Кашира выдавалась татарам всегда «с волостьми»659.
Звенигород
Звенигород практически постоянно являлся уделом боковых княжеских ветвей Калитичей660. Так, в конце XѴ в. это был удел Андрея Большого Васильевича661.
Во второй четверти XѴ в., во время гражданской войны в Московском Великом княжестве, Звенигород принадлежал князю Юрию Дмитриевичу, дяде и противнику великого князя Василия II. Приобретя его в результате военной победы над своим дядей и кузенами, Василий II оставил его в 1462 г. своему третьему сыну, Андрею Угличскому. После смерти Андрея в 1493 г. удел был возвращен великому князю Ивану III, который начал предоставлять Звенигород, до этого всегда бывший в подчинении членов великокняжеской семьи, татарским выезжим династам.
В 1449 г. летописи отмечают, что против татар Сеид-Ахмеда, совершивших набег на московские земли, в поход из Звенигорода послали царевича Касима бин Улуг-Мухаммеда662. Однако данное упоминание не позволяет нам однозначно утверждать, что уже в это время город «жаловался» Чингисидам663. Любопытно, что, согласно документам начала XѴI в.664, в звенигородских пределах находились большие массивы земель «численных людей», сельского населения, в ХІѴ-ХѴ вв. обязанного данью и службой в пользу Орды (как и в другом городе, дававшемся татарам в управление, — Рузе)665.
До сентября 1491 г. город входил в состав удела угличского князя Андрея Большого Васильевича. В 1493 г. Звенигород был дан казанскому султану Абд ал-Латифу бин Ибрагиму, со всеми причитающимися доходами666. Звенигород был пожалован Абд ал-Латифу «со всеми пошлинами» после 11 января 1493 г.667 (видимо, владел им до пожалования Казанью, т. е. 1493 г. — апрель 1497 г.). Решение о пожаловании татарского султана Звенигородом было принято, судя по всему, еще раньше — весной-летом 1492 г.668 Вероятно, что после смерти крымского хана Менгли-Гирея в 1515 г. Абд ал-Латиф получил в управление в числе других городов и Звенигород669. Интересна идентичность формулировок при пожаловании Абд ал-Латифа «уделами»: и Звенигород, и Юрьев были даны «со всеми волостьми и с селы и со всеми пошлинами». Можно предположить, что права Абд ал-Латифа в отношении Звенигорода ничем существенным не отличались от его же прав в отношении Юрьева, а также Каширы670.
В 1551–1554 гг. городом владел астраханский хан Дервиш-Али бин Шейх-Хайдар. Здесь же находился и его двор671.
Следующим «правителем» города стал крещеный казанский хан Симеон Касаевич (не ранее 1554–1566 гг.). Тут же был испомещен его двор, составленный из детей боярских672.
Позднее тут отмечен астраханский царевич Муртаза-Али бин Абдаллах (Михаил Кайбуллович). Неизвестно, когда произошло пожалование — до принятия православия или после673. Но оно имело место не ранее 1570 г., так как с 1566 до 1569 г. Звенигородом владел князь Владимир Андреевич Старицкий674. Муртаза принял крещение ранее января 1570 г. В то время он еще не владел Звенигородом675. В завещании, написанном не позднее 1572 г., Иван IѴ специально упомянул о том, что он пожаловал «царевича Муртазалея, а во крещении Михаила… городом Звенигородом, по тому же, как был Звенигород за царем Симеоном Казанским, и сын мой Иван держит за ним Звенигород, по нашему жалованью, а служит царевич Муртазалей, а во крещении Михайло, сыну моему Ивану, а отъедит куды-нибудь, и город Звенигород сыну моему Ивану»676.
В 1504 г. в Звенигороде упоминается слобода
[164] «что за татары»677. Среди помещиков уезда конца XѴI в. отмечено несколько новокрещенов. Можно предположить, что они являлись потомками татар дворов Чингисидов, в разное время проживавших в городе678.
Юрьев-Польский
Город неоднократно жаловался Чингисидам. Так, в январе 1508 г. Юрьев-Польский дали бывшему казанскому хану Абд ал-Латифу бин Ибрагиму. 29 декабря 1508 г. с ним был заключен договор, хан дал шерть. На настоящий момент это единственный документ, позволяющий реконструировать положение выезжих Чингисидов в Московском государстве679.
В мае 1512 г. Абд ал-Латифа обвинили в содействии набегу крымских татар на Московию и лишили его владений680. Следует отметить, что в период владения городом крымский хан и его родственники неоднократно просили пожаловать Абд ал-Латифа Каширой. Вероятно, что после смерти крымского хана Менгли-Гирея в 1515 г. Абд ал-Латиф получил в управление в числе других городов и Юрьев-Польский681.
По приезде в Московию в 1552 г. в городе поселили астраханского царевича Абдуллу бин Аккубека (Абдаллах бин Аккубек бин Муртаза) с его семьей682
[165]. Он получал доходы с города до своей смерти (ок. 1570 г.)683. После этого, возможно, их унаследовал кто-то из его сыновей.
В 1609 г. Юрьев-Польский пожаловали сыну касимовского царя Ураз-Мухаммеда бин Ондана, царевичу Мухаммед-Мураду, от имени Лжедмитрия II684, но воспользоваться доходами с посада ему так и не удалось.
Юрьев-Польский выдавался татарам «с волостьми»: в 1508 г. Абд ал-Латифу город дали «с волостми и з данию и со всеми пошлинами»685.
Серпухов
Как и Звенигород, Серпухов также принадлежал к владениям великокняжеского дома. Серпуховской уезд представлял собой осколок удела потомков младшего, третьего сына Ивана Калиты, Андрея (умер в 1353 г.)686. Он оставался владением его прямых потомков вплоть до 1456 г., когда великий князь Василий II арестовал серпуховского князя Василия Ярославича и присоединил его вотчину. После этого Василий II оставил Серпухов своему второму сыну Юрию, который контролировал его вплоть до своей смерти в 1472 г.687
Город в разное время жаловался тем или иным выезжим Чингисидам. В мае 1497 г. Иван III передал бывшему казанскому хану Мухаммед-Амину в управление города Серпухов, Хотунь и Каширу688
[166] «со всеми пошлинами». С 1497 по зиму 1502 гг. эти три города находились в руках Мухаммед-Амина689.
Непродолжительное время, с сентября 1532 г. по январь 1533 г., город принадлежал казанскому хану Шах-Али бин Шейх-Аулияру690. Скорее всего, следует признать, что город (доход с него) жаловался как своеобразный «довесок» к основному (статусному) пожалованию. В обоих случаях это была Кашира691. По данным сотной
[167] 1552 г., в городе в 623 дворах проживало 796 «середних и молодых» человек. В «пустее» находились 21 двор и 122 места дворовых. С торговых лавок полагался ежегодный оброк в 7 р. 76 к.692
