Нижняя хронологическая граница работы объясняется тем, что именно с начала XѴ в. (точнее, с 1407 г., когда в Московское княжество прибыли сыновья хана Золотой Орды Тохтамыша Джелал ад-Дин и Керим-Берди) у Москвы начинаются контакты со столкнувшимися с проблемами у себя на родине татарскими династами
[11]. Эту дату можно условно принять за определенный маркер в процессе дезинтеграции Улуса Джучи. Верхняя граница привязана к 1598 г., который можно опять же условно принять за дату окончательного включения Сибирского ханства в состав Московского государства
[12]. Эта точка исторического времени также может быть условно принята за определенную веху в деле «собирания» земель бывшей Золотой Орды под московским патронатом
[13], когда большая часть территории бывшей империи была включена в состав другой зарождающейся империи. Иначе, если нижняя граница символизирует начало финального распада Улуса Джучи, то верхняя — окончательное определение вектора его «перетекания». Географически исследование охватывает часть Центральной Евразии — территории как самого Московского княжества-царства, так и сопредельных татарских государств, образовавшихся после распада Дома Бату (так современники называли Золотую Орду), с которыми у Москвы имелись активные дипломатические и иногда военные контакты в силу географической близости.
Цель определила структуру книги. После обзора источников и литературы в хронологическом порядке рассмотрен процесс выезда татарской знати из позднезолотоордынских государств в Московское, а также факты «испомещения» этих татар на территории Московского княжества-государства. В этой части работы автор прослеживал влияние выездов татарской элиты на восточную политику Москвы, а также на ее место в системе наследников Улуса Джучи. Далее очерчено то положение, которое занимали места проживания татар в Московском государстве — татарские анклавы — как во внутренней структуре Московской Руси, так и на международной арене. Заключительный параграф анализирует статус Москвы в позднезолотоордынском мире в целом.
Оговорю сразу, какие моменты не являлись задачами исследования. Я не предполагал давать исчерпывающую фактографическую историю выездов всех знатных татар в Московское княжествогосударство, как и историю мест их проживания в Московии, и тем более биографии отдельных персоналий; я представлял аналитическое видение включенности Москвы в позднезолотоордынский мир через призму выездов татарской знати. Джучиды в моем видении этого процесса являлись только «изюминкой», наиболее показательным маркером. Я не видел своей основной задачей выявление и вынос на суд читателя каких-либо принципиально новых фактов и источников (хотя вопрос новизны — относительный в историческом исследовании). Свою миссию я видел в акцептации — привлечении взора читателя к тем явлениям, которые, несмотря на свою принципиальность для проблематики, не получили должного внимания в историографии.
Основной вопрос, на который я отвечал в этой книге: было Московское государство внешним или же внутренним игроком в системе наследников Улуса Джучи (насколько нечингисидская Москва была включена в систему всех наследников распавшейся империи — Улуса Джучи)? Как менялся статус Москвы в татарском мире в течение изучаемого периода?
Источников, могущих помочь в решении этих вопросов, два вида. Это дипломатическая переписка между московскими и татарскими правителями (которую мы имеем только в московском варианте), или, точнее и шире, «посольские дела» — документы русского происхождения, освещающие отношения с восточными странами (Крымское ханство, Ногайская Орда, Османская империя), с одной стороны, и русский актовый материал — с другой. Первый вид источников отображает факты выездов татарских династов и их влияние на внешнеполитическую ситуацию, второй — статус выезжих татар и их владений («юртов»
[14]) в Московском государстве. Исходя из цели книги, посольские дела были преобладающим видом использованных текстов.
Считаю необходимым дать свое понимание некоторых принципиальных для книги терминов.
В этой работе под «татарским миром», он же «Степь»
[15], я понимаю совокупность всех наследников распавшейся империи — Улуса Джучи, или Золотой Орды, — имевших активные внешнеполитические контакты с Москвой. Это так называемые позднезолотоордынские государства. Под «татарами» имеются в виду представители этих государств, включая и ногаев (их обособление происходит только в XѴIII веке); в подавляющем большинстве случаев речь идет о знати — ханах и султанах
[16] (Чингисидах), их ближайших родственниках, членах четырехклановой системы — карачи-беках
[17], а также мирзах
[18], мусульманском духовенстве и т. д.
Под термином «юрт» часто понимается территория, выделяемая в управление тому или иному представителю татарского мира московским великим князем. В этом случае это русский город и область, «тянувшая» к нему. В других случаях под «юртом» имеется в виду независимое государство («Казанский юрт», «Крымский юрт»). Изначально в древнетюркском языке слово «юрт» означало «дом», «владение», «местожительство», «страна», «земля». Юртом могли называть как независимое государство, так и отдельную часть данного государства.
