— Чтооо? — голос у девушки пустил петуха. Пес, прислушивавшийся к разговору, злобно рыкнул.
— А что? — засмеялся Ахиор. — Во сне-то можно всё. Я бы многое отдал за такой дар. Это ведь не по-настоящему!
«Что Ахиор не знает, то не может мне повредить», — мудро решила Соломея. Говорить, что для нее-то все было реальнее некуда, явно не стоило.
— А разве сны — не грех? Ведь прелюбодеяние — это грех!
— Эльф не управляет своими снами… Хотя… Он-то точно управляет. А ты можешь ему отказать?
— Наверное, могу. Но хочу ли?
— Сколько тебе лет, Сола?
— Двадцать шесть. По меркам эльфов — очень мало.
— Совсем подросток. Но ты явно старше. И выглядишь… ну, как взрослая. Видимо, у тебя другое развитие. Знаешь, я жил среди людей довольно долго. В переводе на их исчисление тебе лет шестнадцать, наверное… Самый опасный возраст.
— Почему?
— Желания тела конфликтуют с развитием разума. И если нет твердых моральных принципов, то люди творят много глупостей.
— У меня нет твердых моральных принципов, — опустила глаза Соль. — Я невоспитанная дикарка. Я развратница с темной душой.
— Кто тебе сказал такую глупость? — сердито спросил Ахиор. — Ты просто живая, Сола. Не то, что эти замороженные эльфы. Ты другая. Но в тебе такой же свет, как и в них. Не тьма, девочка. Не принижай себя. Никогда.
— Я дефективная.
— Ты настоящая. Такой тебя сотворил Бог. А что до морали… Ты просто влюблена. А когда внутри бушуют чувства, разум замолкает. Любовь — это прекрасно, Сола. Это лучшее, что может случиться с эльфом. Любовь освящает все. В том, что происходит между влюбленными, нет ничего дурного, ничего запретного. Ты ведь его невеста?
— Невеста… — эхом откликнулась Соль, прикусывая губу.
Невеста! Она ведь обещала, что выйдет за него замуж: по доброй воле пообещала. Более того, она хочет выйти за него замуж! Влюблена? А может быть, так и есть. Ни один другой мужчина не вызывал в ней такой бури эмоций. Никого не хотелось одновременно убить и сжать в объятиях. И ни по кому в жизни она так отчаянно не скучала.
Соль поплотнее запахнула полосатый шарф и огляделась. За всеми этими разговорами она и не заметила, что они свернули уже в какую-то боковую шахту. Ход вел вниз. Глаза давно привыкли к полумраку, свет кристаллического фонаря не раздражал, а скорее умиротворял. Страшно не было, к тому же с ней Ахиор и Геракл. Первый чувствует себя под землей как дома, а второй просто всегда ее защищал.
— Остановимся здесь, — наконец, сказал Ахиор спустя вечность. — Привал. Здесь вода, и неплохая. Сухо. Тепло. И живности никакой нет.
Соль со стоном опустилась на одеяло. Она была довольно выносливой, но ноги все равно тут же свело судорогой. Ахиор набрал воды из ручейка, текущего по стене и сунул ей в руку флягу и жесткую, остро пахнущую травами лепешку.
— Что это? — спросила девушка тихо. — А вкусно!
— Это энергетические травки, — пояснил эльф, вытягивая ноги. — Сухпаек Трилистников, между прочим. Небольшой лепешки хватает очень надолго. Правда, потом организм может дать сбой, поэтому лучше не злоупотреблять. Не волнуйся, я чуть позже добуду мяса.
Но Соломея его уже не слушала. Она уснула сидя с недоеденной лепешкой в руке: сказалась бессонная ночь и тревожная усталость.
— Эх, молодость, — завистливо прошептал Ахиор. — Геракл, ложись рядом с ней. Ты теплый. Она девочка нежная, как бы не простудилась.
***
— Он очень слаб, — озабоченно сообщил Погонщик старому эльфу. — Этак мы его убьем. Надо хоть накормить.
— Крепкий оказался гад, — согласился Ферган, разглядывая Орр-Вооза, лежащего в забытье на грязной соломе. — Выглядит дерьмово. Он точно еще жив?
Орр-Вооз был жив. Похож на окровавленный кусок мяса. Тухлый кусок — раны загноились. В камере, где его содержали, было отхожее место, но в последние пару дней у пленника не было сил, чтобы добраться до него. Словом, смердел он так, что даже привычный к всяким мерзостям Ферган зажимал нос батистовым платочком. Но жив.
— Принесите ведро воды и вылейте на него, — приказал старик. — И солому поменяйте. Не хватало мне, чтобы тараканы или клопы завелись. И пока больше зелья не давайте. Бульон принесите ему. Посмотрим, не одумался ли. А вообще неплохое зелье. Ишь как его крутит.
Подтверждая его слова, орк задергался, мучительно застонал и что-то невнятно забормотал. На поврежденном плече снова открылась рана, показалась кровь.
— Может, перевязать его? — неуверенно предположил Погонщик.
— Потом. Если он согласится. А я уверен, что он практически созрел. Во всяком случае, он либо умрет, либо будет мне служить.
Глава 25. Лицемерие
Соломее шел мужской костюм. Штаны выгодно обрисовывали стройные бедра, подчеркивали тонкую талию. Пуговички на рубашке вызывали нестерпимое желание их расстегнуть.
Орр-Вооз протянул к ней руки и ухмыльнулся. Сегодня она станет его женщиной по-настоящему. Он так этого ждал!
— О нет, нет, больше я на это не поведусь, — неожиданно заявила его невеста, выставляя руки ладонями вперед. — Сначала поговорим.
— О чем, радость моя? — орк с удовольствием принимал ее игру, зная, что она никуда от него не денется.
— Для начала расскажи, где ты и в каком состоянии.
Орр-Вооз нахмурился.
— Что значит «где», Соль?
— Ты в плену или на свободе? Ты хоть немного представляешь, где находишься? Как тебя найти?
— Какие странные вопросы, любимая. Иди ко мне, у нас есть дела поважнее разговоров. И вообще, это мой сон, как я хочу, так и будет.
— Ага, как же. Ты, может быть, и Они-Ефу, но я из Багряного Листа. Я вижу сны так же хорошо, как и ты.
Орр смотрел на нее молча и медленно серел, тараща глаза. До него начало доходить, что она управляет сном не хуже, чем он.
— Ты хочешь сказать, что ты — настоящая? — глупо спросил он, опираясь на стену плечами.
— Более чем. И я тебя ищу, глупец. Поэтому рассказывай все, что знаешь.
— И я тебя… по-настоящему? — на висках орка выступили капли пота, он медленно осмотрел ее с ног до головы и сглотнул. — Я тебя изнасиловал?
— Господи, Орр! Какое насилие? С ума сошел? Ты — и насилие? Не смеши меня!
Он вдруг сделал большой шаг вперед и буквально стек перед ней на колени, утыкаясь лбом ей в живот.
— Соль, прости…
Соломея ясно поняла, что разговора не получится. Орр-Вооз слишком потрясен тем, что наделал. Ее вдруг охватило теплое чувство, так похожее на нежность, и она с улыбкой погладила его по голове, а потом тоже опустилась на колени, обхватывая тонкими ладонями его лицо и заглядывая в глаза.
