Вскоре, в январе 1549 г., Дервиш-Али отбыл к ногаям, где он пребывал более двух лет. Судя по всему, там он сменил свои планы — он начал искать у них поддержки для новых претензий на астраханский трон. Вероятно, его интересы относительно Астрахани могли быть подогреты властным вакуумом, возникшим там после разорения ханства Сахиб-Гиреем в 1547 г.502 Как видим, политические предпочтения потенциальных претендентов на чингисидский трон могли сильно меняться в зависимости от их окружения.
В то же время Москва предпринимала попытки установить свой контроль над астраханским троном. После падения Абд ар-Рахмана бин Абд ал-Керима в 1543 г. (?) и недолгого правления Аккубека бин Муртозы (1545–1546 гг.) черкесы поставили там своего нового хана, Ямгурчи бин Бирдибека. К 1551 г. его положение, судя по всему, было очень непростым, и он послал в Москву запрос принять его и «юртом устроити». Москва сделала встречное предложение. Вместо предоставления убежища Москва войдет в союз с правителем. Хан принял предложение.
Весной 1551 г. Москва решила, что Дервиш-Али пробыл вместе со своими родственниками достаточно долго, и начала давить на ногаев, чтобы те отпустили своего царского родственника назад в Москву. Сам Дервиш-Али в это время был у сторожевого нураддина
[133] ногаев Белек-Булата бин Хаджи-Мухаммеда. Главный нураддин Исмаил бин Муса воспротивился такому развитию событий, сообщив, что он намеревается вновь посадить Дервиш-Али на астраханский трон. Иван IѴ ответил, что он также не против такого плана, но хотел бы реализовать его несколько позже. А пока что Дервиш-Али должен возвратиться в Москву. Исмаил был против. Тогда Иван IѴ поставил ультиматум Исмаилу:
А похочешь к себе нашего добра и прямые дружбы, и ты б Дервиша царя з женою и з детми к нам прислал часа того с своим болшим послом. И мы Дервиша царя пожалуем своим великим жалованьем и юртом его устроим503.
Очевидно, не желая жертвовать московской дружбой ради Астрахани, в итоге ногаи уступили и отпустили хана обратно в Москву. 16 октября 1551 г. Дервиш-Али прибыл в Касимов и уже на следующий день был отпущен в Москву504.
По прибытии Дервиш-Али незамедлительно попросил великого князя сделать его астраханским ханом, «чтобы его государь пожаловал, учинил его на Астрахани»505. Вместо этого Иван IѴ и его бояре решили «устроити» его в Звенигороде506. Он получил его в январе 1552 г.507, а отправился туда в марте 1552 г. Он управлял им на протяжении 1552–1554 гг. (видимо, до приглашения в Астрахань как последний хан)508
[134]. Согласно письму Исмаила от весны 1552 г., сын Дервиша-Али вскоре присоединился к своему отцу. Через год после падения Казани Исмаил недоумевал, почему Иван держит Дервиша-Али в Звенигороде и не отпускает его ни в Ногайскую Орду, ни снаряжает рать на Астрахань.
Дервиша-Али держали в Звенигороде как возможного ногайско-московского претендента на ханский трон в Астрахани (Дервиш-Али планировался как хан от Москвы, от ногаев планировался мангытский беклербек). Позже Дервиш-Али вторично занял астраханский трон при поддержке московских войск и правил там на протяжении 1554–1556 гг.
Однако вскоре ободренные своим успехом на казанском направлении московские официальные лица решили поступить так же и с Астраханским юртом. В 1556 г. они снарядили новую экспедицию, которая вынудила правящего хана Дервиша-Али бежать (в Азов), и установили в городе прямое правление московского воеводы. Дервиш-Али более уже никогда не возвращался ни в Московское государство, ни к ногаям. После Азова он оказался в Мекке509, а далее его следы теряются510
[135].
Падение двух татарских юртов — Казани и Астрахани — разрезало историю позднезолотоордынских связей на две части. Еще до этого происходило постепенное изменение ракурса этих отношений.
Первой точкой отсчета этих изменений можно считать 1530-е гг. В это время в Касимовском ханстве происходит внедрение «параллельной», подчиняющейся Москве администрации (наряду с властными структурами хана). Вторая точка изменений — само взятие татарских юртов в 1552–1556 гг. Третья — 1567 г. — назначение властью и волей Москвы хана в Касимове (об этом будет сказано ниже). Поэтому неудивительно, что после взятия Казани и Астрахани поток Джучидов в Московское государство не уменьшился. Теперь Джучиды стали воспринимать Московское царство не как место, где можно переждать «истому», но как место постоянной дислокации, более удобное в сравнении с родиной. Вероятно, самые проницательные из них почувствовали, что векторы развития Степи изменились безвозвратно, и двинулись на территорию бывшего «русского улуса» в поисках лучшей доли.
В первое десятилетие после взятия Казани и Астрахани четыре Чингисида — Кайбула, Тохтамыш, Бек-Булат (Бик-Булат) и Ибак — прибыли в Московское государство. Несмотря на то что сыновья двоих из них в итоге приняли христианство, сами они до конца жизни оставались мусульманами. В отличие от ханов Касимова, они не стали правителями собственных постоянных владений. Однако они были приняты в Москве с почетом, им были выделены юрты для содержания, и их положение в московской армии было престижным и важным по значению.
Первый из списка — Кайбулла (Абдаллах бин Аккубек бин Муртаза), правнук Ахмеда, последнего хана Золотой Орды. Кайбулла прибыл из Астрахани в мае 1552 г., где его отец, Аккубек бин Муртаза, недолго правил в 1532–1533 гг. и 1545–1546 гг. Когда Кайбулла прибыл в Москву в мае 1552 г., в Астрахани правил его кузен Ямгурчи бин Бирдибек. Иван IѴ, провозглашавший дружественные отношения с Аккубеком, принял Кайбуллу с почетом и наградил его городом Юрьев-Польский с причитающимися доходами511 (в июле 1553 г. он уже владел им — Абдаллах бин Аккубек прибыл в Коломну, для защиты от нападения крымского хана, из Юрьева)512. В мае 1552 г. Абдаллах бин Аккубек женился (или его поженили) на племяннице Шах-Али, дочери бывшего казанского хана Джан-Али513. Умер Кайбулла в 1570 г., похоронен в Касимове в текие Шах-Али.
У Кайбуллы было пять сыновей, известных по источникам: Будали (1558–1583 гг.), Мустафа-Али (в дальнейшем касимовский хан), Арслан-Али, Саин-Булат и Муртаза-Али (Михаил Кайбуллович, будущий глава Земской Боярской думы). Только последний, Муртаза-Али, принял христианство (в 1570 г.). После крещения он стал Михаилом Кайбулловичем. Умер около 1575 г.514 Он также получил во владение земли от московского царя. В 1570 г. он владел Юрьевым-Польским, который до этого принадлежал его отцу. Возможно, параллельно он владел и Звенигородом — В. В. Вельяминов-Зернов писал, что он «в продолжение своей жизни держал Звенигород»515
[136]. В 1572 г. он обозначен как получатель Звенигорода516, который до этого был владением Симеона Касаевича. Четверо других сыновей Кайбуллы остались мусульманами. Один из них, Мустафа-Али, в дальнейшем стал ханом Касимова (к 1584 или 1585 г.).
