весело спросили над головой. – Ну, что ж, с возвращением, Клара Кант!
Я аж дернулась от звучания этого имени, которое уже полгода ассоциировалось у меня с крупными неприятностями.
– Ш-ш-ш, пациентка, лежите смирно, – строго проговорил все тот же голос. – А то сейчас капельницу выдерните, а мы и так долго искали у вас вены.
Доктор снова расхохотался, раздражая меня своей жизнерадостностью и неподходящим к данной ситуации юмором.
Но долго возмущаться я не смогла, измученное создание вновь погасло.
Когда я пришла в себя в следующий раз, то открылись уже оба глаза, но чувствовала я себя все равно паршиво. В голове обрывками всплывали воспоминания о том, что произошло после того, как Пастерс подхватил меня на дороге.
Не успели мы проехать и нескольких километров, как нам наперерез вылетел огромный джип. Машина федерала резко затормозила, но мужчина не справился с управлением, и мы слетели с трассы на обочину. Из джипа выскочил здоровяк с перекошенным яростью лицом, в котором я без труда узнала Сойера-младшего.
Все случилось очень быстро. Раньше я и представить себе не могла, что настолько страшные вещи могут происходить так стремительно, но, увы, отморозок был опытен в уличных боях, потому практически сразу подстрелил маршала, и тот зажимая рану шарахнулся за дверь машины. Чертов наркодилер воспользовался этим, и вытащил меня из салона.
Оказывается, это очень больно, когда тебя бьют. Нет, про боль, конечно, знает каждый человек, но одно дело знать и совсем другое чувствовать. Когда тебя со всей дури несколько раз прикладывают лицом об капот, а после за волосы швыряют на землю и пинают ногами.
