– Расскажи мне, что произошло ночью.
– Нет.
– Как знаешь, – пожала я плечами. – Если полагаешь, что от них можно скрыть отсутствие доверия, то отсутствие секса и вовсе не повод сомневаться в наших намерениях. Мы пока только помолвлены, не женаты.
– Лундан… – остановил он меня голосом, тем самым непривычным, каким пел свои удивительные песни. Я замерла, слушая тембр, тихое: – Почему?
Всмотрелась в его глаза, ощущая, как сужаются мои. Почему? Ведь метаморфу без разницы, с кем спать, для нас это что-то не существенное, можем выступить за любого из партнёров, некоторые из нас даже в представителей трёхполых рас превращаются, и ничего! Ведь у нас нет чувств, эмоций, мы только и способны, что оставлять привязки и заставлять других мучиться?
Он не произнёс этого вслух, но оно столь чётко прозвучало в вопросе… Что тебе мешает побыть моей подстилкой, когда мои освобождённые яйца так и чешутся!
– Хочешь большего? – отозвалась, разворачиваясь к нему открытой спиной. – Вытащи иглу. Чтобы удовольствие было взаимным.
– Ты понимаешь, чего просишь?
– Я не прошу! – повернулась обратно, глядя в его глаза. – Это моё условие. Если ты не готов его исполнить… значит, оставим всё как есть.
Дирайм молчал. Спустя несколько мгновений звенящей тишины я направилась в ту сторону, откуда мы пришли, отчаянно надеясь, что дверь никуда не переместилась.
***
Тёмного драгского не хватало, но я дал себе зарок, что больше никаких срывов, тем более на борту. И планировал его сдержать.
– Слухи не врут?
Я хмуро глянул на Соиле, вошедшего и с непроницаемым видом оглядывающего вшивую романтику, хёрг дёрнул её организовать.
Бежать за занозой не собирался, возвращаться в кровать не хотелось. Её отказ задел сильнее, чем я мог бы предположить. Ждал, что она начнёт возвращать мои же фразы, вроде «такими дешёвыми приёмами меня не зацепить», и даже заготовил парочку ответов… Но не думала же она в самом деле, будто ради секса я вытащу иглу, дам ей такую свободу, пусть и в пределах корабля да под присмотром андрогина с ИскИном? Я слишком много узнал о возможностях метаморфов за последний десяток лет, чтобы так рисковать.
– Смотря какие, – отозвался, махнув рукой в сторону накрытого стола: – Голоден?
– Дирайм, – голос Соиле смягчился, снова приобретая женские интонации. Приблизившись, он уселся на место занозы, с едва уловимой брезгливостью глядя, как дрон меняет тарелку и приборы. – Что происходит?
– Это ты мне скажи, – вспомнил я слова Лундан. Андрогин приподнял бровь – определённо, научился у меня этой дурной привычке. Пришлось освежить его память: – Для чего ходил ночью к моей невесте и на кой хёрг тебе понадобилась моя футболка?
– Ты разве не видишь, что происходит?
– И что же?
– Она пытается нас рассорить, всячески соблазняет тебя и…
– А я, может, не прочь соблазниться! – рыкнул я. – Ты не ответил на мой вопрос!
– Что она обо мне наплела?
– Что ты явился к ней среди ночи!
– Я исполняю то, за что ты мне платишь. Забыл, кто она? Понимаешь, как опасно жить с ней в одной комнате? Вдруг она что-то узнает, заметит, заподозрит?
– Уже не важно.
– Почему? – Соиле накрыл мою руку своей, внимательно всматриваясь в глаза.
– Я сорвался.
– М?
– Сорвался. Напился, как придурок, и сорвался, чуть не выпустил дар’морна, чуть не убил её!
Андрогин продолжал смотреть, мрачно ожидая окончания, и я пожал плечами:
– Не знаю, каким метаморфьим чутьём она запела песнь усмирения. Но мой зверь успокоился.
Резко поднялся из-за стола: не по мне это сидеть за ручки, тем более с мужиком. Ну, почти – сейчас по нему сложно было определить, что преобладает.
– Чутьём? А зачем она пробралась к тебе в комнату?
Хороший вопрос, я и сам о нём задумывался. Соиле продолжал подливать масла в огонь:
– Ты разве не понимаешь, что это означает? Она знает о тебе, об усмирении, о… разорви её на полоски, но выясни, кто подослал!
– Ничего она не знает, – устало откликнулся я. – И песню не знала, пыталась наобум нащупать слова. И наниматели не уверены, кто я. Я-то думал, меня выследили свои, но… это или хенлоры, или гармы, кто-то из них. Ни те, ни другие понятия не имеют ни о каких дар’морньих песнях.
– Не представляю, как она это сделала, – сквозь зубы пробормотал Соиле, даже не притронувшись к еде, которую наложил перед ним дрон. Тоже поднялся. – Я же следил, чтобы никаких привязок, но… она определённо запудрила тебе мозги и пытается подчинить твоё тело. Нам нужно срочно избавиться от неё.
– Не мели ерунды.
– Это ты мелешь ерунду! На кой хёрг тебе эта сучка, когда вокруг полно созданных специально для утех гармиек! Хоть десяток себе выпиши и развлекайся в своё удовольствие! Зачем ты обхаживаешь страшилину, на истинную внешность которой без бутылки не взглянешь? Организовал тут романтический ужин, космос, тьфу!
– У меня тоже шрамы. Тоже без бутылки не взглянешь?
– У тебя другое.
– Да? А помнишь, от кого они ей достались?
Я осёкся на полуслове. С чего я решил, что для неё тоже было в удовольствие? После всего, что сделали ей гармы… Лживая актриса, острая заноза. Так легко уходит, отказывает, ускользает, оставляя меня изводиться от желания. Ни хрена я о ней не знаю.
– Помню, от кого тебе достались твои, – жестко отозвался андрогин. – Ты не можешь ожидать, что она сохранит тайну!
– Поэтому я заручусь её «малышами».
– От неё необходимо избавиться, – убеждённо произнёс Соиле, выдерживая мой взгляд. В кои то веки проступающая мужская твёрдость совершенно не радовала. – Срочно.
– Не смей её трогать, – отрезал я, подбавляя в слова своей.
ГЛАВА 13
Понятия не имею, где провёл эту ночь Дирайм, но в кровати я его не ощущала, хотя спала очень чутко. Будь у меня альтернатива, устроилась бы где-нибудь в другом месте, но прочие комнаты, кроме непосредственно той, в которой находился выход из каюты, оставались закрыты.
Понежившись в тёплой постельке, я поднялась, отгоняя мысли о куклах, утешавших ночью моего жениха. Какое мне до него дело? Не вытащил бы он иглу же, в самом деле.
У шкафа на несколько мгновений зависла, размышляя, то ли не привлекать внимания жениха откровенными нарядами, то ли подразнить… Впрочем, дразнить командующего опасно, поэтому я выбрала более-менее нейтральное платье из моих запасов – тёмно-серое с лёгким золотистым отливом, проявлявшимся на свету. Как раз чтобы с кольцом сочеталось.
Всмотрелась в перстень. С ним по-прежнему что-то происходило, какие-то огоньки посверкивали в глубине тёмно-синего камня, оживляя, напоминая зрачки сидящего в Дирайме существа.
