— Замуж тебе надо, Настенька. — Не знаю, что в ней просыпалось, когда о замужестве заходила речь. То ли сериалы несчастные, так трепетно любимые, то ли дурацкий стереотип, что без мужа женщина не может жить нормально…
— Я там была, бабуль. Мне не понравилось. — Отвечала искренне. Ну, а какая радость от того, что после развода я ощутила себя слепым котенком во взрослом мире? Да, Игорь мне помогал, оградив от решения множества вопросов, о которых я даже не догадывалась. Но потом он решил уйти из моей жизни, а я осталась одна, вся такая из себя принцесса на горошине.
Повторять этот опыт мне совсем не улыбалось. И бабуля знала прекрасно об этом, я не раз делилась с нею своими переживаниями.
— А про Максима ты не подумала? Каково мальчишке расти без мужского начала в семье? Что из него воспитают две женщины?
Вот это была проблема, которая реально меня волновала. Становилось дурно от мыслей, что не смогу дать своему сыну то, что необходимо при воспитании мальчика. Мне самой когда-то безумно не хватало мамы, и бабушка не всегда могла ее заменить, как бы ни старалась.
— Бабуль, один мужчина уже был. Много он пользы Максимке принес?
— А зачем ты выбрала такого бестолкового?
— Ну, допустим, выбирала не я…
— Не ври сама себе, Настя! Выбрал Денис, но окончательно решила ты.
— Не вру, бабуль. Если бы этого варианта не было, то я и искать ничего не стала бы. Ты тоже это знаешь прекрасно…
— А вот и зря! Нужно думать о своем будущем, а теперь и будущем ребенка, постоянно!
— Что ты мне предлагаешь? Выйти на улицу и крикнуть, что мне срочно требуется муж и отец для Максимки? Так что ли, бабуль? — меня изрядно раздражали эти идеи. Еле сдерживалась, порой, чтобы не нагрубить. Понятно, что бабушка желала мне только добра, но слишком уж настойчиво желала, была в этом чем-то похожей на своего сына.
— Знакомятся же девки в твоем возрасте? И вторых мужей находят, и третьих. Только ты у меня ходишь, как заколдованная…
И она была не так уж и далека от истины: Ольховский когда-то заколдовал меня, бросил, а чары свои снять забыл. Я уже давно не страдала от того, что ко мне не подходит никто из однокурсников: подходили, делали комплименты, на свидания звали… И не только однокурсники, но и партнеры по бизнесу, с которыми иногда приходилось пересекаться: увидев меня в офисе, услышав, что мы разведены с Залесским, многие начинали обращать внимание.
И никого не смущало, что я уже побывала замужем, и наличие маленького ребенка, и даже наличие жен у некоторых — тоже не мешало делать шаги в мою сторону. Очень удивлялись, услышав, что меня их супруги несколько останавливают…
Что греха таить, даже несколько раз ходила на свидания. Понятно, что с неженатыми и хоть немного симпатичными. Бабушка каждый раз крестила и благословляла, будто я вернуться должна уже со штампом в паспорте и беременной, как минимум, двойней.
Но я каждый раз приносила ей одно лишь разочарование: возвращалась домой слишком рано, и каждый раз — ни с чем. Мне было слишком скучно и неинтересно смотреть на людей, с которыми нас ничего не объединяло. Их больше волновала моя внешность и возможность заняться сексом, меня в них не волновало вообще ничего. Бабуля твердила, что это все мое предвзятое отношение. А я каждый раз мечтала уйти с такой вот встречи, чтобы побольше времени провести с Максиком. Казалось кощунством тратить драгоценные часы на каких-то посторонних мужиков.
Но в декабре все мои родственники словно объединились в стремлении разлучить нас с Максом. Понятно, что это было вызвано заботой и желанием помочь… Но я ведь не просила об этом, а они решили за меня.
— Милая, ты же сама жаловалась, что предстоят очень сложные времена: отчетность на фирме, сессия в универе, — увещевала меня мама, объясняя, зачем они хотят увезти сына и бабушку почти на полтора месяца. У нее в начале декабря начинался отпуск, плавно перетекающий в новогодние праздники и каникулы.
— Мама, а что мешает вам самим сюда приехать и у нас погостить? Максиму только повредит смена обстановки, да и бабушке кататься не очень полезно…
— Малыш, мы о тебе думаем. С Максом справимся, не переживай, трое взрослых, все-таки. И в Диме он души не чает, знаешь сама…
Я это знала. И порой ревновала своего ребенка к отчиму: малыш начисто забывал про меня, когда в поле зрения появлялся Дима. Первое имя, которое сын произнес полностью и чисто, было как раз Димино. Но хуже ревности было осознание, которое накрывало при этих встречах: как много он теряет, не имея настоящего отца. И сколько еще потеряет в будущем…
— Я больше переживаю, мам, что Макс не захочет возвращаться, когда поживет со своим кумиром…
Конечно, родные были правы, когда решили оставить меня одну на время: стало проще думать о работе и учебе, я могла заниматься делами, не переживая, что дома ждет и скучает ребенок. Да и сама домой не торопилась: чересчур уж там стало тоскливо.
В этом состоянии, когда надо бы еще поработать, но нет сил, но и домой идти — никакого желания, меня однажды и подловил Родион Юрьевич. И мне совсем не понравилось его лицо, когда он заходил.
Часть 2. Глава 7
— Настя… Вообще-то, я против того, чтобы вы здесь начали жить. Усталость и замотанность ни к чему не приводит. К тому же, не забывайте, у вас есть наемные работники, и это они должны торчать в офисе, пока не переделают все дела. К тому же, это дурной пример, когда руководство засиживается на рабочих местах. Выходит, что сами не могут организовать свою деятельность, и других научить тому же не могут…
— Я пишу курсовик, а не работаю.
— Лучше бы, чтобы вы занимались этим дома… — Он говорил привычным назидательным тоном, как всегда, когда дело касалось моего развития, как это Родион любил называть. Однако в голосе звучали еще какие-то беспокойные нотки. — Но в целом, я рад, что застал вас на месте.
— А что стряслось?
— Объявился, наконец-то, товарищ, который скупал наши акции.
— Каким образом?
— Письмо пришло. Вернее, доставил курьер. — Он протянул мне большой конверт, какие часто приходилось получать от партнеров — ничего особенного, стандартный пакет известной экспресс-доставки. — Читайте.
В сухом, очень официальном, вылизанном тексте значилось, что уже завтра мы будем иметь счастье увидеть некоего Константина Петровича Петрова, ровно в двенадцать ноль-ноль. И что он имеет намерение провести с нами переговоры о будущем компании.
Надежда, которую до последнего я лелеяла в душе, разбилась на осколки, вдребезги. Глупая, дурацкая надежда, что все это затеял Глеб… Вдруг, он хотел вернуть меня таким способом?
— Что вы знаете об этом человеке?
— Ничего. Выскочил, как черт из табакерки. Я попытался навести справки, но на него нет вообще никакой информации. Нигде.
