Адекватное отражение реалий межгосударственных отношений Москвы и татарского мира, внутренней политики татарских государств, взаимоотношения внутри элиты этих стран, даже личные связи между правителями и членами их семей — все эти нюансы дипломатическая документация доносит до нас в относительно неискаженном виде. В чем причина этой «положительной нейтральности»? Думаю, разгадка кроется в цели создания этих документов.
Посольские книги были не идеологическим источником, но текстом, нацеленным на практическое применение в политической жизни. Они создавались для того, чтобы извлекать из информации о делах своих политических союзников-противников необходимые для себя нюансы и в дальнейшем наиболее виртуозно манипулировать чужими устремлениями и желаниями. Для этого требовалось собрать, заполучить как можно больше правдивой информации о реальной политике и жизни татарских государств. Заимев и обработав данную информацию в необходимом для себя русле, можно было выстраивать свою линию поведения в наиболее выгодном для себя ключе.
Вот почему картина, отражаемая в дипломатической документации, представляется мне наиболее близкой к реалиям того времени. Дипломатические источники являлись для исследования текстами первостепенной важности.
Однако не стоит преувеличивать степень репрезентативности посольских документов. Как показывают исследования Н. М. Рогожина, окончательный текст дипломатических документов повергался значительному редактированию8. К тому же, используя эти документы, не стоит забывать, что зачастую дипломатия понимается некоторыми политиками как искусство лжи. Стоит учитывать и вопрос стиля этих документов — даже в самые сложные и напряженные времена межгосударственных отношений дипломатический протокол требовал вежливости.
К сожалению, дипломатические документы неполны, и их данные должны быть дополнены на основе других текстов. В нашем случае часто это русские летописи9. Их относят к материалам повествовательного характера. Они давно привлекают внимание исследователей своей неоднозначностью10. Традиционно летописями в широком смысле называют исторические сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронографическими (годовыми), часто календарными, а иногда и хронометрическими (числовыми) датами. По видовым признакам они близки западноевропейским анналам и хроникам. В узком смысле слова летописями принято называть реально дошедшие до нас летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких сходных между собой списках. Как правило, под летописью в исследованиях подразумевается комплекс списков, объединяемых в одну редакцию. При этом считается, что в их основе лежит общий предполагаемый источник. Каждый список по-своему передает предшествующий текст, в большей или меньшей степени изменяя его.
При работе над темой были использованы как общерусские (официальные и неофициальные) летописи, так и местные летописания. Из общерусских официальных были использованы Никоновская, Воскресенская, Иоасафовская летописи, из неофициальных — Ермолинская летопись и некоторые другие. Из местного летописания были использованы Новгородские, Псковские летописи, Тверская летопись, Вологодско-Пермская летопись и некоторые другие.
Некоторые поздние летописи в моем тексте использованы не случайно. При сопоставлении данных поздних и ранних летописей выяснилось, что подробности есть только в поздних сводах. В ранних зачастую встречается только констатация факта без нюансов. При этом для данной темы подробности важны. Полагаю, в нашем случае можно «прислушаться» к поздним летописям, так как в них могли сохраниться те нюансы, которые были в изначальном тексте (протографе) очень ранних сводов, но в дальнейшем, при переписывании летописцами, они были сочтены (в одних — «ранних» летописях) лишними, в других же («поздних») они были все же оставлены как необходимые. Какими замысловатыми путями при этом шла мысль составителя летописи, мы можем только догадываться.
Как и всяким другим материалам нарративного характера, летописям придавалось меньшее значение, чем данным посольских книг. Летописи — это не набор фактов, изложенных летописцем так, как они имели место быть в реальности. Политическая пристрастность летописцев, идеологическая зависимость их произведений от места и времени написания текста общеизвестны. Убедительно доказано, что основным принципом, определявшим создание летописи, были эсхатологические мотивы (И. Н. Данилевский11). Русские летописцы в таком видении мира были не одиноки — все средневековые авторы искали аналогии описываемым и анализируемым ими событиям в религиозных текстах. Так мир виделся проще, логичнее и яснее для восприятия. Таким образом, летопись — достаточно «непрозрачный» для понимания современного человека текст, иллюстрация средневековой ментальности.
Несмотря на то что история татарских династов, их резиденций в Московской Руси, отношения с татарским миром в целом неоднократно упоминаются в самых различных летописях, цели, с которыми составлялись данные тексты, как, впрочем, и сами летописцы, были весьма опосредованно связаны с взаимоотношениями Москвы и Степи. Функция летописей была идеологической, поэтому они довольно искаженно описывают отношения с татарскими ханствами. Если сравнить изложение одних и тех же событий в летописных текстах и дипломатических документах, то можно отметить, что летописцы зачастую искажали в угоду своим целям окраску событий, информацию о которых они позаимствовали из дипломатических источников. Таким образом, летописям можно с оговорками доверять при восстановлении событийной канвы, но не стоит полагаться на их интерпретацию этих событий12
[21].
Их можно использовать с большой осторожностью и только тогда, когда никакие другие дополнительные источники не могут быть привлечены»13.
В целом же можно отметить, что в летописях изложена официальная точка зрения соответствующего русского княжества или уже Московского государства на его внешнюю политику и вместе с тем имеются важные сведения о сопредельных территориях14.
Третьей группой источников является русский актовый материал самого разного характера15 (комплекс договорных и духовных грамот русских великих и удельных
[22] князей, шертная
[23] грамота Абд ал-Латифа 1508 г., жалованные грамоты ногайским мирзам на Романов, жалованные грамоты монастырям Мухаммед-Амина и Абд ал-Латифа и многие др.). В основном эта группа содержит данные по вопросу положения татарских «мест» в административно-политической структуре Московского государства, различные нюансы фактов пожалований русских городов татарским династам. Данный вид источника показывает неоднозначность положения пожалованной татарской элиты в русских городах, некоторые элементы автономии и зависимости этих персон в Московском государстве, факты, относящиеся к правовому и материальному статусу татарских выходцев.
