Такой наглости Леон не выдержал, всхрапнул, развернулся к грабителям спиной и…активировал ловушки. Из глубины комнаты раздался хрип: первый слуга схватился за саквояжи, убранные лакеем в специальное отделение для багажа. Второй тут же развернулся, шикнул на приятеля, потом схватил маленький нессесер для бритвенных принадлежностей, стоящий на столе и…тоже захрипел.
Инспектор довольно вздохнул: вот теперь действительно можно спать! До утра ни один воришка не сойдет с места!
Поутру в лучшей гостинице города случился скандал. Лакей, вызванный звонком, поспешил к новому постояльцу, прихватив таз для бритья и свежую газету, а наткнулся на коридорного и какого-то мужлана, скорчившихся на ковре у ног сонного виконта.
– Милейший, вызовите полицию! – потребовал гость, – эти невнятные личности пытались меня ограбить!
Спешно прибывший полицмейстер убедился: бессознательные лакеи имели на руках отпечатки «медузы горгоны» – маго-механической ловушки, которой некоторые умельцы снабжали сейфы.
– Помилуйте, милорд! – шокированный служитель закона ходил вокруг окаменевших воришек и ужасался. – Что за ценности у вас в шкафу, если вы этакие страсти всюду ставите?
– Пустяки, мистер Бгут, – отвечал Леон, – паралич временный, к обеду спадет. А насчет ценностей… Шелковый галстук сейчас стоит золотой. Лайковые перчатки с пуговицами – два. Про мелочи вроде портсигара или часов и не говорю, а мое финансовое положение не позволяет мне разбрасываться предметами гардероба.
Такую бережливость провинциальный начальник полиции понял, но на модный жилет, серый в белую и фиолетовую полоску поморщился. Преступников забрали в участок. Управляющий гостиницы принес постояльцу извинения и бесплатный завтрак в номер. Сонный городок Бейтим слегка испугался и затих.
Леон же на себя разозлился. Он не узнал, кто хотел его отравить и что искали воришки. Слишком шустро местные за него взялись, а ведь ему нужно отыскать антиквара и ту странную мисс, что написала ему письмо! Откладывать больше нельзя!
Приняв решение, инспектор выглянул в окно, убедился, что дождь все еще льет, и единственный доступный ему источник информации – это скучающие в холле дамы да прячущиеся от него по углам слуги. Сделав ставку на дам, виконт переоделся, взял несколько столичных модных журналов и спустился вниз. Здесь у камина красивым кругом присели дамы, нежно щебеча о чем-то возвышенном. Стоящая чуть в стороне горничная подавала чай и сладости, выложенные на новенькой «горке», щедро украшенной бумажными кружевами.
– Прелестные дамы! – «виконт Крэддок» сам двинулся в пасть к полудюжине голодных львиц и, несмотря на решимость, ощутил холодок где-то под сердцем. – Я решил, что скучать в номере мне не позволяет моя меланхолия, и решил присоединиться к вашему восхитительному обществу! Вы позволите?
Дамы немедля приняли заезжего гостя в свой кружок, объяснили, что по случаю непогоды здесь проходит заседание благотворительного комитета и, атакуя улыбками, принялись расспрашивать. Виконт юлил, делал цветистые комплименты, целовал кончики пальцев и наводил справки: есть ли в городе антикварные лавки? Не случалось ли в недавнем времени найти кому-нибудь клад? А верно ли, что здесь в Бейтиме проживает мисс Суджик? Милейшая тетушка попросила его передать письмецо дальней родственнице.
Последний вопрос дам удивительно всколыхнул, и вскоре виконт знал о мисс Суджик даже больше, чем ему хотелось. Тощая блеклая девица явилась из школы с одним сундуком и захомутала самого перспективного жениха в городе! Многие полагали, что мерзавка затолкнула мистера Олмиджа в храм животом, но нет, со дня бракосочетания прошло почти три месяца, а талия нахалки до сих пор тонка!
Нет, все это было высказано без грубости, с легчайшим флером кокетства, но Леон давно освоил искусство салонной беседы и тонкие намеки ловил на лету. Значит миссис Олмидж здесь принимают, но считают…странной?
– Неужели эта юная дама не вошла в ваш замечательный комитет? Помощь детям-сиротам – это так важно! – сказал он, проливая бальзам мужского внимания на сердца дам-благотворительниц.
– О нет, Оливия щедра, просто этот дождь, она простудилась!
Дальнейшая беседа принесла мало пользы. Леон узнал, что мистер Олмидж продает лучшие в городе гробы, а его супруга занимается булочной. Их дом стоит непозволительно близко к особняку мэра, а ведь скоро будет бал-маскарад! Вы же придете милорд? Не так ли? Самый чудесный праздник! Вам непременно пришлют приглашение!
С трудом вырвавшись из кружевных перчаток местных хищниц, виконт оставил дамам журналы и сбежал в курительную. Хватит с него сиропа! Пора заняться поисками оружия!
В курительной комнате общество изменилось. Теперь тут неспешно пускал кольца к потолку полицмейстер, рядом с бокалом в руке восседал солидный мужчина в консервативном черном жилете. Судя по массивной печатке и золотой печати на цепочке часов, это был местный банкир.
Рядом крутилась пара юнцов, гордых великолепным обществом, торговец с зеленым шейным платком, затянутом слишком туго, и сухощавый старик в очках – учитель или бухгалтер? И тот бледный тип, который накануне сидел по левую руку от банкомета. Его взгляд был равнодушен, но интерес Леон ощутил всей кожей.
«Виконт Крэддок» поздоровался, представился и уселся поближе к огню. После встречи с дамами его все еще потряхивало.
– Познакомились с благотворительным комитетом? – чуть насмешливо спросил его полицмейстер.
– Еле вырвался! – честно признался виконт и продолжил: – Всего-то хотел узнать, где проживает одна особа, которой тетушка просила передать письмо! А узнал обо всех невестах города!
Мужчины сочувственно похмыкали, наслаждаясь тишиной и табачным дымом. Когда Леон уже слегка расслабился и начал продумывать маневр, который помог бы изловить Смита в темном углу для приватного разговора, полицмейстер вдруг спросил:
– Какая именно особа вас интересует, милорд? Я по роду службы знаю всех почтенных людей города…
Спектакль был отработан: «виконт Крэддок» похлопал себя по карманам, поправил манжет и наконец извлек узкий конверт, подписанный витиеватым женским почерком:
– Мисс Суджик! Правда, дамы сообщили мне, что теперь эту мисс зовут миссис Олмидж…
Мужчины в курительной странно напряглись, переглянулись, и Леон поспешил смягчить впечатление, добавив деталей:
– Тетушка знавала матушку мисс Суджик и хотела кое-что узнать о покойной…
Напряжение стало еще более острым. Наконец полицмейстер откашлялся и произнес:
– Милорд, к чему вам утруждать себя? Я хорошо знаю мистера Олмиджа и его супругу, иногда бываю у них в гостях. Позвольте, я передам письмо.
– Вы очень любезны, господин полицмейстер, но это письмо может содержать конфиденциальные сведения о моей тетушке и ее подруге. Я не имею права отдавать его в чужие руки. Буду очень благодарен, если вы представите меня даме на каком-либо публичном мероприятии. Углублять знакомство нет необходимости, я в Бейтиме ненадолго!
