— У твоей матери был похожий дар, — Толь бережно коснулся рукой моего тонкого платья на спине, — Она очень долго могла терпеть холод. Это и есть дар крови Сайбер. Я надеюсь, она выслушает тебя.
Я тоже надеюсь.
— Будь осторожна, — напутствовал Дед, сжав мою руку, — Пусть мы вчера увидели друг друга практически в первый раз, мы все же семья. Вернись к нам. Мы будем ждать.
— Хорошо, — я постаралась, чтобы улыбка была теплее, и не выдавала страха, перед входом в гробницу богини, способной меня убить одним взмахом ресниц.
Пройдя белое поле, изредка украшенное темными деревьями, я наконец подошла к ущелью, напоследок помахав деду рукой.
Да уж, узко.
Едва ли в него мог протиснуться кто-то комплекции вроде Морана.
Разувшись, как требовал обычай и оставшись только в тонком платье, я начала осторожно пробираться в ущелье.
И тут же расцарапала руку об острый камень. Чуть дальше, я зацепилась бедром и чуть не прошлась по осколки древней породы лицом.
Ещё чуть чуть изобразив белого слизняка, я наконец выползла напротив небольшого горного озера. Ступив босой ногой по скользкому каменному полу я чуть в это озеро и не грохнулась, но вовремя схватилась за небольшой выступ и восстановила равновесие.
Так, хорошо, я не умерла до встречи с Сайбер. Просто замечательно. Папа бы точно мною гордился. Годы тренировок и повторений за братом не прошли в пустую.
Сосредоточившись, я стала потихонечку огибать озеро, чего у меня не вышло. Слишком узким было расстояние от стен до воды, и я то и дело грозилась упасть в воду.
Но похоже другого выхода нет.
Вернувшись ко входу, я осторожно, приподняв подол платья, вошла в озеро. Наверное, вода была ледяной. Но, как обычно, я этого не почувствовала, и зашла по щиколотку. Потом по колено. На середине вода достигла поясницы и в конце концов мне пришлось плыть.
Если бы не мой внезапно открывшийся дар, вряд ли бы я дошла сюда живой. Более того, дальше пришлось нырять, чтобы проплыть под свисающими сталактитами. Точно полоса препятствий.
Интересно, при жизни у Сайбер был бзик на физической подготовке?
Но выплыв, я оказалась в нужном месте. Стало понятно сразу.
Круглый, точно рукотворный зал, окружённый куполом чистейшего, как хрусталь, льда. Пол тоже был ледяным, но чуть шершавым, а значит шансы сломать ногу уменьшаются.
Посреди зала прямо под вершиной купола находилась гробница. Как белоснежка в хрустальном гробу лежала… Девочка. Юная девочка, одного возраста с Делией. Но прекрасна она была просто невозможно. Белоснежные локоны вились до самых колен. Лицо в форме сердечка, маленькие розовые губы, чуть вздёрнутый носик и перекрытые белыми ресницами веки.
Которые вдруг распахнулись.
Я отшатнулась от гроба и прижалась к прозрачной стене.
Сайбер поднялась.
Но, как бы, не совсем.
Точнее ее тело осталось лежать на месте, а полупрозрачная фигура точно села на край своей усыпальницы и мило протёрла кулачком глаза.
— Надо же, — голос ее напоминал тихий ручей, спускающийся с ледника, — у кого-то хватило наглости разбудить меня. Наследница?
Тут же вся сонливость покинула ее и в одно мгновение, Сайбер уже нависла надо мной снежной, смертоносной тучей.
— Ты как, сразу умереть желаешь, или тебя помучать?
Голосок и вид у нее был детский, а вот взгляд. Мне казалось, весь холод этого мира заключён в них. И от угроз меня начало потряхивать.
— Мне нужна твоя помощь, — пошла я напрямую, и зажмурилась под этим взглядом. Она молчала до тех пор, пока я не открыла один глаз.
Сайбер усмехнулась.
— Людишками всегда было не занимать наглости, но за время моего сна вы заметно эволюционировали. И в наглости тоже. С чего бы мне помогать тебе?
На самом деле, я тоже задавалась этим вопросом.
— Я… У меня твоя кровь. И кровь твоих братьев и сестры.
Белоснежная бровь изогнулись.
— И что? — ее ответ меня озадачил. То есть и что? — Я не обязана помогать никому. Если ты не информирована — я богиня. Сайбер. И одним щелчком пальцев я могу истребить половину вашего жалкого мирка.
А вот тут она точно блефовала.
— Ты мертва, — я кивнула на детское тело в ледяных оковах.
Снисходительная улыбка не покидала ее маленьких губок.
— Ты ещё и проницательна. Но позволь поправить. Это всего лишь мое тело. Да, оно ослабло и хрупко. Ненадолго. И мой дух, с которым ты имеешь честь вести беседу, так же силен как тысячи лет назад. Поэтому не надо думать, что мой сон — моя слабость. Есть ещё какие-нибудь причины, по которым я не должна тебя убить?
Мне тоже интересно, есть ли они.
— Если верить легенде, я та, кто должна спасти этот мир. Однако, это всего лишь легенда, и честно говоря, — я не решилась врать в лицо древнему божеству, — я не хочу спасать мир. Я хочу уберечь тех, кто мне дорог. Как и ты сделала однажды. Я знаю твою настоящую историю.
— Неужели? — она открыто издевалась, — Давай, я хочу послушать.
— «… однако, как пламя со льдом, как ветер с почвой, четыре народа вместе с Прародителями начали войну. До того она была ужасной, что половина населения мира погибли в страшной схватке. И только разум Сайбер, холодный, как ее земли, восстал против этого. Она первая вышла из войны, и начала умолять прекратить других. Но в сердцах злых богов и гневных людей уже восторжествовал хаос. Тогда Сайбер отважилась на последний шаг. На своих белых крыльях она прилетела на поле боя, встала на утес, прямо над кровопролитием богов и людей и попросила в последний раз их остановиться. Но никто ее не услышал. Тогда, взяв свой хрустальный меч в обе руки, она со всей силы вонзила его в свое сердце и упала с утеса, на камни.
Боги, почувствовав гибель своей дочери, разгневались, и тут же явились в наш мир. В ярости, они наказали трех Прародителей ссылкой домой и вечной тюрьмой на небесах, и разделили четыре народа морями и океанами, чтобы они больше никогда не могли встретиться на едином поле боя.
А в честь Сайбер, пожертвовавшей собой ради людей и братьев с сестрой, они создали северный остров, который так и называется — Остров Сайбер. Ее тело, покоиться там, во льдах, и сон ее может потревожить лишь жертва четырех Прародителей во время кровопролитного боя четырех народов, ради которых она когда-то погибла сама. И стоит ей проснуться, как воины, восставшие против друга, будут сражены и превращены в глыбы льда, холодные, как ее сердце».
Девочка перестала нависать надо мной. Она опустилась на пол, коснувшись босой ногой и подлогом почти такого же как у меня белого платьях, льда.
— Ты дитя всех нас. И меня. И моих бестолковых братьев и сестры. Твоя семья постаралась, чтобы ты выжила и нашла меня. Я знаю. Знаю все о тебе, маленькая Королева Эльза. И Вилл, женщину, показавшую тебе дорогу в этот мир, тоже. И что же ты хочешь, девочка?
