Дар’морн колотился внутри, желая вырваться наружу. Но, как ни странно, разодрать её в клочья не рвался. Я-то думал, он тоже возненавидел всех метаморфов.
Какое-то время лежал на кровати, сдерживая его вспышку. А ведь когда-то мы неплохо ладили. До того самого дня.
Дверь отворилась, я хмуро глянул на шагнувшего внутрь Соиле. Пусть только попробует съязвить, не посмотрю на годы дружбы, двину!
– Она ушла? – тихо спросил он, окинув взглядом спальню.
– Как видишь.
– Как ты? – приблизился, мягко ступая по ковру.
– Главное, что без привязки.
– Без. Я тщательно следил.
Соиле сел на кровать. Я мрачно кивнул, не желая поддерживать разговор.
– Злату прислать?
– Понадобится – сам вызову!
Дар’морн недовольно зарычал. Никакой золотой куклы ему не хотелось. Соиле пристально вгляделся, не слыша, но чувствуя.
– Дирайм, – начал осторожно. – Тебе не кажется, что девчонка…
– Не кажется! – рявкнул я. – Оставь меня в покое!
Соиле осёкся, на лице промелькнула обида, прежде чем оно вернулось к привычному нечитаемому виду. Поднялся.
– И не вздумай к ней лезть, – угрюмо добавил я. Занозе ни к чему знать, что зацепила меня сильнее, чем я предполагал.
Кивнув, андрогин молча вышел. А я поднялся и двинулся к бару. Бутыль тёмного драгского давно ждала своего часа. Дождалась.
Круг кланов. Раскатистый, напевный голос старейшины Гора льётся вокруг, гремит, приковывая внимание каждого. Знаю, что пошёл против воли, но верю, что поступил правильно. Потому стою в центре, расправив плечи, хотя мой дар’морн в смятении.
– Ты понимаешь, что натворил?!
– Понимаю.
– Ты расторг помолвку, на которую мы возлагали большие надежды. Ради изменчивой чужачки!
– Я люблю её.
– Как ты мог открыть ей тайну, охраняемую веками?
– Она хотела стать одной из нас. И у вас не осталось бы возражений против нашего союза. Я должен был попробовать.
– Ты должен был спросить Круг!
– Я знал ответ Круга.
– И тем не менее пошёл против нашей воли? Призвал ей дар’морна?
Молчу, упрямо сжав зубы. Знаю, на какой риск шёл, и всё равно не мог не попытаться. Мы хотели быть вместе, это была наша общая мечта!
– Драгов камень погас. Ты знаешь, что это означает?
– Дар’морн погиб, – вынужден признать я, опустив голову.
До последнего надеялся, что этого не случится! Нам было так хорошо вместе летать. Так хотелось верить, что дар’морн с метаморфом совместимы, что мы сможем всё преодолеть. Вместе.
– Ты должен был стать главой своего клана, Раймадар. Тебе в невесты отдали дочь самого Нехерта! Как ты мог променять её на пришлую приблуду? Как ты мог предать наше доверие?
– Я люблю её, – упрямо повторяю, и старейшина взвивается, повышая голос на тон:
– Любишь?! Да что ты знаешь о метаморфах, глупец! Она привязала тебя, чтобы проникнуть в наши секреты!
– Это не так! Я готов понести наказание, если считаете нужным – изгоните нас. Мы уйдём, и никогда больше…
– Вас? Ты видишь здесь свою Мирру, мальчишка?
– Что вы с ней сделали? – поднимаю голову, стараюсь не смотреть на старейшину свирепо, но готов разорвать каждого, кто причинит ей вред. Мой дарморн со мной не согласен, да это и не удивительно. После того, как Мирра не смогла принять одного из них…
– Ты никогда не задумывался, почему не всегда её находишь? Какие у неё дела здесь, где она чужая, что тебе приходится по нескольку дней дожидаться свиданий?
– Откуда вы… – начинаю, не желая слушать. Да, бывало, да, задавался вопросами. Но она просила верить, обещала всё рассказать, и я верил.
– Ты ничего не знаешь о метаморфах, сосунок! Они не впервые пытаются проникнуть к нам. Принимают любой облик, какой захотят, не сразу и отличишь. Только по отсутствию дар’морна внутри. Но каждому известно, как сложно разглядеть чужого дар’морна.
– Это не её настоящий вид? – кажется, из всей речи старейшины меня поражает лишь одно. Моя красавица с ясными синими глазами – обман, подделка? Тёплые ночи, горячие объятия, безудержная страсть – лишь ложь? Она же клялась, что именно такая…
– Они всегда принимают тот облик, который привлечёт жертву.
– Я не жертва!
– Или тот, – безжалостно продолжает старейшина, – который необходим. Маски, роли – ночью Мирра, а днём, возможно, даже и не женщина.
– Кто? – спрашиваю глухо, не желая слышать, но дар’морн во мне клокочет, словно соглашаясь с Гором.
– Овои, сын Нехерта, брат твоей невесты Азели.
– Не может быть…
– Его нашли мёртвым в пещере под Утёсом Отверженных. И без камня.
– Она не могла… не могла убить!
– Метаморфы, мальчик мой, и не такое могут. Но даже если мы не найдём доказательств, факт остаётся фактом: она воспользовалась его смертью, его камнем. Ты был лишь орудием, чтобы заполучить дар’морна из кольца Овои. Или какого-нибудь другого.
– И никто не заметил подмены?
– А ты сам заметил? Тебя не удивило, что брат так легко воспринял твой отказ от свадьбы с его сестрой?
Удивило. Но я думал, он меня понял. Как мужчина мужчину.
– Мы поговорили.
Старейшина красноречиво фыркает, и я затыкаюсь. Да, Овои должен был вызвать меня на поединок! Неужели мне просто слишком хотелось верить, что всё складывается удачно?
– Тварь заняла место брата. Возможно, соблазнив, выманив его к Утёсу. Привязала жениха его сестры. Не уберегла священного дар’морна.
– Где она? – сам поражаюсь, как глухо звучит голос в Зале Круга.
– Сбежала.
– Не верю!
– У тебя будет возможность удостовериться. Тело Овои, уже изрядно обглоданное хищниками, но пока узнаваемое, всё ещё на Утёсе. И прежде чем исполнить твоё наказание, мы похороним его.
Тело? Я же видел его только вчера? Это не может быть правдой!
С глаз словно спадает пелена, то, чего я не замечал, что списывал на случайности, на что смотрел через призму… любви, как мне казалось, а на деле – лишь привязки? Всё выстраивается в ровную систему, логически увязывается одно с другим.
– Тебя не изгонят, Раймадар, это было бы слишком легким наказанием за твоё предательство.
