Ох и упертая, бл@! Сил никаких нет! На@рена ей эта работа, спрашивается?! Вон Сашка — переехала и сидит себе смирно дома. А Малой чего неймется?! Каждый день они вдвоем гуляют, где хотят; ходят трижды в неделю обе на курсы мать их литовского! На выходные обязательный выгул-отдых — поездки, отели, рестораны. Чего еще надо?! Нет, вцепилась как клещ в мягкое место и не перепрешь! Неделю еб@л точно живой манекен. Никакой отдачи! На поцелуи отвечала, совсем колодой не лежала, возбуждалась — но не кончила ж бл@дь ни разу! А его это задевало сильнее, чем демонстративная холодность в общении и быту. Мелюзга строптивая!
После обломавшейся попытки примирения — психанул. Нравится жить в блокаде? Пожалуйста. Наслаждайся. Отношения планомерно зашли в тупик. Как бы потом разруливал все это — даже не представлял. Марк очень вовремя подкинул идею с отпуском. До начала основных работ по таунхаусу время еще есть, а потому решение принял быстро. И оно, по ходу, того стоило.
Ко всему прочему его очень угнетало, что с ребенком у них, несмотря на все старания, ничего не выходило. Сжав яйца в кулак, пошел в клинику. Неделю обследовался вдоль и поперек. Стал меньше курить и выпивку урезал. На диету пока не отважился. Ну как можно жрать всю ту полезную дрянь, которую вечно заказывала и готовила себе Малая? Это ж пи@дец чистой воды! Он что конь чтоб траву жевать?! Нормальный мужик без мяса не выживет!
Лонка уснула у него на плече. Вадик тихонько поцеловал ее в волосы и подумал, что хочешь-не хочешь, а поговорить на больную тему придется. После отпуска надо и ей пройтись по врачам.
Испанию он выбрал неспроста. Илка дважды отдыхала на Тенерифе, если ему не изменяла память. Скооперировалась с какой-то сотрудницей. Он видел фотки в соцсети — так и узнавал. Поскрипывал тогда зубами немного. А что мог сказать?
Судя по всему, ей очень нравилась эта страна. Даже стала учить испанский язык. Насколько в итоге преуспела — понятия не имел, но в памяти отложилось. Зато какое у него было удивление, когда оказалось, что говорить на нем она могла практически свободно. Как на русском. И честно говоря, этот момент очень облегчил им жизнь во время отдыха.
Погода радовала — плюс двадцать днем и десять по вечерам. Комфортно и приятно. Еще не было удушающего пекла, которое поглотит портовый город через пару месяцев.
Вообще для Лонки это был персональный филиал рая. Морепродукты — ее слабость, а на побережье их в избытке. В любом ресторане и забегаловке — только заказывай. Фрукты опять же. Плюс ее любовь к экскурсиям и пешим прогулкам. Все сложилось лучше некуда — отпуск пришелся на страстную неделю, когда по всей Испании проходят торжественные и зрелищные религиозные шествия. Малую это несказанно радовало. Вадим же не был любителем шататься по достопримечательностям, а тем более в толпе людей, но смирно ходил вместе с ней, пытаясь оградить и защитить.
Ряженые процессии ему не были особо интересны. Пару раз глянуть можно, но каждый день — перебор. А Малая тягала его туда еще и после захода солнца, до того ей все нравилось: свечи, факелы, люди в колпаках, музыка, шум, запах ладана, гремящие оркестры. Ради ее радостного выражения лица и сверкающих глаз — он готов был сам впрячься и нести пасо (что-то вроде носилок или трона) с изображениями Девы Марии, Христа или групповыми библейскими сценами.
Зато после вечерних прогулок ночи у них были особенно жаркими. И грешить, так сказать начинали прямо с порога номера. В итоге на завтрак при отеле попали лишь раз — в день вылета. В остальные дни попросту не могли встать вовремя, просыпаясь слишком поздно.
В страстную пятницу, вернес санто по-местному, Разумовский второй раз предложил ей выйти за него замуж. Они нежились на солнце возле моря, лакали «Сангрию», Лона тарахтела о том, что в Малаге сейчас должен находиться Антонио Бандерас, так как родился здесь, и каждый год прилетает на празднование. А еще сообщила, что они сидят на песке, привезенном из Сахары. Испанцы, таким образом, улучшают качество и внешний вид некоторых пляжей.
Он слушал, смотрел на нее, любовался и ревновал, замечая заинтересованные взгляды местных. Блондинка с голубыми глазами притягивала знойных мачо, и только его присутствие останавливало некоторых от желания познакомиться. Ах ты ж мать твою. Она дважды тут отдыхала. И в Италии тоже. Про Египет-Турцию и говорить не надо. В груди закипело от нехороших мыслей.
— Лон, ты выйдешь за меня? — перебил ее щебет, повторяя когда-то уже заданный вопрос.
— Выйду. — Ответила, замерев и хлопнув ресницами пару раз.
Вадик опасался, что Илка опять скажет вдогонку что-нибудь ненужное, а потому закрыл ей рот рукой.
— Тихо. Этого достаточно.
Правильно ли он тогда сделал? Ведь в принципе уже мало чего боялся в жизни, а перед ней задерживал дыхание. И потому, убрав ладонь, тут же поцеловал. Эта маленькая девочка даже не представляла себе, насколько легко могла пробить его броню. Услышать еще что-то кроме такого ответа не хотел… трусил, как первоклассник перед учителем. Он был настолько слаб перед ней, что предпочитал спрятать голову в песок, как страус. Сил переварить еще один удар по самолюбию не хватило.
Страх навалился невыносимой тяжестью и тут же отпустил. Илона улыбалась. А значит все хорошо.
Метод кнута и пряника всегда оправдывал себя. Ссора перед отпуском — розги. Отдых и примирение — мед. Ничего нового, зато Малая больше не кипела по поводу предложенной ей вакансии. Жизнь опять засияла красками.
Единственное, что немного омрачало — по приезду она то ли приболела, то ли простыла. Говорила, что знобит, голова кружится, общая слабость… Вадим списал ухудшение ее самочувствия на акклиматизацию, и связи с этим поход в клинику решено было отложить.
Разумовский взял билеты домой. Пока все на мази — надо брать Лонку тепленькой. Смущало немного ее нежелание свадьбы как таковой. Ни белого платья, ни гульни с родственниками — не хотела. Для девушки это немного странно, но спорить с ней не стал. А стоило бы задуматься!
Прошло полторы недели. Крах всему случился за день до вылета на Родину. Вадик вернулся с работы как всегда. Поужинал и собирался вытянуть Илу на прогулку. Погода радовала. Весна набирала обороты. Дожди практически прекратились. Днем вовсю сияло солнце и вечерами уже не хотелось сидеть в квартире. Он открыл дверцу и даже размахнулся вилкой, чтобы соскрести остатки еды в мусорное ведерко, но остановился. Еще не понимая зачем, потянулся и взял блистер из-под каких-то таблеток. Отставил тарелку и сел за стол.
Недолго думая достал свой телефон и ввел название препарата. Кровь рывком ударила в голову. Что?!!
— Малая, а ну иди сюда. — Позвал, еще до конца не веря. Не может быть. Нет. И как только она появилась в кухне, спросил, показывая находку: — Я все правильно понял?
Илона изменилась в лице. Эта реакция стала красноречивее любых слов. Грудь как будто наполнилась кипятком. Минут пять полной тишины, казалось, выдавят перепонки. Разумовский тяжело поднялся, вышел в коридор, достал ее паспорт, и, вернувшись, швырнул его на стол. После чего ушел.
