Виталий Дубинин
Сначала я сочинил рифф, достаточно тяжелый, нехарактерный для нас. Он у меня был еще со времен альбома «Генератор зла», но дальше дело не шло. Тем не менее потом все это вырулилось. Как и в любом деле, когда начинаешь работать непосредственно над песнями, необходимо просто войти в процесс. Когда мы сделали «Колизей» и «Бал у Князя Тьмы», мы уже были в таком тонусе, что каждый потом приносил песню, над которой мы уже вместе работали достаточно просто. Сказалась замечательная атмосфера в коллективе, где не было никакой ругани. Мы с Володей вообще были «выжившими братьями», которые пригласили друзей и оказались на правах двух «отцов», которые тоже на все готовы.
Если говорить о теме, то мы ее нащупывали довольно долго. Рита постоянно что-то предлагала, но я не знал, на чем остановиться. А тут как раз у Iron Maiden вышел альбом «Brave New World», и я опасался, что нас сейчас начнут обвинять в плагиате. Поэтому уточнил у Риты: может быть, «новый мир» будет с опорой на Хаксли? Но Рита изложила свое видение. Возможно, что-то не так с мелодией, поэтому песня не пошла… Хотя на английской «рыбе» в плане вокала она, как мне казалось, звучала убедительнее. Не исключаю, что это из-за того, что Артур Беркут спел ее иначе, чем я это себе представлял изначально. А, может, просто плохая мелодия и гармония? (смеется).
«Там высоко»
В отличие от недооцененного «Твоего нового мира», другая дубининская песня из «Крещения огнем» «Там высоко» выстрелила. Проникновенную балладу «Ария» посвятила на сей раз не несчастной любви, а вездесущей смерти, от которой не скрыться никуда. Жанр диалога со смертью известен в мировой поэзии с давних времен – достаточно вспомнить дреевнеегипетское произведение «Разговор разочарованного со своею душою». А автор текста «арийской» песни Маргарита Пушкина привнесла в нее толику мизантропии, выгодно противопоставив старуху с косой практически всему человеческому роду («у многих здесь душа мертва – они мертвы внутри»). Остается лишь добавить, что по своей мелодике «Там высоко» близка к народной песне и, соответственно, описывает примерно тот же полуязыческий антураж, что свойствен и другим песням «Крещения огнем».
Виталий Дубинин
Баллады я любил всегда, а музыку к «Там высоко» придумал еще во времена старой «Арии», думая о том, что Валере Кипелову не составит труда достойно исполнить эту песню. Мелодия распевная, припев мощный. «Ария» обычно исполняет песни с основательным инструментальным вступлением, а здесь хотелось сразу выдать такую «английскую» сюжетную балладу, безо всякого инструментального вступления. С Ритой Пушкиной тоже не было особых проблем. Когда она прислала строчки «не ведьма, не колдунья…», я сразу понял: оно! Тем не менее, я считаю, что у Артура Беркута она не получилась даже так, как могла бы получиться. Не хватало ему проникновенности. Я пытался ему показать, как надо протяжно исполнять: «Там, высоко, нет никого…» А он сам по себе немного эксцентричный и рок-н-ролльный, поэтому мы очень долго ее с ним записывали и выжали, на мой взгляд, максимум.
Маргарита Пушкина
Альбом «Крещение огнем» получился «тяжелым» не только по музыке, но и по смысловой нагрузке песен. Тексты сочинялись в такой же мрачной обстановке – у меня тяжело болели родители, балансируя на грани ухода в иной мир. Конечно, это никого не волновало, кроме членов нашей семьи.
Работала я в основном по ночам – сидела на кухне, зажигала для настроения свечи, прислушивалась к дыханию стариков за стеной, чтобы в случае необходимости вскочить и броситься им на помощь. Днем занималась домашними делами, приготовлением еды, мытьем и так далее… Было не до рифм. Случись такое сейчас, наверняка бы не выдержала!
Первым ушел отец. Текст песни «Там высоко» сочинялся, когда дни моей матушки были сочтены, а закончен накануне похорон. И он пронизан не проходящим чувством одиночества и безысходности, которое могут понять лишь те, кто уже потерял самых близких людей.
Там, высоко, нет никого,
Там так же одиноко, как и здесь…
«Белый флаг»
Отличный пример подлинной героики: когда повсеместно царят пораженческие настроения, нелишне напомнить о том, что в оборонительной войне нет ничего зазорного. Еще одна прививка от одолевающих общество «политкорректности» и «толерантности».
Владимир Холстинин
«Города сдаются в плен» – это как раз о том, что сегодня происходит в Европе. Когда я прочитал книгу Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери», позвонил Саше Елину и предложил сделать песню. Но, мне кажется, она немножко не удалась. Возможно, текст не дотянули или музыку не дописали. На концертах мы ее никогда не играли.
Александр Елин
Все мои тексты для «Арии» имеют некий цивилизационный подтекст. «Белый флаг» – о том, что варвары наступают, в том числе и в России, – а прогрессоры (а я прогрессор, безоговорочный) вместо непримиримой борьбы вывешивают белый флаг. Это – путь к глобальной катастрофе.
«Битва»
Героика, проходящая красной нитью через весь альбом «Крещение огнем», разрослась теперь до масштабов противостояния объединенных сил землян инопланетному вторжению. С одной стороны, полностью всерьез эту песню воспринимать трудно, особенно, когда идет видоизменная цитата из «Священной войны» Владимира Лебедева-Кумача: «С космической ордой» (не зря же сами «арийцы» смеются, что «последний бой» попахивает «настоящим Интернационалом», а «героям пятой расы» они норовят подобрать ну совсем уж неблагозвучную рифму). С другой – «Битву» можно считать отличным ответом всем тем, кто ищет в альбоме «антихристианские» мотивы. Мало кто обратил внимание на фразу «лишь юродивый кричит, сложив из веток крест». А ведь получается, что перед лицом инопланетной угрозы земляне забывают свои противоречия и конфессиональные различия, выступая единым фронтом. И эта идея дорогого стоит!
Маргарита Пушкина
Совершенно неожиданно нарисовался образ юродивого, смастерившего из веток крест и стоящего на коленях. Он глядит в грозовое небо, рассекаемое врывающимися в воздушное пространство НЛО, и шепчет слова молитвы. Поднимает хрупкий символ Веры к поруганным небесам, тщетно взывая к Творцу о помощи. Получается, что юродивый – единственный, кто пытается противостоять губительному для земной цивилизации Вторжению.
Текст «Битвы» Маргарита Пушкина писала под впечатлением от «Тайной доктрины» философа-эзотерика Елены Блаватской, где изложена теория пяти рас.
Маргарита Пушкина
В конце текста отчаянно захотелось пошутить, хотя было понятно, что смысл такой специфической шутки мало до кого дойдет. Все-таки по законам жанра нужны были герои, которые остановили бы беспредел пришельцев, но не Воздушно-космические войска России, а кто-нибудь из нашего партизанского лагеря. Встала задача привязать Битву к самим «арийцам», чтобы не нарушить хеви-традиций воспевания пафосности и побед. Вспомнилось, что начитанный Владимир Петрович не очень жаловал мадам Елену Петровну Блаватскую, урожденную Ган (отличная фамилия для женщины, в свое время поставившей на уши лучшие философские умы нашего мира). Еще бы, каково мужчинам было сознавать, что Елена Петровна получила в Тибете высшее благословение на передачу тайных знаний человечеству, создала «Теософское общество» и получила от своих недоброжелателей почетное звание «Ловца душ». Да, Блаватская была персонажем весьма интересным, психилогически неустойчивым (заметно по глазам) и способным на многое. К тому же, хотелось немного потроллить Петровича, делая в тексте отсыл к сомнительным теориям мадам Елены.
