Теперь разом все изменилось. Соломее нужно было теперь откровенно себе признаться в своих собственных желаниях. Она никогда не решала ничего сама, самое большее, на что она была способна — это отказаться вернуться в Багряную Рощу, но на самом деле она сделала это, потому что мать позволила. Прикажи Аврора вернуться — и девушка бы не смогла пойти против ее воли.
— Мама, почему ты разрешила мне жить у Галлы? — внезапно спросила Соль, пристально взглянув на мать.
— Мне показалось, что я слишком привязываю тебя к себе, — немедленно ответила Аврора. — Слишком много требую. А потом требовать будет муж. Когда еще ты сможешь принадлежать самой себе? Ты хотела свободы — я тебе ее дала. К тому же ты всё знаешь, Сола. Всему, чему я могла тебя научить, я научила. А Галла могла научить тебя быть свободной. И это тоже очень важно. Я-то сама так и не сумела отказаться от эльфийских законов…
— Мне казалось, что ты не чувствуешь себя связанной, — внезапно заметил Павел, потирая подбородок.
— С тобой рядом — нет, — коротко ответила Аврора, неожиданно нежно глядя на мужа.
Он был уже стар по человеческим меркам, волосы его белы как снег. И даже не смотря на это, Павел совершенно не похож на эльфов. Тяжелый, грузный, с морщинистым лицом, шире любого эльфа в два раза, мужчина выглядел крепким и сильным. Никто бы не сказал, что Павлу за семьдесят. Но и молодым его не назвать. Старел он медленнее обычного человека. Это объяснимо. Он Мастер. Мастера с их незамкнутым циклом энергии живут иначе. Да еще Аврора какая-никакая, а эльфийка. Так что проживет приемный отец Соломеи еще несколько десятков лет, и девушка от этих мыслей улыбалась.
Мать была с ней строга, а отец просто дарил ей любовь, зачастую прикрывая и умалчивая ее поступки. Он всегда защищал ее, никогда, ни при каких обстоятельствах не повышал на нее голос, хотя на жену орал нередко. А Соль всегда была для него маленькой девочкой и любимой доченькой.
В какой-то степени Орр-Вооз был для нее похож на отца. От одного защитника она перешла к другому. Хотя, конечно, Орр относился к ней далеко не как к ребенку. Во всяком случае, в последние годы.
— Сола, детка, — непривычно мягко заговорила Аврора, — ты понимаешь, что можешь жить здесь, в землях эльфов. Никаких лишений. Тихая, спокойная жизнь. Искусство. Красивые платья. Никогда тебя не коснутся ни голод, ни лишения. Твой муж не повысит на тебя голос… никогда.
Соломея подавлено молчала. Ей вдруг вспомнилось, как кричал на нее Орр-Вооз, она явственно почувствовала на своей шее его руку. Но тут же вспомнилось и другое: его горячие губы и наглый язык, взгляд — горящий восхищением, дрожащие пальцы, гладящие ее по щеке. Ее словно окатило горячей волной, сердце заколотилось, даже уши покраснели. Умеют ли эльфы так любить?
— Сейчас это неважно, — подняла голову Соль. — Если я к нему не поеду, не будет никакого Орр-Вооза. Люблю ли я его, или ненавижу — неважно. Важна только его жизнь. Любая жизнь священна, а он — действительно великий вождь, который нужен своему народу. Пойми, я никогда не прощу себя, что могла его спасти, но даже не попыталась. Я не хочу выходить замуж, мама. Я еще сама не знаю, чего хочу. Но я нужна Орру. И я поеду к нему. Даже если не стану его женой. Это вопрос чести, если хочешь.
— Но почему ты так уверена… — начал Павел озадаченно.
— Это правда, — перебила его Аврора. — Ты ему нужна. Я тоже видела сны, Сола. Он зовет тебя. Если ты приняла такое решение — я не буду тебя удерживать.
— Я поеду с тобой! — Павел не собирался отпускать дочь одну.
— Зачем? Чтобы красиво и быстро умереть? — безжалостно спросила жена. — Из тебя боец никакой. Забудь. Никуда ты не поедешь. Поеду я.
— Нет, — возразила Соломея. — Я поеду с Ахиором. Он мне обещал.
— Хорошо, — спокойно согласился Павел. — Я поговорю с этим твоим Ахиором. Если он надежен — поедешь с ним. Хотя я бы предпочел, чтобы с тобой отправился отряд Трилистников.
Соль кивнула. Отец был в своем праве.
***
Орр-Вооз облизнул губы, ощущая языком засохшую кровь, и поднял мутный взгляд на своих пленителей. Он был слаб настолько, что не понимал уже, где сон, а где явь. Его почти не кормили здесь, а пить давали только туманящее разум зелье. Смерть была настолько близко к нему, что он ощущал ее кожей, видел в каждом углу, в каждой щели. Он уже не боялся умереть, жалея лишь об одном — что так и не женился на Соломее. Если бы он знал, что все этим закончится, что его жизнь окажется лишь обманом — никакой он теперь не вождь, и народу своему помочь ничем не может, и вообще оказался слаб телом и духом — то женился бы на ней раньше. По эльфийским меркам Соль была несовершеннолетней, но он-то знал, что его девочка вполне созрела для полноценного брака. Детей ей рожать, наверное, еще рано, а принять мужчину давно пора. Сейчас, на грани жизни и смерти, Орр мог себе признаться, что просто боялся. Боялся причинить ей боль, напугать ее, разрушить то светлое и нежное, что сложилось между ними. А еще он боялся, что своей грубостью и неотесанностью сломает свою светлую девочку.
Во сне с этим было проще. Во сне всё было так, как он хотел. Соль поддавалась его рукам и губам, Соль хотела его не меньше, чем он ее, ее стоны сводили с ума. Возможно, во сне ей было бы даже и не больно… во всяком случае, он может так себе представить. Брачная ночь ему явно не светит, сколько он еще протянет? С любимой он может встретиться теперь лишь в своих снах, поэтому — скромничать поздно.
Глупый старый эльф все еще ждал от него каких-то признаний, наверное, согласия участвовать в его гнусных планах, не понимая, что своими руками отправляет упрямого орка в рай.
— Никогда я не встану на сторону тьмы, — прохрипел Орр-Вооз. Ему казалось, что он кричит, но голос едва был слышен.
— Ты орк, ты порождение тьмы, — улыбался старый хрен. — Подумай о своем народе. Вы сильные, смелые. Вы должны править этим миром. Вы живете как звери, потому что другие народы вытеснили вас в пустыню. У вас нет ни полезных ископаемых, ни воды, ни лесов. Но всё это можно взять силой. Вы сможете!
— Никаких шансов, — хмыкнул Орр-Вооз, невольно прислушиваясь к словам старика. — Мы без оружия. Без осадных машин. Нам надо через Цитадель пройти. А попробуй ее взять, когда там Князь Времени!
— Князь Времени не бессмертен, Цитадель не вечна. А что до оружия… я дам тебе оружие.
— Отойди от меня, искуситель. Мне не нужна война, чтобы вывести свой народ из тьмы.
— Глупый орк. Что ты можешь сделать?
— Развиваться.
— Война — куда более короткий путь.
— Война — это смерть. Я выбираю жизнь.
— Чью жизнь, убогий? Ты умираешь! А на твое место встанет тот, кто не струсит. Га-Кхан, к примеру.
— Тогда я выбираю честь, — устало закрыл глаза орк. — Честь и свет.
— Не будет тебе света. Отправляйся во тьму!
В рот безжизненно сидящего у стены мужчины залили очередную порцию бурого зелья. Орр-Вооз осел, мысленно вопя от радости. Тьма, в которую соскользнул его разум, совсем не пугала его.
