— Подписала? — тихо спросила я, одновременно вытаскивая из сумки влажные салфетки. С горем пополам оттерла Тони и даже возмущенно пищавшую малышку.
— Да, все хорошо. — кивнул Тони и, выразительно покосившись на пятно на груди, добавил. — А ещё, у нас появилась уважительная причина для отъезда. Как ты на это смотришь?
— Положительно, — практически расцвела я.
Да, как ни странно, теперь меня стало тяготить большое количество людей. Раньше я пряталась среди них от себя, заглушала шумом больших городов тихий голос своего одиночества, ну а теперь мне это не нужно. И чтобы найти своего мужчину мне пришлось уехать на край света и остаться здесь. О чем я ни капли не жалею.
Попрощавшись с молодыми, мы вернулись на свою ферму.
Дом был пустым, наверное, Диего ушел в свой флигель, и нас встречал лишь неудержимый Пуся, который совершив круг почета, унесся в темноту за дверью.
— Эээ? — я потерла висок.
— Не переживай за него, — хмыкнул Тони и решительно закрыл дверь. — Во-первых, он у нас настоящий степной и очень одинокий волк, а во-вторых, как только ему захочется стать домашним животным – в задней двери есть дверца для кошек, и он давно ее освоил.
Я потерлась щекой о его плечо и отправилась переодевать девочку.
***
Летели дни.
Они в чем-то были похожи на наш прежний ритм жизни, но я, буквально, порами кожи ощущала перемены. В себе, в Энтони, в работниках на ферме.
Меня уже не воспринимали как чужую, я стала своей, а Тони каждый вечер спешил домой для того, чтобы обнять нас с Хлоей в дверях. В его объятиях я ощущала себя бабочкой в янтаре. Оцепеневшей, забывающей о дыхании, вне времени и пространства.
А еще Энтони… успокоился, что ли. Перестал быть нервным и дерганым, и все чаще на его лице светилась улыбка. После того, как мы укладывали Хлою, он утаскивал меня или вниз, в гостиную, или в свою комнату, и мы подолгу читали, разговаривали, а то и просто молча смотрели на заходящее солнце, золотящее траву до самого горизонта. И глядя на эту картину, прижимаясь к сильному телу мужчины, я понимала, что нашла свой клад. Только это не золото и драгоценности, а нечто гораздо более ценное.
Постепенно я смогла рассказать ему о своем детстве и учебе, а после и взрослой жизни, которая и привела меня к статусу свидетеля, а после встрече с Энтони. Он обнимал меня, целовал в макушку и гладил по щекам, смахивая, непонятно откуда взявшиеся, слезы. В моем прошлом оказалось много горечи, но настоящее настолько светлое, что слепило глаза.
Сегодня утром Тони снова уезжал на дальнее поле и предупредил, что будет поздно, поэтому я, не торопясь, готовила девочку ко сну.
Когда Хло плескалась в ванной, а я играла с ней, сидя рядом, дверь открылась, и на пороге появился Тони. В одних домашних штанах, с голым торсом… настолько привлекательный, что у меня перехватило дыхание, а кончики пальцев заныли от потребности прикоснутся к гладкому, загорелому телу.
Я до сих пор не могла поверить, что этот мужчина – мой. Что он признает это и, более того, сам хочет, чтобы я была его женщиной. Красивый, умный, волевой и невероятно добрый. У него было такое большое сердце, что в нем смогла спрятаться даже насквозь замерзшая во внешнем мире девочка Элли.
В глазах мужчины было странное, задумчивое выражение. Он медленно скользил по мне взглядом и едва заметно улыбался.
— А ведь я очень соскучился, мисс Ридли.
Мой взор помимо воли скользнул по его груди и животу до паха, и я покраснела, увидев насколько он истосковался.
За все время после моего возвращения у нас не было секса. Я даже попробовала комплексовать на эту тему, пока меня однажды не прижали к стене коридора, и не впились в губы коротким, но страстным поцелуем, со словами: “Мне совесть не позволяет сразу набрасываться на недавно пережившую такое женщину. Хотя хочется, Элли, ты бы знала, как хочется”.
И вот сейчас, судя по всему, не только хочется, но и можно. По телу прокатилась волна дрожи, и я, неосознанно, облизнула губы.
Атмосферу взаимного желания нарушила третья, но не лишняя – Хлоя. Возмущенная тем, что взрослые не обращают на нее внимания, она громко захныкала и нам сразу же пришлось исправляться.
Закончив купание, я вытащила девочку из ванной и передала Тони, который уже держал наготове полотенце. Измученная долгим днем, полным впечатлений, она быстро уснула, стоило нам положить ее в кроватку и включить аудиосказку.
— Да, неужели? — шепотом выдохнула я, на цыпочках отходя к стоящему в дверном проеме Энтони.
— Самому не верится, — почти неслышно ответил он и, схватив меня за талию, притянул к себе. Провел носом по виску и, коснувшись уха губами, прошептал: — Ведь окончательная выписка — значит то, что я думаю?
— А о чем ты думаешь?
— М-м-м… — мой горячий ковбой аккуратно закрыл дверь в детскую и прислонил меня к ней спиной, продолжая шептать на ушко севшим голосом с характерной хрипотцой. — О том, что уже неделю мешает мне спокойно спать с тобою рядом? О том, что в моих объятиях самая желанная женщина на свете, а я вынужден держать при себе руки… и не только руки.
От его слов и от интонаций, в которых ощущалось откровенное желание, по моему телу прокатилась дрожь, а внизу живота сладко заныло.
Я ведь тоже безумно его хотела.
— А о чем еще? — с трудом смогла выдавить я, и закусила губы.
Тони усмехнулся и медленно обвел их по контуру, растирая влагу по коже и выбивая землю у меня из-под ног одним этим движением.
— А еще о том, что я буду любить тебя очень медленно. Ведь ты у меня сейчас очень хрупкая…
Я начинала задыхаться от такого обещания, что светилось в глазах мужчины. Он склонился и невесомо коснулся ртом моей верхней губы, после нижней, и медленно провел по ней языком.
По моим венам потекла лава. Испепеляющая, огненная, невыносимо горячая. А Энтони целовал меня настолько неторопливо и нежно, что это превращало ноги в желе, и стоять я могла только потому, что он аккуратно поддерживал меня за талию.
Пальцы второй руки Тони коснулись моей шеи и медленно провели по ней вниз, до скромного выреза рубашки. Он несколько секунд покружил вокруг первой пуговички, а после ладонь неожиданно сместилась вбок, обхватывая грудь и сжимая вершинку через тонкий слой одежды. Я тихо застонала ему в губы и поцелуй мгновенно стал гораздо более властным и голодным.
— Безумно хочу тебя, — хрипло простонал Тони, проводя ртом по моей щеке и, достигнув уха, аккуратно прихватил мочку. — Девочка моя… нежная, хорошая, чувственная. О да, безумно чувственная.
Тихий смешок, и он пощекотал языком местечко под ухом, неторопливо целуя мою шею спускался все ниже и ниже, причем погруженная в свои ощущения, я даже не поняла в какой момент он ловко расстегнул пуговицы на моей рубашке. Осознала это только когда Энтони распахнул полы и, рывком сдвинув кружева бюстгальтера, накрыл ртом изнывающую по ласке горошину.
