Астрахань и Сибирь как московские юрты
Имея за плечами опыт испомещения татарских выходцев в центральных областях Московии, после завоевания Казани и Астрахани, окончательно низведя Касимовское ханство в 1567 г. до статуса марионеточного юрта, Москва, по всей видимости, решила экстраполировать свои дипломатические успехи на новые горизонты. Искусство дипломатии было полезно во внешней политике: еще было сильно в военном отношении Крымское ханство, и говорить с ним только с позиции силы было и неэффективно, и небезопасно. Поэтому институт «московских юртов» получил своеобразную «растяжку»: в них стали «превращать» прежде независимые татарские государства, чтобы более эффективно (и эффектно) играть на внешней сцене. Неудивительно, что первым в этом ряду стало бывшее Астраханское ханство.
В позднезолотоордынскую эпоху Астрахань оставалась символом прошлого могущества империи Чингис-хана. Крымские Гиреи долгое время не оставляли идею захватить город или по крайней мере посадить на его престол представителя своего рода: они претендовали на «Астраханский юрт» с момента возникновения Крымского ханства. С конца 1560-х гг. требование «уступки» Астрахани стало главной темой московско-крымских отношений. Планы посадить в Астрахани младших Гиреев под московским протекторатом время от времени возникали и у Ивана IѴ584.
После катастрофичного по своим последствиям майского похода 1571 г. хана Даулет-Гирея на Москву правителями двух государств обсуждался в числе прочих также и вопрос об уступке Крыму Астрахани. Московские послы должны были воспрепятствовать новому походу и побудить хана согласиться на размен послов до заключения соглашения о конкретных сроках и условиях уступки Астрахани585.
Иван IѴ требовал гарантий того, чтобы в Астрахани оставалось русское население с обеспечением ему полной безопасности. По сути дела он ставил вопрос о сохранении московского протектората над Астраханью, указывая, что «нашему боярину в Астрохани быти»586. Еще в 1555 г. в переписке с Литвой Москва заявляла:
Царь Дербыш живет в Астарахани имени для (выделено мной. — Б. Р.), а дела всякые делает царя и великого князя наместник587.
Видимо, подобное положение вещей намеревались сохранить и при крымском ставленнике. Условия «уступки» Астрахани показывали, что в Москве реально учитывали возможность перехода Нижнего Поволжья под номинальный крымский контроль. Иван IѴ, очевидно, предполагал в крайнем случае превратить Астрахань в некое подобие Касимовского ханства второй половины XѴI века588.
Крымским Гиреям удалось заполучить Астрахань для представителя своего рода. Однако ситуация, в которой это произошло, была скорее карикатурой на то, что они действительно хотели. Неслучайным кажется, что это произошло только в конце XѴI в., после истории с предложением касимовского престола крымскому царевичу, сыну Даулет-Гирея. Посмотрим, как это происходило.
В результате очередного династического конфликта в Крыму летом 1584 г. на Северный Кавказ бежали три брата: хан Саадет-Гирей и султаны калга Мурад-Гирей и Сафа-Гирей, все — дети хана Мухаммед-Гирея ІІ. Они были изгнаны их дядей Ислам-Гиреем II. В результате соглашения между братьями было решено, что Мурад-Гирей попытается заручиться поддержкой московского царя. В Москве же решили извлечь из ситуации максимальную пользу, и у руководителей внешнеполитического ведомства это практически получилось.
После долгих и сложных переговоров летом 1586 г. султана Мурад-Гирея со своим двором отпустили в Астрахань. Уже осенью 1586 г. Крымское ханство, Малые и Большие ногаи, а также все «черкасы» были ошеломлены этим невероятным известием. Мурад-Гирей водворился в Астрахани в качестве брата законного крымского «царя» Саадет-Гирея и одновременно Чингисида, призванного консолидировать «под рукой московского царя» мирз «Казыева улуса» и Больших ногаев: со стороны Москвы целью отправления трех султанов на юг было сдерживание воинственного пыла хана Ислам-Гирея II и содействие восстановлению дружественных отношений Московского государства с Большой Ногайской Ордой589.
18 июля 1586 г. Мурад-Гирею объявили об отпуске в Астрахань590. В июле царевич шертовал Федору Ивановичу за себя и своих братьев царя Саадет-Гирея и царевича Сафа-Гирея:
…что быти им под государевою рукою в ево государеве жалованье и воле, и жити под Астараханью, и во всем государю лиха не хотети, и стояти против государевых недругов591.
Шертная грамота была еще известна в 1626 г.592 Весьма красноречива запись в Разрядной книге 1475–1605 гг.:
То го же года июля в 18 день отпустил государь крымского царевича Мурат Кирея Магмет Киреевича в Астрахань, а из Астрахани ему идти промышлять под Крым, а взем Крым, сести ему на Крыме царем, а служить ему царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Русии593.
А. А. Новосельский полагал:
Запись Разрядной книги ценна тем, что она выдает сокровенные замыслы московского правительства: правительству царя Федора Ивановича как будто рисовалась возможность посадить в Крыму зависевшего от него царя, как это некогда было в Казани и Астрахани594.
Намерения московской стороны в отношении султанов частично раскрылись в период переговоров с прибывшим в апреле 1587 г. имперским посланцем Г. Гойгелем. Имперские подданные должны были быть информированы о наличии формировавшейся в Нижнем Поволжье мощной группировки — будущей Орды под московским контролем и командованием:
А царевич Мурат-Гирей был у государя нашего на Москвы, а ныне он поехал жить в государя нашего отчине в Астрохани. А с ним и крымские князи и мирзы и улусные многие люди, да с ними ж ногайские мирзы Арсанай мирза, Дивеев сын, да Хан мирза, Касыев сын, да Ибрагим мирза Исупов да Бра Газы мирз Шейдяков. И иные многие мирзы ногайские со своими улусы до сорока тысяч у государя нашего вотчины у Астрохани по крымской стороне все государю нашему служат595.
В общих чертах можно реконструировать условия договора, по которому Мурад-Гирей посылался на проживание в Астрахань. Статус султана в городе установить непросто. Однозначных сообщений о «пожаловании» Чингисида доходами с города нет. Однако частично астраханские доходы шли на содержание Гирея и его двора596. Федор Иванович, судя по всему, обещал всестороннюю, в том числе и военную, помощь братьям в их борьбе за Крым, в частности, терскими, волжскими, яицкими и донскими казаками597. Мурад-Гирей, в свою очередь, бил челом московскому царю о холопстве (sic!), становился его подданным и, по-видимому, отказывался от права отъезда598. Братья Мурад-Гирея от «прямого холопства» дистанцировались.
Несомненно, находясь в приграничном городе, который больше напоминал крупный военный лагерь, крымский царевич был более чем ограничен в своих действиях. Воеводы всячески опекали царевича, в том числе и через приставленных к нему переводчиков
[143]. Он практически не мог действовать самостоятельно. Его положение в Астрахани, конечно же, значительно отличалось от положения иных Чингисидов, «расквартированных» в центральных уездах Московии. Скорее, Мурад-Гирея следовало бы отнести к кормовым Чингисидам — Чингисидам, получавшим не доходы от пожалования городов или какие-либо другие (выход, ясак
[144], разовые денежные дачи за участие в военных действиях, др.), а получавшим ежедневный корм и питье от московских властей, что считалось много менее престижным для потомков Чингис-хана. И все же хан Гази-Гирей II, в отличие от изгнавшего троих султанов хана Ислам-Гирея II, трактовал пребывание Мурад-Гирея в Астрахани как главы «Астроханского юрта»599.
