— Если этот недомерок не появится через минуту, я сам за ним пойду! — проворчал Фрейр.
Утер сидел неподвижно.
Допустимо ли, чтобы гном-шериф так обращался с посланниками Великого Совета? Спокойное и безмятежное лицо Цимми не давало ответа на этот вопрос, касающийся как правил протокола, так и самолюбия гостей. Однако сам рыцарь чувствовал себя немного уязвленным…
Наконец бархатная занавеска заколыхалась, и в комнату вошли множество стражников под личным предводительством шерифа.
— Соблаговолите меня простить, благородные господа! — произнес Тарот со смесью почтительности и иронии. — Эти болваны не сразу предупредили меня о вашем прибытии. Разумеется, как только я узнал об этом, я поспешил сюда!
— Разумеется, — повторил Цимми, окинув гнома недружелюбным взглядом.
Тарот на некоторое время растерялся, но затем снова обрел уверенность.
— Королева Ллиэн не пришла вместе с вами?
— Она просила ее извинить, шериф, — произнес Утер, — но дорога была долгой, и она устала. Она навестит вас завтра, если пожелаете.
— Конечно, конечно, — закивал Тарот. — Завтра, очень хорошо…
Он улыбнулся, отчего его лицо, похожее на печеное яблоко, еще сильнее сморщилось. Но Утер заметил, что на самом деле гном недоволен, даже больше, чем недоволен…
— Сейчас нам принесут поесть и выпить, — продолжал Тарот. -Устраивайтесь поудобнее, благородные господа! Такая честь для моего дома — принимать сразу двух посланников Великого Совета!.. А также господина Фрейра, правителя Скалистого Порога.
— Еще бы! — проворчал варвар.
Пока все рассаживались, был слышен только шорох бархатных тканей и лязг оружия. Затем Тарот принялся задавать вопросы об убийстве гоблина, приходя в восторг от каждой детали, иногда приглушенно вскрикивая от восхищения.
Предоставив Цимми рассказывать о сражении, Утер нервно поглядывал по сторонам, с нетерпением ожидая, когда же эта история закончится, чтобы можно было перейти к расспросам о Гаэле. Тычок Фрейра вывел его из задумчивости.
— Ты видел? — прошептал варвар. — Кажется, эти стражники нас окружают…
Утер кивнул.
В этот момент в комнату вошла служанка, неся на подносе сверкающий хрустальный графин, наполненный темным вином, и четыре металлических резных кубка Странно, но кубки были уже наполнены.
Шериф сам обнес гостей кубками, с целой серией ужимок, поклонов, улыбок и подбадривающих возгласов.
Цимми сделал небольшой глоток. Едва заметный его жест увидел только Утер, который сидел рядом и с нетерпением ждал знака. Затем гном слегка встряхнул свой бокал и разразился хохотом.
— Что такое? — беспокойно спросил шериф.
— Ничего-ничего, — отвечал Цимми, не переставая смеяться. — Итак… мы пьем?
— Конечно! У меня тост! Долгой жизни Свободным народам и Великому Совету!
Тарот уже поднес кубок к губам, когда Цимми жестом остановил его.
— Выпей из моего, шериф.
Глаза Тарота злобно сверкнули. Морщинистое лицо еще больше побагровело, а губы вытянулись в узкую черту. Как смеет этот гном так разговаривать с ним? Ему хотелось приказать стражникам, чтобы они прикончили этого наглеца за пределами его дома, но ведь оставались еще рыцарь, облаченный в доспехи, и варвар со своим тяжелым мечом… Его пальцы, сжимавшие кубок, непроизвольно скрючились, словно сведенные судорогой.
— Ну и дурака ты свалял! — сочувственным тоном сказал Цимми. — Тебе не повезло, гном! Ты думал, что королева эльфов тоже будет здесь, но она не пришла.
Он слегка пошевелил пальцами над кубком.
— Ты хорошо знаешь королеву Ллиэн. И наслышан о ее могуществе… Ведь не настолько же ты глуп, чтобы пытаться отравить эльфийку растительным ядом, не так ли?
На лбу шерифа выступили крупные капли пота. Фрейр слегка приподнялся и теперь так и сидел, недоверчиво и в то же время с любопытством глядя на присутствующих и не до конца понимая, что происходит. Он повернулся к Утеру, но тот не отрывал глаз от кубка в руке Цимми, над которым гном продолжал шевелить пальцами. Ему показалось, что вино просвечивает сквозь серебряные стенки кубка.
— И тогда ты решил… использовать яд, какой ни один эльф не смог бы распознать. Не растительный… минеральный.
Гном вылил вино из кубка на раскрытую ладонь. Вино заструилось сквозь пальцы, оставляя на ладони мелкие серебристые шарики.
— Ртуть…
Цимми укоризненно покачал головой.
— Как нехорошо, господин Тарот.
Окружавшие их стражники переминались с ноги на ногу, не зная, что делать. Они сжимали рукоятки мечей и, судя по всему, ожидали только малейшего знака со стороны хозяина.
Но тот после слов Цимми замер в полной растерянности.
— Как вы могли вообразить, что вам удастся обмануть нас столь топорно? — воскликнул Утер. — Яд! Какая глупость, шериф Тарот! И чего ради? Кто приказал вам нас убить?
Гном вскинул голову, открывая и закрывая рот, словно вытащенная из воды рыба. Он смотрел вокруг себя так, словно не понимал, где находится. Наконец его взгляд остановился на нелепо, разномастно экипированных стражниках.
— Схватить их!
Стражники вздрогнули, испуганные этим слишком безрассудным приказом. Но, в конце концов, чужаков ведь было только трое, один из них гном, как и они, а их самих было около двадцати — вооруженных и защищенных доспехами лучше, чем кто угодно другой в этом городе!
Предводитель стражников испустил хриплый вопль, и они бросились в атаку.
— Постарайтесь не убивать слишком много! — закричал Утер своим товарищам, швыряя серебряный кубок в первого же гнома, оказавшегося ближе всех к нему.
Цимми тоже угрожающе заворчал, что заставило стражников заколебаться. Пользуясь этим, он выхватил свой молот и прижался спиной к стене, чтобы никто не напал на него сзади.
Фрейр действовал медленнее всех, и одному из стражников, наиболее смелому, удалось плашмя ударить его мечом по плечу. Дальше события выглядели так, словно внезапно начался ураган. Фрейр одним прыжком вскочил и, заревев как разъяренный медведь, изо всех сил ударил стражника кулаком в лицо. Гном был убит наповал — осколки костей и мозги разлетелись по всей комнате. Другой нападающий был отброшен пинком ноги к стене, по которой он съехал на пол, грохоча железными доспехами. Это сильно остудило пыл остальных. Утер, хорошо защищенный латами, легко отражал удары дубинок, копий и кинжалов своих противников, колотя их мечом плашмя или тяжелым серебряным кубком. Казалось, что его это даже забавляет.
Один лишь Цимми сражался действительно всерьез. Магические способности, которыми он владел, могли бы уже сто раз позволить ему избавиться от своих противников, но ему казалось недостойным обнаруживать их перед спутниками ради такой малости. Поэтому он действовал лишь своим молотом. Тело одного из противников рухнуло к его ногам — череп гнома был пробит, несмотря на мощную каску, что служило доказательством боевого мастерства Цимми. Однако он начал уставать, потому что нападавших было слишком много. Из раны на боку, нанесенной копьем, струилась кровь.
