Их любовь была чем-то естественным. Ни стеснения, ни каких-то неудобств они не ощущали. Друг для друга они были единственными мужчиной и женщиной в этом большом мире, других они просто не видели. Разлука для них была лишь физической, а душою они все равно были вместе все эти годы.
--
Он сидел на берегу озера, подставляя голые плечи солнечным лучам, и с рассеянной улыбкой наблюдал, как громко ругающаяся Иафиль ныряет в пруд, разыскивая утерянные утром жемчужины. Если Рай существовал, он был, без сомнения, похож на это место. Тепло, зелено, тихо. Никого, кроме них — эльфы деликатны, они прекрасно понимают, что возлюбленных лучше не тревожить. Поэтому Ахиор даже не подумал, что нужно одеться, и Иахиль тоже не стала надевать сорочку, ныряя в пруд обнаженной. Мужчине до сих пор казалось, что это сон, и время от времени Ахиор щипал себя за руку, чтобы убедиться в реальности происходящего. Ему нравилось, что Иафиль была совсем такая, какой он вспоминал ее, может, даже еще красивее. И она любила его, как и прежде. Нет, он не сомневался… почти не сомневался. Она всегда была его светом, его путеводной звездой, его якорем в этом и других мирах. А мысли, конечно, были… коварные, подлые, удушающие. Но он гнал их прочь. Сейчас Ахиор был доволен собой. Сейчас ему казалось, что пройденный им путь был невероятно труден, хотя, когда он шел — это было не так заметно. Но награда была прекрасна, и он не мог жалеть ни о чем, разве что о редких минутах сомнения в ней и в себе.
— Мне надо уехать в Пустоши, — негромко произнес Ахиор, жмурясь на солнце. — Прости. Я обещал Соломее, что поеду с ней искать ее жениха. Сейчас она у матери… а твои внучки, кстати, здесь.
Противные мокрые водоросли в тот же миг прилетели ему в лицо, он засмеялся.
— Да мне плевать на Соломею! Я ждала тебя шестьдесят лет!
— И подождешь еще пару месяцев. Или поехали со мной.
— Я не могу, — плечи женщины устало опустились. — Мне нужно сдать пруды. Здесь столько тонкостей… И девочки, с кем их оставить?
— С Иаиром. Он, видимо, всерьез озаботился своей помолвкой. Не хочет расставаться с Евой.
— Трилистники всегда были дурные, — фыркнула Иахиль, катая между пальцами жемчужины. — Один Аарон чего только стоит. Теперь вот младший сошел с ума.
— Как будто я нормальный, — хохотнул Ахиор. — Матушка всегда говорила, что я — ее наказание. И если честно, Галла тоже не похожа на образцового эльфа. Чего только стоит ее отказ от родовых знаков!
— Да. Эльф с человеческими ушами и без знаков — такого в истории еще не было. Мир меняется, Хи.
— А ты не заметила? Взгляни на Аврору и ее дочь. Они уже не эльфы… не светлые эльфы.
— Кстати, о ее дочери… что за обещания, Хи?
— Девочке нужно разыскать жениха. Не отпускать же ее одну? Кто поедет с ней?
— У нее есть родители.
— Она — моя приемная внучка. Практически родня. К тому же Ферган жив. А за ним долг, — голос Ахиора вдруг становится холодным и каким-то прозрачным. — И он этот долг уплатит. Я уверен, что за непорядками в Пустошах стоит именно он.
— У нас есть Князь Времени и Трибунал. Это их дело.
— У них нет моих возможностей.
— Каких твоих возможностей? — в голосе Иахиль пробиваются истеричные нотки. — Он один раз тебя почти убил!
— Я умею создавать разломы. И чувствую подземелья.
— То есть ты можешь уйти снова? На неизвестный срок? В другой мир? И вернуться обратно еще через шестьдесят лет? Не пущу!
Она бросила на землю жемчуг, уселась к нему на колени, обхватила его руками и ногами и изо всех сил прижалась к его телу.
— Не пущу! Без тебя не жизнь. Я просто не смогу теперь одна! Это ведь как вечно жаждущего оторвать от источника… Ахиор, любимый, родной, не оставляй меня больше, не уходи, молю!
— Пойдем со мной, — просто сказал он. — Правда, с тобой страшнее. Ты делаешь меня уязвимым. За себя я не волнуюсь — я смогу уйти. Ты — вряд ли.
— Но ты возьмешь меня с собой, несмотря ни на что?
— Иафиль, ты взрослая женщина. Мать, бабушка, в конце концов. Я когда-то обещал, что ничего не буду за тебя решать, приму любой твой выбор. С тех пор я не изменил своего мнения. К тому же… Ну кто я, чтобы тобой командовать? Мы ведь в разводе, любовь моя. Забыла?
Женщина в его руках зарычала и вцепилась в его плечи ногтями.
— Ты как был скотиной, так и остался! — гневно выкрикнула она. — Подлец! Гад подземный! А если у нас ребенок будет, что, вне брака, выходит, родится?
— Какой ребенок? — икнул от неожиданности Ахиор.
— Наш ребенок, которого мы сегодня могли зачать!
— Ээээ… Иахиль… Мне, признаться, говорили, что ты не в себе, но я не поверил.
— Я в своем уме, Ахиор, — грустно сказала женщина. — Просто ну… это ведь возможно, понимаешь?
— Не понимаю, — прошептал эльф, утыкаясь подбородком в ее макушку. — Но теперь я в ужасе, Иахиль. Ребенок? Отец из меня, прямо скажем, ужасный. Но если это так… то тут и думать нечего. Ты остаешься здесь и бережешь себя. Я уезжаю с Солой и решаю вопрос с Ферганом. Потому что жить спокойно, зная, что он где-то в этом мире, я не могу. И даже если он в другом мире — не могу. Я его убью, тут без вариантов.
— Эльфы темнеют от убийств.
— Если тебе так будет легче, я получу индульгенцию у Трибунала. Но жить эта тварь не должна. Иафиль… Я убивал. Много. Я прошел через несколько миров. Я делал вещи, о которых никогда не расскажу даже тебе. Я выживал. Я уже другой эльф, не тот, который тебя покинул. Я владею почти всем существующим оружием. Ты приняла меня… и если нынешний я все еще любим тобой… я прошу тебя стать моей женой. Прежде чем я уеду. Перед Богом ты все еще моя. Перед эльфами… Я готов.
— Погоди, я должна знать, — Иафиль посмотрела на него серьезно. — Есть ли что-то, что я должна знать о тебе… прежде, чем дам свое согласие?
Она даже не предполагала другого ответа. Никто не может быть ее мужем, кроме Ахиора. А после всего, что между ними произошло — он не мог быть никем иным, кроме мужа.
— Я никогда в своей жизни не делал двух вещей: я ни разу даже в мыслях тебе не изменил и никогда не служил чужим богам. Этого достаточно, любимая?
— Да.
— Что ж, тогда предлагаю одеться и пойти к старейшине. У меня не так много времени. Еще за Соломеей вернуться нужно, пока она не сбежала одна.
Разумеется, Иафиль знала, что не беременна. Уж она-то бы почувствовала. Но глупый Ахиор даже не подумал о том, что узы брака стоит восстановить. Пришлось его немного подтолкнуть к правильному решению.
Глава 20. Они-Ефу
Орр-Вооз смотрел в лицо своим мучителям спокойно, даже равнодушно. Ни длинные ломанные тени в капюшонах, ни беловолосый красноглазый старик его не пугали, и даже зелье, которое эти… существа собирались в него влить не заставило его потерять самообладание. Орр-Вооз был рад, что никто не знал о том, что над ним сразу после рождения провели обряд посвящения в шаманы. Он тщательно скрывал этот факт от эльфов — они бы назвали это демоническим ритуалом и были бы совершенно правы. Но сейчас полученные способности стали его спасением. Молиться он просто не мог — ему казалось, что все его призывы Всевышнего растворялись в клубящейся черной тьме. Здесь было чисто и светло, но, закрывая глаза, вождь орков видел потоки слизи и пятна плесени. Внутреннее зрение проявилось у него после того самого ритуала, он нередко пользовался им, чтобы видеть истинную сущность вещей, хотя, конечно, не распространялся о своих способностях.
