— Дикари, — пробормотал эльф, сплевывая кровь и проверяя языком целостность зубов. Четыре шатались. — Теперь поди будут возить живого эльфа по деревням и показывать детишкам за деньги. Прости их, Господи, неразумных.
Клетка и в самом деле стояла на телеге, в которую впрягли двух буйволов. Орк-возница хлестнул кнутом, и они поехали. Куда? Зачем? отчего было не убить его сразу? Аарон ничего не понимал. Голова по-прежнему кружилась, перед глазами плясали черные мушки. Когда солнце начало нещадно палить, он потерял сознание.
Его везли вглубь Пустошей; в самом деле — как преступника или диковинного зверя. Поили вдоволь, а есть почти не давали. Сырое мясо Аарон пока не готов был есть, а овощи или фрукты перепадали нечасто и те несвежие. Сначала он злился, а потом решил воспринимать свое положение как испытание духа. Пел религиозные гимны, много молился — а может, просто забывался в бреду. Привык к палящему солнцу. Первую неделю кожа покрылась ожогами, зудела, болела. Потом слезла, как у змеи. Потом потемнела. Слава Богу, насекомые не завелись, несмотря на грязь в клетке. Один раз шел дождь, настоящий ливень — это была величайшая милость. Несмотря на то, что Аарон потом несколько дней сотрясался в кашле, внутри клетки стало значительно чище, да и сам он стал вонять немного меньше. Когда, наконец, повозка остановилась под каким-то навесом, Аарон не поверил своему счастью. Буйволов выпрягли, саму клетку с телеги стащили, да так и оставили.
А среди ночи и вовсе случилось чудо.
Глава 11. Чудо
— Эльф, эй, эльф, — раздался мелодичный женский голос из темноты. — Ты живой?
— Условно, — тихо проскрипел Аарон.
— Слава Всевышнему!
Это восклицание было настолько нехарактерно для орков, что Аарон вздрогнул всем телом и приник к прутьям решетки, пытаясь рассмотреть свою собеседницу. Удивительно, но это была эльфийка: белые волосы, прикрытые полосатым платком, огромные голубые глаза, точеное личико. Одета она была по-орочьему: в широкое платье из тонкого грязно-белого полотна, подпоясанное цветным кушаком.
— Ты кто? — изумленно выдохнул он. — Я брежу?
— Нет. Я Номи.
— Эльф? Настоящий эльф? А знаки? — Аарон до рези в глазах всматривался в загорелое девичье лицо.
— Долгая история. Я из Синиц. Ты давно голодаешь? Я принесла бульон. Извини, с овощами здесь туго.
— Бульон куда лучше сырого мяса, — прошептал эльф, у которого рот мгновенно наполнился слюной. — Номи! А можно мне еще влажную тряпку?
— Сегодня не рискну, — еле слышно ответила девушка. — Завтра. Вот, пей.
Она просунула сквозь решетку грубую глиняную чашу. Аарону казалось, что вкуснее этого теплого бульона он не пил ничего в жизни.
— Спасибо, — вернул он ей посудину. — Я Аарон из Трилистников, — и на всякий случай добавил. — Целитель.
— Я поняла, — кивнула прекрасная дева. — Завтра приду. Есть тебе можно, или лучше бульон?
— Можно понемногу.
Дева исчезла, а Аарон еще долго вглядывался в темноту, не зная, можно ли верить своим глазам, и только непривычная теплая сытость доказывала, что это был не мираж.
Весь день он проспал — было тепло, солнце не палило, а ночью она явилась вновь с кувшином воды и лепешками, которые он проглотил, даже не жуя.
— Номи, — позвал он, когда она уже собиралась ускользнуть. — Можно мне… до тебя дотронуться? Я все еще не верю, что ты настоящая.
Она решительно протянула тонкую белую руку через прутья клетки, и он сплел свои пальцы с ее. Его словно обожгло это невинное прикосновение, но он всё равно не хотел выпускать ее ладонь, пока она не потянула ее. Отпустил. Улыбнулся слабо.
— Спасительница моя…
Она закусила губу, немного побледнела и растворилась в ночи, а Аарон еще долго не мог успокоить бешено колотящееся сердце.
Утро вдруг началось с суматохи. Где-то кричали, причитали речитативом женские голоса. Эльф прислушался, но ничего не понял — говорили они явно на каком-то своем наречии. Но фигуру огромного орка, появившегося рядом с клеткой, не оценить не мог — такие гиганты встречаются нечасто. Судя по умным глазам и татуировке на лице — вождь этого поселения.
— Мне сказали, ты целитель? — сразу спросил орк. — Это правда?
— Да, — Аарон попытался выпрямиться, но уперся в потолок клетки.
— Моего сына укусила змея. Сможешь помочь?
— Давно? Это потому кричат? Я хочу взглянуть.
Орк кивнул, ухватился за прутья решетки и дернул на себя. Клетка рассыпалась, словно была не из палок толщиной в два пальца, а из соломы. Орк кинул в него длинную полотняную рубашку и веревку — подпоясаться. Эльф оценил.
— Веди, — скомандовал он, натягивая чистую одежду и мгновенно преображаясь. Аарон привык, что его все слушаются, как целителя, и сам не замечая, заговорил властно и решительно.
Орк привел его к толпе женщин, которые расступились, позволяя эльфу увидеть щекастого черного мальчишку. На вид ему было не больше пяти-шести лет; впрочем, так уж вышло, что Аарон куда лучше разбирался в человеческом возрасте, чем в эльфийском и уж, тем более, орочьем. Малыш верещал не хуже женщин вокруг, что было, по мнению целителя, неплохим признаком. Эльф опустился на колени и внимательно осмотрел две отметины от укуса и белое пятно вокруг них.
— Нож, огонь, чистую воду, — скомандовал он. — И ремень. Кто видел змею?
— Полосатая гадюка, — ответил из толпы уже знакомый мелодичный голос, от которого у Аарона по спине вдруг побежали мурашки. — Очень ядовитая, но сейчас не сезон.
— Хорошо, — кивнул эльф. — Эх, были бы мои травы при мне! А сейчас придется действовать жестко. Вождь! Держи ребенка, не давай ему шевелиться. Только не придуши ненароком. Спиртное есть?
Орк кивнул, беря мальчишку в свои большие руки и прижимая к груди. Тот даже немного успокоился. Аарону подали нож и миску с водой. Принесли глиняную жаровню с углями. Сунули в руки бутыль в оплетке, из которой буквально разило крепким алкоголем.
— Дайте ребенку выпить. Это притупит боль, — отрывисто сказал эльф. — Только не много, полчашки.
Мальчишка мотал головой, но отец зажал ему нос и ловко влил пойло в рот. От неожиданности ребенок глотнул и заорал с новой силой.
— Благослови, Господи, — прошептал целитель, уже прокаливший нож на огне, щедро плеснул на ножку ребенка из той же бутылки и быстрым движением полоснул кожу малыша. Как он и опасался, кровь уже не текла, даже при нажатии появились лишь густые черные капли.
— Молись, вождь, чтобы не пришлось отрезать ногу, — выдохнул Аарон, приникая ртом к ране и отсасывая зараженную кровь.
Молитва хороша, когда счет времени не идет на минуты или даже секунды. В экстренных случаях помогают старые добрые хирургические методы. Аарон отсасывал и сплевывал кровь до тех пор, пока она не перестала горечью разъедать его губы.
