— Он не заслужил света, он заслужил покой, — пробормотала Галла, прижимаясь губами к руке, лежащей на ее плече.
Где-то рядом невесело фыркнул Павел. Он узнал цитату — все же он был очень начитанным мужчиной. Как и все здесь, он понимал, что им конец — не выстоять им против массированной атаки, а это значит, что время, отведенное им Всевышним, подходило к концу. Ему было даже смешно — сто процентов, у отца Антуана теперь прибавится работы. Все помчатся на исповедь. А лично ему, Павлу, даже жалеть не о чем — жизнь у него была славная, полная приключений и достижений. Ему посчастливилось побывать аж в трех мирах: в СССР, в России и здесь, в так называемом Вышнем, или первом мире. И везде он нашел себя.
Унывать было некогда. У него еще требуше не опробована. Поэтому мужчина, весело насвистывая, спустился со стены и принялся в очередной раз осматривать детище своего инженерного ума. Он даже не заметил, что такое поведение в общем-то уже пожилого человека, который даже и воином-то не был, немало восхитило эльфов, которые просто не могли себе позволить теперь поддаться панике.
--
Хлопая крыльями так, что ближайшие палатки просто снесло, дракон опустился на краю лагеря орков. Он был огромен — с целую гору, а уж когда прикрыл золотистые глаза и сложил крылья, и вовсе словно обратился каменной грядой. Сразу и не поймешь, что это живое существо.
Драконом управляли женщины, их было пятеро. Главная из них, крупная орчиха с короткими кучерявыми волосами и несколькими сережками в ушах, спрыгнула первой и завертела головой, выискивая вождя. Ей очень хотелось спросить, какая моча ударила в голову ее дорогому братцу. Ради чего он так старательно рушит то, что создавал последние двадцать лет? Но задавать такие вопросы при его подчиненных, разумеется, не стоило — не хватало только уронить его авторитет в их глазах. Тем более, Орр-Вооз был ее младшим братцем, и именно она своими собственными руками отнесла его к эльфам — то есть, определила его судьбу. Его достижения были и ее достижениями тоже, а Орра-Ла была далеко не дура, чтобы испортить всё глупым нетерпением. Уж что-что, а терпеть она умела.
Поэтому она просто коротко поклонилась неподвижно стоящему вождю.
— Орр, поговорить бы, — тихо сказала она брату. — Наедине.
Тот коротко кивнул и пошел в сторону своего шатра. Орра-Ла пошла следом за ним, непотребно ругаясь про себя. То, что она здесь видела, ей совершенно не нравилось. Слишком странным, диким — а скорее, наоборот, не диким — всё это выглядело. Осадные башни? Мама дорогая, откуда? Орки отродясь никаких инженерных конструкций не строили! Да и оружие у большинства орков хорошо: эльфийской работы, а то и гномьей. Откуда? Вон тот топор у здоровяка со шрамом через всё лицо стоит дороже, чем всё ее селение.
В палатке Орр-Вооза обнаруживается женщина. Орра-Ла немедленно вскипает — вот же гад чернозадый! — но остывает так же быстро, узнавая Соломею. Смотрит на нее пораженно, ничего не понимая, а та только улыбается виновато и разводит руками.
— Ну? Что ты хотела мне сказать, женщина? — устало спрашивает орк, и у Орры сдают нервы. Она со злым вскриком хватает младшего братца за длинное ухо и нещадно его выкручивает.
— Что ты творишь, засранец? — визгливым шепотом вопрошает она. — Совсем рехнулся? Я тебе сейчас уши оборву, пакостник ты мелкий!
Для нее этот огромный мужчина — всего лишь непослушный мальчишка. С чего ей его бояться.
— Орра, не нужно, — верещит Соль встревоженно. — Все не так, как ты думаешь! Это… — и когда Орра-Ла отлетает в сторону от мощной оплеухи, обреченно заканчивает: Это не Орр.
От изумленного возмущения, с каким Орра-Ла смотрит на братца, Соломее делается смешно, и она тихо хихикает, пряча лицо в рукаве. Понимает, что ничего смешного тут нет, но остановиться уже не может, даже несмотря на то, что на глаза наворачиваются слезы.
— Ты что себе позволяешь, безумная? — тихо цедит сквозь зубы Орр-Вооз. — Я — вождь. Ты — никто, грязь под моими ногами. Кто позволил тебе прикасаться ко мне?
— Я твоя сестра, Орр, — растерянно отвечает Орра-Ла. — Я вынянчила тебя.
— Нет у меня ни сестер, ни братьев, — рычит орк. — Только соратники или враги. Других для меня не существует.
— А она? — орчиха кивает на Соломею, сжавшуюся в комок.
— А она еще меньше, — пожимает орк плечами. — Еда. Имущество. Безмозглое и бессловесное.
Орра-ла вытаращила глаза и сглотнула. Чтобы Орр сказал что-то подобное о своей Соли, которую всегда считал самым большим своим сокровищем? Немыслимо! Теперь-то до нее дошел весь ужас ситуации.
— Так что ты хотела мне сказать?
— Н-ничего, — запинаясь, пробормотала орчиха.
— Тогда пошла вон, и больше мне на глаза не попадайся. А бабам своим скажи, чтобы бойцов не распаляли. Или хотя бы в состоянии были через пару дней ноги сдвигать. Здесь военный лагерь, а не бордель. Ясно?
— Ясно, вождь, — с ненавистью процедила Орра-Ла.
Ее всю трясло от гнева. Возможно, если бы она знала, что после ее ухода Орр позвал Кхана, уже объявленного его заместителем и правой рукой, и строго-настрого приказал следить за воинами, чтобы они «драконщицам» не навязывались, ее бы немного отпустило. Но пока она вся пылала и строила самые невероятные планы мести. Она никак не могла допустить этой глупой войны.
А Орр-Вооз крепко задумался. Все больше странных фактов в его голове никак не хотели складываться в единую картину. Сестра? У него что, есть сестра? Почему он не помнит ее? И почему некоторые из орков спрашивали его, женился ли он на Соломее или нет? Почему у него на лице совсем не орочьи символы, вернее, не только орочьи? Почему ему так близок Рон? И почему он до сих пор не может насытиться своей игрушкой, а желает ее с такой страстью, что старается обходить свою палатку стороной, боясь, что сорвется и повредит малышке?
Глава 34. Постирушки
Соломею тоже очень волновал один вопрос, и, когда Орр собрался уйти от нее рано утром, она решилась.
— Орр, — тихо прошептала она. — А что со мной будет, если тебя убьют? Война же.
— Кхан позаботится о тебе, — не раздумывая, ответил орк, одеваясь. — Или Рон.
— Кто послушает Рона?
— Он хитрый, он что-нибудь придумает, — рассеянно ответил Орр-Вооз. — А вообще я не планирую умирать. Я и воевать-то не планирую.
Соломея села и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Забудь, — махнул рукой орк. — Ты, кстати, шить умеешь?
— Да, конечно.
— Зашьешь мне рубаху?
— Зашью, — покладисто кивает она.
— Хотя не надо… выкину. Новую куплю.
— Я зашью, — с нажимом повторяет Соль, и Орр, что-то бурча себе под нос, вытаскивает сундук ближе к входу в палатку. Откидывает полог, чтобы солнце падало внутрь.
