И позже Москва неоднократно пыталась переманивать к себе именно высший истеблишмент Крымского ханства, — ближайшее окружение и прямых родственников хана, да и самих ханов. Для нас представляет интерес фигура одного из сыновей хана Мухаммед-Гирея I, Ислам-Гирея бин Мухаммед-Гирея. В 1520-х гг. вопрос наследования крымского престола оставался весьма болезненным. В этой борьбе активно участвовал Ислам-Гирей. В течение 1520-х гг., а также в начале 1530-х гг. он неоднократно выезжал в открытые пространства Степи. Здесь он выходил на контакт с московскими официальными лицами, которые оказывали ему помощь, например, когда он прибывал «по Самару»308. Между султаном и великим князем были установлены политические отношения, причем отношения структуры «отец-сын»309 («сыном» был Ислам-Гирей, а «отцом» — Василий III)310.
В начале октября 1524 г. тогдашний крымский хан Саадет-Гирей бин Менгли-Гирей задумал устранить другого претендента на ханский трон — Ислама. Предупрежденный о замысле хана, Ислам бежит «на поле». Вскоре крымские «уланы, мырзы и князья», ведомые кланом Ширин, объявили его ханом311. Однако после вступления в игру Сахиб-Гирея бин Менгли-Гирея ситуация изменилась: Ислам вновь был вынужден бежать «на поле»312. В дальнейшем он еще не раз скрывался из Крыма (март 1528 г.)313.
Примерно в 1530 г. (февраль-июнь) Василий III предлагал Исламу выехать на Русь314
[88]. Никоновская летопись сохранила известие о переговорах между Ислам-Гиреем и Василием III в 1531–1533 гг., в которых речь шла об установлении вассальных отношений Ислам-Гирея к великому князю:
Князь бы великий пожаловал, учинил его собе сыном, а Ислам бы великого князя назвал собе отцем, и нечто какова невзгода будет, и великий бы государь пожаловал, дал в своей земли место (выделено мной. — Б. Р.), а он неотступен хочет быти от великого князя и до своего живота315.
Хотя переговоры закончились выдачей Ислам-Гиреем шертной грамоты, но, по-видимому, практического значения она не имела. В 1531 (не позднее мая) — 1532 (не позднее января) гг. Ислам-Гирей правил как хан в Астрахани316.
Примерно в апреле 1532 г. в Москву прибыл человек Ислам-Гирея Кудояр с сообщением, что «ис Крыма сам идет Кирей царь (Ислам-Гирей. — Б. Р.), и крымские люди выслали его, и он ходит на поле за Доном, и князь бы великий пожаловал, учинил его собе сыном» и «дал в своей земле место». Василий III это предложение принял и сразу же отправил к Исламу князя М. И. Кубенского. Тот и привел Ислама к присяге317. Василий III «…сыном его назвал»: астраханское фиаско заставило Ислама искать защиты в Москве318.
Переговоры с Исламом вызвали неудовольствие в Крыму. В мае в Москву прибыло сообщение от Ислама, что «крымский царь… хочет идти на великого князя украину». Разгневанный крымский хан Саадет-Гирей потребовал вернуть своих послов, находившихся при дворе великого князя, и прервал всякие сношения с Москвой319. Вскоре Саадет-Гирея вновь согнали с престола и вновь провозгласили ханом Ислама. Это же подтвердил и присланный самим Исламом его «человек»320.
Итак, в конце концов Исламу удалось захватить власть в Крыму. Это произошло в 1532 г. Узнав об избрании Ислама, Василий III послал своему бывшему протеже письмо с поздравлениями, в котором называл его «братом и сыном»321. Естественно, официальные лица в Москве приветствовали избрание ханом лица, которое формально признало себя подчиненным великому князю. Однако вскоре (примерно конец 1532 — начало 1533 гг.
[89]) Ислам-Гирей уступает престол Сахиб-Гирею, а сам становится калгой (в Крыму — наследник престола, второе лицо после хана) при хане323.
Отношение Ислам-Гирея к великому князю изменилось: 14 августа 1533 г. вернувшийся в Москву из Крыма Небольса Кобяков сообщил, что он встретил на пути султанов Сафа-Гирея и Ислам-Гирея, направлявшихся с большим войском к Рязани324. У Ислама, по слухам, было 40 тысяч «крымских людей». Это была серьезная опасность. При этом Ислам прислал весть, что идет на Русь «неволею»:
Идет на тобя (Василия III. — Б. Р.) крымской царь да казаньской, и яз-деи неволею иду, царь меня послал турской, а отдал мне вотчину мою да 2 града придал мне свои. Иду яз, а тебе дружу325.
Последняя фраза, на мой взгляд, весьма колоритно характеризует саму суть позднезолотоордынско-московских связей: да, «дружу», но «иду» (войною): пожгу города, уведу в плен население; но при этом — я «друг и брат», или «сын», как удобнее.
Характерно, что ногаи называли Ислам-Гирея в своей переписке с Москвой более приближенно к политическим реалиям: «и твой (московского великого князя. — Б. Р.), и наш недруг»326.
15 августа Ислам выжег рязанские посады
[90], но, узнав о выступлении великого князя, предпочел 18 августа повернуть назад. За ним была выслана погоня, переправившаяся через Оку, однако с основными силами Ислама она так и не встретилась, только потрепав крымские арьергарды
[91]. Своеобразный «сын и друг» великого князя бежал «быстрее лани», по едкому выражению советского историка327.
Финал Ислама был печален: он был убит летом 1537 г. беклербеком («князем») из клана Мангыт Баки бин Хасаном бин Мансуром бин Тимуром328.
