И. В. Зайцев в 2004 г. издал книгу, состоящую из статей-очерков по истории и источниковедению позднезолотоордынского пространства XѴ — первой половины XѴI вв.64 Она крайне полезна при реконструкции политической истории этого периода. Концептуальные установки автора не относятся к традиционным для российской историографии.
Украинский автор О. Гайворонский сделал попытку написать обзорную историю крымских ханов на основе имеющихся на данный момент монографий по проблеме65. Он активно использовал английскую, американскую, французскую и немецкую историографию вопроса.
Исследователь из Йошкар-Олы А. Г. Бахтин в 2008 г. решил заново расставить акценты в вопросе образования Казанского и Касимовского ханств66. Хотя его работа и находится полностью под влиянием концепции Вельяминова-Зернова, в ней имеются некоторые новые мысли и привлеченные источники. Методологией А. Г. Бахтина является позитивизм.
Курганский автор Д. Н. Маслюженко исследовал позднезолотоордынскую историю Сибири в ХѴ-ХѴІ вв.67 В историографическом контексте обзорных исследований вышла работа автора данных строк по истории Касимовского ханства68.
Рязанский автор А. В. Беляков, крайне продуктивно работающий в архивах РФ, особенно в РГАДА, в 2011 г. обобщил результаты своих штудий в монографии «Чингисиды в России ХѴ-ХѴІІ вв.»69. Количество материала, проработанного для написания монографии, впечатляет читателя. Однако его переработка и анализ уже не столь блестящи, о чем указывалось в рецензии В. Д. Назарова на книгу70. Главный вывод книги А. В. Белякова — Чингисиды в России на протяжении ХѴ-ХѴІІ вв. являлись «ненужными», лишними людьми. Соглашаясь с данным тезисом относительно XѴII века, по которому А. В. Беляков является бесспорным специалистом, можно отметить, что механически экстраполировать данный постулат на XѴI в., а уж тем более на XѴ в. непродуктивно. В данном случае выводы А. В. Белякова входят в серьезный диссонанс с материалами аутентичных источников по периоду. Как и А. Г. Бахтин, методологически Беляков твердо стоит на позитивистских позициях.
Не так давно в издательстве Brill вышла книга польского историка Дариуша Колодзейчика «Крымское ханство и Польша-Литва: Международная дипломатия на европейской периферии (15–18 вв.): Изучение мирных договоров с приложением аннотированных документов», затрагивающая важный аспект внешней политики одного из важнейших позднезолотоордынских государств — Крымского ханства71. Книга весьма объемна (1135 с.). В исследовании достаточно подробно обсуждается вопрос о характере крымских отношений с северными соседями, Короной Польской и Московским государством. В приводимых автором документах есть масса сведений, которые могут быть использованы для раскрытия многих сторон истории Крымского ханства (системы карачи-беков, клановой структуры, состава и статуса религиозных деятелей и т. д.) и Ногайской Орды72. В целом же книга имеет явный источниковедческий уклон.
В. В. Трепавлов в 2012 г. издал монографию, исследующую историю Сибирского ханства после Ермака73. Книга построена на материалах архивных источников, что придает ей особую ценность.
Итак, работы третьей группы весьма разнообразны по своему содержанию: каждая из них выявляет свои аспекты проблематики.
Четвертая группа исследований — статьи, освещающие различные нюансы темы. Они «утилитарно» помогли автору книги в разрешении локальных вопросов. Это и внутреннее устройство татарских анклавов Московской Руси — здесь приведенные статьи позволяют в том числе и провести компаративный анализ на материале русских уделов (особо выделю работу С. Н. Кистерева74), различные нюансы восточной политики Москвы в ХѴ-ХѴІ вв. (фундаментальная статья И. И. Смирнова, важные исследования О. Прицака, Л. Коллинз, Дж. Мартин и др.)75, вопросы трибутарных отношений между Москвой и татарским миром (С. Ф. Фаизов)76, ногайское поселение Московской Руси Романов и аспекты его появления и существования (В. В. Трепавлов)77.
Из концептуальных статей этой группы можно выделить следующие тексты. В большой дискуссии, развернувшейся в 1967 г. на страницах американского журнала «Славянское обозрение» (Slavic Review) по поводу взаимоотношений Москвы и Казани в Средние века, американский историк украинского происхождения, основоположник школы украинских исследований в Гарварде Омельян Прицак высказал интересные и крайне важные наблюдения по поводу изменения политического положения Касимовского ханства и всего позднезолотоордыского мира в целом. Он считает, что вассальный статус Касимовское ханство приобрело не сразу при его образовании в середине XѴ века, а только после смены представителей династии Гиреев на потомков Ахмеда78.
В этой же дискуссии участвовали Э. Кинан79, еще один американский историк украинского происхождения Игорь Шевченко80 и поляк по происхождению, гражданин США Ярослав Пеленски81. Шевченко отметил, что тезис Э. Кинана в отношении русских летописей верен лишь отчасти: их действительно непродуктивно использовать для реконструкции политических реалий ХѴ-ХѴІ вв. из-за их ангажированности, однако, если мы хотим узнать, как происходила легитимация тех или иных событий со стороны Москвы, они вполне репрезентативны.
Ученица Э. Кинана профессор университета Майами Джанет Мартин касается истории татарских государств в их взаимосвязи: история Казанского, Крымского и Касимовского ханств, а также Московского государства выступают у нее как компоненты истории политического союза «Степи», то есть всех наследников Золотой Орды. По сути, автор развивает мысли своего учителя на более широком фактическом материале, с привлечением источниковых доказательств своей концепции. Как и у Кинана, делается упор на «дружественности» отношений Москвы с татарским миром. Этим проблемам посвящены ее статьи «Отношения Москвы с Казанским и Крымским ханствами (1460–1521 гг.)» и «Московская политика фронтира:
[25] случай Касимовского ханства»82.
Историк Л. Коллинз в основательной статье «По поводу утверждаемого “разгрома” Большой Орды в 1502 г.»83 выдвигает совершенно справедливую мысль о том, что как такового «разгрома» Большой Орды (государство, которое в западной историографии принято называть «Великой Ордой») не было. Произошли лишь смена ветвей династии с изначально «сарайской»
[26] на крымскую и переход властных регалий и улусов от большеордынского к крымскому хану. Данная мысль вполне обоснована всей логикой позднезолотоордынской истории ХѴ-ХѴІ вв.
