— Нет. Но я справлюсь.
— Хорошо. Орр… выпьем?
Орк кивнул. Выпить — это почти так же помогает, как молитва. Тем более, что Оскар вообще-то не пил. Только багряницу, а это скорее сок, чем алкоголь.
Глава 8. Предчувствия
— Я завтра уезжаю, Оскар, — тихо сказал Орр-Вооз, пустым взглядом уставившись на стол в беседке, где уже стояли пыльная бутылка багряницы и две щербатые глиняные чашки. — Мне очень не нравится, что происходит в Пустошах.
— А что там происходит?
— Я не знаю. Ничего. Это-то и странно. Обычно там какие-то катаклизмы случаются. Битвы, голод, болезни, пожары. А сейчас несколько месяцев оттуда только хорошие новости. Мне это не нравится.
Орр-Вооз был уверен, что Оскар поймёт его правильно. Он всегда понимал правильно. Умел слушать не слова, а суть. Вот и теперь он кивнул и подтолкнул к Орру чашку.
— Солу куда? — ровно спросил он.
— К матери. Здесь слишком близко к пустыне.
— Считаешь, что может быть жарко?
— Опасаюсь.
Оскар нахмурился и кивнул.
— Я бы тоже девочек отправил к родне. Если уж ты забеспокоился…
Мужчины переглянулись, очевидно, подумав об одном и том же, и отсалютовали друг другу кружками.
— Бедняга Ахиор, — усмехнулся Оскар. — Вот ему не повезло.
— Думаешь, он надёжный?
— Он выжил в десятках миров!
— И потерял младенца…
— Моих девочек потерять сложно. Разве что он очень хорошо спрячется. И потом, Галла тоже не дурочка. Она опытный путешественник.
— Галла не поедет, — мотнул головой Орр-Вооз. — Она тебя не оставит.
— Думаешь? — изподлобья поглядел Князь Времени. — А мне кажется, нам стоит… ей стоит отдохнуть от меня. Она несчастна.
— С чего ты взял?
— Чувствую.
— Она тебя обожает.
— Я знаю. Но это не мешает ей быть несчастной.
— Слушай, совета я тебе не дам, — скривился Орр-Вооз. — У меня с женщинами никакого опыта.
— А Сола?
— Что Сола? Я ее просто люблю.
— Разве это не главное?
— Я не знаю, — вздохнул Орр-Вооз. — Я с ней ненастоящий. Дурак я с ней сопливый. Знаю, что нужно быть жёстче, а не могу. Если ее рядом нет, то я думаю: убью засранку. Или зацелую. А сам даже дотронуться боюсь.
— Это ты зря. Как потом будешь? В брачную ночь?
— Не будет никакой брачной ночи. Я умру, я это чувствую.
— Совсем с ума сошел? Я тебе умру! Ты вождь. Тебе нельзя умирать. Я запрещаю!
— На все воля Божья.
— Самый умный, да? Слушай… у тебя подходящее настроение. Я тоже не в духе. Как насчёт поединка? Мы с тобой давно не боролись.
— С радостью. Мне нужно… пока я еще на кого-нибудь не сорвался.
Они молча допили бутылку, а потом пошли во двор. Там было почти светло от света луны, и никого не было. Мужчины сняли обувь — так было удобнее обоим. Орр-Вооз скинул и отороченную мехом кожаную безрукавку, оставаясь только в холщевой нижней рубахе без рукавов. Князь завязал в узел длинные волосы откинул в сторону жилет, закатал рукава рубашки. Кто-то, выглянув в окно, увидел их, и тотчас пирующие выплеснулись во двор. Убедившись, что это лишь дружеский поединок, народ отшатнулся к стенам замка и затаил дыхание. Все жаждали зрелищ.
Сола, полчаса прорыдавшая на плече у хозяйки замка, при виде орка, который был едва ли не выше ростом, чем Князь Времени, и сложен был ничуть не хуже, выпрямилась и утерла слезы, радуясь, что в полутьме не видно ее опухших глаз. Она еще не была женщиной в полном смысле слова — взрослой умной женщиной, но интуитивно чувствовала, что Орр-Вооз, даже если буйствует, не причинит ей вреда. Да, он может быть страшен. Но она несколько раз видела, как впадает в бешенство ее приёмный отец, слышала, какие мерзости он может говорить — и видела, как мать спокойно к этому относится. Аврора, ее мать, всегда прощала его, и успокоить могла, и дать отпор, а Павел, хоть и кричал, и вещи мог в ярости крушить, никогда не поднимал на жену руку. Если она знает Орра хоть немного, если хоть чуть-чуть понимает его — то увидев ее слезы, он будет еще больше расстроен, а добавлять ему неприятностей не время и не место.
Четыре руки с двух сторон обвили талию Солы. Две похожие друг на друга светловолосые девочки прижались к ней.
— Спорим, что папа опять победит? — лукаво улыбнулась Ева.
— Потому что он всегда жульничает, — буркнула Соломея, обнимая девочек за плечи. — Он поворачивает время.
— И что? Это его суперспособность. Как у всех супергероев, — Ола всегда была серьезней сестры. — У Орра тоже есть суперсила.
— Это какая же?
— Просто суперсила, не понимаешь, что ли? Он сильный.
— А, ну да. Орр очень сильный.
Сола не могла не любоваться женихом.
Орр и Оскар кружили, не сводя друг с друга глаз, чуть присев. Никто не спешил нападать первым. Наконец Орр-Вооз стремительно бросился на противника, целясь кулаком в живот. Оскар поднырнул под его руку, хватая орка за бедро и пытаясь повалить. Противники кубарем покатились по земле, а потом отскочили друг от друга. Оскар прыгнул вперёд, махнув рукой и одновременно ударяя орка ногой под коленку, но тот разгадал его манер и вцепился в рубашку противника, подставляя плечо и перекидывая того через спину. Впрочем, Князь ухирился ухватить орка за шею и резко потянуть за собой. Тот кувыркнулся через голову и подпрыгнул как мячик, довольно сверкая зубами.
— Ты хорош! — выкрикнул он.
— Опыт, — улыбнулся коварно Оскар и неожиданно замахал кулаками так быстро, что орк едва успевал блокировать удары.
Противники были равны силой, сходились в поединке не первый раз и старались ничего друг другу не повредить. Схватка была скорее красивой, чем жестокой. Сола смотрела с восторгом, иногда вскрикивая в особо страшных моментах. Девочки с двух сторон прыгали и орали во все горло, поддерживая отца.
Наконец противники поклонились друг другу и крепко обнялись. Оба тяжело дышали. У Оскара ко лбу прилипли волосы, и рубашка была порвана в клочья. Каких-то видимых повреждений не было. Орр-Вооз стащил рубаху, демонстрируя бугристые мышцы груди и живота, и утирал пот с лица и шеи. Женская половина зрителей смотрела на него с явным интересом. А он по привычке нашёл взглядом свою Соль и хотел ей улыбнуться, но вспомнил, что сам же решил оттолкнуть ее, и отвернулся. Сола заметила и этот взгляд, и гримасу на его лице, закусила губу, но подойти не решилась, тем более, что Орр-Вооз уже надел свою безрукавку и разговаривал с Ахиором.
— Лучший боец из всех, кто мне встречался, — заявил Оскар дочерям с самым довольным видом. — Вы за меня переживали, девочки? Сердце мое, — он подхватил одну дочь на руку, — душа моя, — подхватил вторую.
