Правители Московского великого княжества были хорошо осведомлены о продолжающихся неурядицах в татарском мире. Начиная с 1470-х гг. официальные лица, курирующие татарские дела в Москве, зачастую уже сами выходили на степных династов, испытывавших проблемы, склоняя последних на переезды к себе.
Вторая половина XѴ в. была временем, когда государства, ранее на разных условиях входившие в Улус Джучи, боролись друг с другом за доминирование в Степи. Иногда для достижения превосходства им были необходимы временные объединения. Это время коалиции Московского великого княжества (позже Московского государства) с Крымским, а затем и с Казанским ханствами, против Большой Орды, поддерживаемой Великим княжеством Литовским184. В течение двух последних десятилетий XѴ в. в эту борьбу была включена и Ногайская Орда.
Борьба с Большой Ордой, в которой с татарской стороны участвовали как Крымское, так и Казанское и Касимовское ханства, а также кочевые ногаи, была делом принципа, вопросом идеологии: необходимо было лишить традиционную сарайскую линию потомков Джучи, помнившую о едином имперском прошлом с непосредственным участием их предков, стержневой опоры, базы в виде большеордынской кочевой ставки и шедших за ней татарских улусов. Отделившиеся от имперского центра части бывшей Золотой Орды намеревались закрепить этот уже фактически сложившийся новый политический порядок de jure. Этим и было вызвано активное участие в ликвидации Большой Орды коалиции почти всех татарских государств. Москва также активно участвовала в этом процессе — как бывший данник, активно стремившийся отдалиться от своего «неприглядного» прошлого.
Как только Большая Орда была политически уничтожена в 1502 г., ее место тут же заняло Крымское ханство как государство, правитель которого «взял» ставку большеордынского хана и принял его татарские улусы под свое подданство. Неудивительно, что весь шлейф, тянувшийся на внешнеполитической сцене за Большой Ордой, тут же принял на себя Бахчисарай. В этом шлейфе были и отношения с Москвой. Она сразу же это почувствовала — отношение Крыма к ней резко ухудшилось. Москва как союзник больше не нужна была крымскому правителю, а вновь приобретенные амбиции «Великой Орды великого царя» не позволяли ему уже даже формально равнять себя с московским великим князем.
Именно поэтому на внешнеполитической сцене представители этих двух государств — Большой Орды и, после ее разгрома, Крымского ханства — выступают как проводники относительно единой линии в отношениях с Москвой. Это наглядно продемонстрирует нижеследующий анализ событий.
Схожим было и отношение Москвы к ним. Государства, имевшие в разное время статус основного наследника Улуса Джучи, выступали для Москвы как бы современной реинкарнацией его самого, с сохранением реликтов отношения к этому политическому «праотцу».
Большеордынские и крымские политические фигуры в контактах с московским великим князем
(1470-е — начало 1490-х гг.)
В 1474 г. положение Менгли-Гирея бин Хаджи-Гирея, долгое время занимавшего ханский престол в Крыму, было крайне шатким. Ему угрожали с разных сторон. Постоянным противником был хан Большой Орды Ахмед бин Кучук-Мухаммед и его многочисленные сыновья. Более близкими противниками были братья Менгли-Гирея Айдар бин Хаджи-Гирей и Нур-Даулет бин Хаджи-Гирей, которые после смерти их отца Хаджи-Гирея вступили с Менгли-Гиреем в продолжительную схватку за трон. Одним из наиболее опасных противников Менгли-Гирея и его конкурентом за власть в Крыму являлся султан Джанибек бин Махмуд185
[66], ставший впоследствии астраханским ханом (правил в Астраханском ханстве в 1514–1521 гг.)186. Осенью 1474 г. он проживал в Большой Орде187. Вероятно, он тяготился своим зависимым положением там.
Вскоре после установления связей «братства»188 с московским великим князем Менгли-Гирей попросил последнего об услуге для себя. Мы узнаем об этом из письма Ивана III Менгли-Гирею, датированного мартом 1475 г.:
А говорил ми от тебя Довлетек о том, чтобы яз звал к собе Зенебека царевича твоего для дела189.
На тот момент Джанибек, очевидно, находился на просторах Степи севернее Крымского полуострова, угрожая вторжением в Крым и занятием крымского престола. Его поддерживал хан Большой Орды Ахмед. Прося Ивана «вызвать» Джанибека к себе в Москву, Менгли-Гирей пытался таким образом обезопасить себя, удалив султана из соседнего степного района. При этом он играл на том, что Джанибек якобы найдет в московской земле пристанище, необходимое ему от всех опасностей Степи.
Судя по всему, подход Менгли-Гирея оказался весьма продуманным. Пока письмо шло через степные просторы, Джанибек сам попросился в Москву:
Ино о том прислал ко мне царевич Зенебек оного лета, чтобы яз (Иван III. — Б. Р.) его к собе взял. И яз его к собе не взял тобя для, что недруг твой; а нынеча ко мне приказываешь, чтобы у меня был, и яз нынеча, тебя деля, послал в Орду про него отведети; а как даст Бог весна придет, и яз нароком шлю его искати, и к собе его хочу звати тобя деля190.
Однако хан Большой Орды Ахмед имел на Джанибека другие планы. В следующем 1476 г. он предпримет мощную военную кампанию против Крыма, свергнет находившихся на тот момент в Крыму ханов Нур-Даулета и Айдара с трона, вынудив их искать убежища в Великом княжестве Литовском191. На крымском престоле утвердится Джанибек. Вероятно, он пробыл в Крыму ханом с конца 1476 г. до осени 1477 г.192 Не исключено, что событийная канва была немного иной: Нур-Даулет и Джанибек какое-то время правили одновременно в разных частях ханства193.
По-видимому, Джанибек чувствовал неустойчивость своего положения в Крыму, так как вскоре (весной или летом 1477 г.) возобновил переговоры с Иваном III о пристанище в Московском княжестве. Ответ на его просьбу прибыл в Крым в виде секретного устного послания, которое московский посол должен был сообщить Джанибеку тайно:
А говорил ми от тобя твой человек Яфар Бердей о том, что по грехом коли придет на тобя истома, и мне бы тобе дати опочив в своей земле. Ино яз и первее того твоего добра сматривал; коли еси был казаком, и ты ко мне такжо приказывал, коли будет конь твой потен, и мне бы тобе в своей земле опочив дати. И яз тобе и тогды опочив в своей земли давал, а и нынеча есми добру твоему рад везде. А каково придет твое дело, а похочешь у меня опочива, и яз тобе опочив в своей земли дам и истому твою подойму194.
Эти заверения великого князя оказались весьма своевременными для Джанибека. Вскоре после этих тайных переговоров Менгли-Гирей, возвратив себе трон в конце 1478 г., вновь вернулся на полуостров195. Джанибек и Нур-Даулет были изгнаны из Крыма. При этом Джанибек воспользовался предложением великого князя и получил пристанище в Москве196. Весной 1480 г. Иван III сообщал в Крым о том, что Джанибек взят им к себе, как о уже свершившемся факте197. По всей видимости, после пребывания на «опочиве» в Московском княжестве Джанибек стал астраханским ханом (согласно версии И. В. Зайцева, правил в Астраханском ханстве в 1514–1521 гг.)198. Перемещения в рамках позднезолотоордынского пространства не вызывали затруднений у Джанибека, как и у других представителей династии Чингис-хана. В этом контексте Москва оставалась плотно интегрированной в систему наследников Улуса Джучи. Великий князь не посмел удерживать Джанибека у себя из-за его высокого положения.
