- Для первого раза неплохо, но кончать раньше меня больше не смей, поняла?
Он дал ей немного времени отдохнуть, а потом нарядил в одно из припасенных для таких случаев платьев, ведь ее наряд был испорчен, после отправил домой. Не спать же с ней в одной постели в самом-то деле.
Как только спровадил гостью, первым делом стал просматривать запись того, как Лиза для него кричала.
- О, что за чудесные звуки…
Лев-то непростой – в него очень хитро вмонтирована камера, которая стала свидетелем множества его любовных побед.
Влад смотрел на то, как выглядело лицо Лизы в моменты, когда он в нее входил, и снова чувствовал прилив возбуждения. Да, он определенно еще не раз повторит это шоу, попробует с ней по-разному.
Жаль, очень жаль, что с Жасмин Влад в свое время решил поступить по-честному. Прежде чем трахнуть ее перед камерой, он догадался спросить – не против ли она. Как же она возмущалась, боже… Будто он предложил поиметь ее при сотне свидетелей. Домой собралась! Влад еле уговорил ее остаться, и в тот вечер ему даже ничего не перепало. Для того, чтобы дорогая сердцу девушка не ушла домой обиженная, он поклялся ей, что когда она с ним, камеры будут выключены.
Каких бы он ни был взглядов, клятвы свои предпочитал не нарушать. Долбанное благородство. Поэтому видео того, как он вставляет член в Жасмин, у него нет.
Зато теперь есть запись с сестричкой – неожиданный бонус!
Жасмин определенно оценит это видео…
Если вдруг каким-то чудом ситуация сложится так, что она не согласится вернуться к нему, Влад пришлет это видео ей, чтобы доказать – он парень нарасхват.
Хороший способ отомстить. Контрольный выстрел.
Влад всегда отвечал ударом на удар – таков его принцип по жизни. И уж конечно последнее слово он предпочитал оставлять за собой.
Пусть ей тоже будет больно. Ему же больно.
Глава 34. Прямой эфир
Последние сутки Рубен находился между небом и землей, между адом и раем. Не спящий и не бодрствующий, в непонятной, необъяснимой прострации. Валялся в своей постели после убийственного трудового дня, крутя в руках телефон. Специально загонял себя и в офисе, и в тренажерном зале. А толку-то? Уснуть, похоже, опять не удастся.
Один.
Опять…
Он не мог прекратить о ней думать, и заменить ее никем не мог – как такую заменишь? Никакую другую девушку не хотелось. Перед глазами только Жасмин… Продолжала стоять перед ним голая и мокрая, с дерзко торчащими сосками и испуганными глазами. Один бог знает, чего ему стоило тогда от нее уйти, отпустить.
Она же его! Как она этого не понимала? Рубен никого другого к ней не подпустит!
Будь его воля – он бы заставил Жасмин встать на пьедестал и сутками бы ею любовался. Как же сильно ему хотелось рассмотреть ее во всех деталях, не говоря уже о том, чтобы тщательнейшим образом изучить роскошное тело девчонки ругами и губами.
Мало что было в этом мире, чего он не согласился бы сделать ради заветной цели. Жасмин достаточно только попросить, но вместо просьб он снова и снова слышал от нее лишь посыл на три веселых буквы.
Рубен решительно не знал, как к ней подступиться. Испробовал всё и не понимал, почему она до сих пор его от себя отпихивала, почему считала бесчувственным козлом, нарциссом.
Не такой уж он и эгоист! Эгоисты ведь только о себе пекутся, а Рубена вот Жасмин волновала. Уже не эгоист, получается, так? Неужели эта маленькая нервометательница и вправду не разглядела, как сильно ему нужна? Как сильно он хотел с ней контакта?
Не представлял, что можно сделать, чтобы хоть немного подняться в ее глазах. Как реабилитироваться? Никогда раньше ему не приходилось делать ничего подобного.
Рубен изучил ее «Инстаграм» вдоль и поперек. Перечитал все посты – а было их без малого пятьсот сорок штук. Успел отчаяться найти в нем что-то полезное, но уже жить не мог без ее фотографий. Если раз по десять в час не посмотрит на ее совершенное личико, прям больным себя чувствовал.
Почему Жасмин так уперлась по поводу него? Если судить по ее постам, продолжала вести вполне нормальный образ жизни, как и раньше ежедневно выкладывала свежие фото, делилась позитивом с кем угодно, но не с ним. Почему не с ним? И почему к этой женщине не прилагалась инструкция?
Рубен в очередной раз за последний час открыл «Инстаграм». И вдруг замер, увидев, что аватарка Жасмин вдруг загорелась сообщением о том, что она начала прямой эфир. Такого за все эти дни ни разу не случалось, какой шикарный подарок – живая злючка.
Не ожидал, не ожидал.
У Рубена от волнения аж лоб вспотел. Он тут же нажал на включение и замер, забыл, как дышать, любуясь ставшим уже таким родным лицом.
Плевать, что этой ночью она и близко на свои фото не похожа – волосы стянуты назад, на лице ни грамма косметики, под глазами синяки… А вместо ставших уже такими привычными ему красных платьев, в которых обычно фотографировалась или снималась на видео, невзрачная серая футболка. Рубену каждая ее черта казалась родной и милой, да что там, каждый непослушный волосок стал ему дорог, каждое движение головы.
Он буквально прирос к экрану мобильного, впитывая мельчайшие детали.
Жасмин сидела на ковре, поджав под себя ноги, и молча смотрела в камеру. Взгляд ее был тяжелый, напряженный, как будто решалась на что-то. А потом она заговорила.
Рубен даже поначалу не вслушивался в слова, просто наслаждался звуком ее голоса, а когда всё же прислушался, у него зашевелились на затылке волосы.
-… Я больше не буду притворяться, что всё в порядке, - вдруг сказал она. - Ничего не в порядке и уже вряд ли будет. Три недели назад со мной случилось… в общем, случилось. Не буду рассказывать, что именно, это никого не касается. Но событие вывернуло меня на изнанку, я больше не я. Меня нет.
И тут она всхлипнула. Надрывно так, горько, будто у нее внутри зияла рана размером с великий каньон.
Кое-как отдышавшись она продолжила:
- Я пропала… Я… Да пошло оно всё! – лицо Жасмин вдруг сделалось решительным, а слова вылетали пулеметной очередью: – Я очень старалась за эти недели как-то собрать себя в кучу, оклематься, но у меня не получилось. Кем была Жасмин? Жизнерадостной, веселой девушкой, бьюти блогером, который писал о красоте. Я болела этим делом, жила им. Но Жасмин больше нет, простите. Не могу и не хочу писать о красоте этого мира, потому что для меня он стал уродлив. Я спряталась от него, сбежала, но вчера один… человек, - на этом слове она сделала особый упор, - настойчиво дал понять – нет на этой земле такого места, куда я смогла бы надежно спрятаться. Это паршивое чувство – знать, что для тебя нет укромного уголка. Надеюсь, вы никогда его не испытаете.
Тут она запнулась. Уставилась на собственный маникюр, тяжело вздохнула и продолжила:
