Сергей Попов
«Меченный злом» – это как раз тот случай, когда все предложенное мною для песни пошло в итоге на запись, и особой правки со стороны коллектива не было. Причем там есть повторяющийся гитарный рефрен, который Виталику на репетиции показался слишком однообразным. Тем не менее, песня была хорошо встречена и в таком виде. Идея текста принадлежит Нине Кокоревой. Мне всегда нравился ее слог, хорошо к тому же поющийся. В каждой песне в идеале должно быть несколько слоев смысла, которые со временем должны раскрываться по-новому. О «Меченном злом» фанаты порою говорили, что песня посвящена чуть ли не Михаилу Горбачеву (смеется).
«Страж империи»
Героизм и обреченность продолжают шествовать в этом альбоме рука об руку. Ну а в ком, как не в камикадзе, эти два понятия сливаются воедино? Духоподъемная песня в типично «арийском» духе предваряется японской фразой друга музыкантов Томохиро Такасины, которая в переводе на русский выглядела бы так: «От имени нашего стомиллионного народа я желаю вам успеха в вашей миссии!»
Виталий Дубинин
Одна из недооцененных песен альбома. Возможно, что-то в ней не так со сведением или аранжировкой. Там все время присутствует остинатная гитарная партия, из-за которой постоянно немного ускользает гармония. Я-то слышу, как должно быть, но, возможно, это ощущают не все. Текст про камикадзе достаточно интересный. Родился он у Риты не сразу, было несколько вариантов. Что касается Артура Беркута, то добиться от него необходимой здесь распевности было непросто…
Во вступлении говорит наш японский друг и поклонник «Арии» Томохиро Такасина. В Москве он жил и работал десять лет, женился на девушке из России, приглашал нас на свадьбу. На концерте «Судный день» Томохиро познакомился с нашим техником Олегом Лычагиным, когда спрыгнул с трибун в партер и попал прямиком к милиционерам. Олег его спас…
Я предложил Томохиро: неплохо было бы сделать такое напутствие перед отправлением японских летчиков в бой, как в фильме «Перл Харбор». Он сделал, но на записи тембр получился слишком мальчишеским. Томохиро возразил, что японцы говорят именно так, а мы просто чуть-чуть снизили на этой фразе скорость, и получилось в самый раз. Чуть-чуть возмужал! Несколько раз он приходил потом на репетиции. Я спрашивал у него, ну как тебе новый альбом? Томохиро отвечал: ну, пока мне «моя» песня больше всех нравится.
Маргарита Пушкина
В альбоме «Армагеддон» есть пара текстов, которые не вызывают у меня особых восторгов и которые лично я заменила бы. Не потому, что они технически не точны.
Один из них – «Страж империи». Вроде верно описан путь летчика-камикадзе, подсказанный фильмом «Империя Солнца» (1987) Стивена Спилберга. Помню, там были пронзительные кадры о молодом летчике, смертнике, отправляющемся в последний полет: последняя рюмка рисовой водки, белые полосы ткани (хатимаки), обернутые вокруг шлема, последняя ритуальная песня, отрывки из последнего письма родным:
Уйдет в небытие мое тело,
Моя душа вернется домой
И останется с вами навсегда.
Но… Но больше по душе мне был вариант о падших ангелах с лицами старых солдат, которые бродят по земле среди обычных людей, мечтая лишь об одном – вернуться домой, на небо, после исторической битвы трехсот дней и ночей. Однако Виталий весьма прохладно отнесся к моему предложению, этот вечный сюжет его не заинтересовал. И вот тогда, перебрав еще массу «военных» вариантов, мы и остановились на камикадзе. Опять же – летчики хоть и японские, но историю их жертвенности во имя императора и империи никто не отменял. К тому же, где-то в конце 80-х – в начале 90-х Владимир поделился с нами одним из своих любимых в те дни образов: самурайский меч на полу кабины самолета. Куда же мы без Владимира Петровича и его кругозора! Пробил час озвучить и этот образ:
Меч самурая с тобою,
Сердце и разум чисты.
Как бы там ни было, мое сердце осталось с падшими ангелами, с молодежью, поднявшей мятеж против Самого!
«Новый крестовый поход»
Еще одна песня о столкновении христианской и мусульманской цивилизации. Тамплиеры наголову разгромлены адептами ислама и, вспоминая о былых крестовых походах, намерены взять реванш. Успех предприятия на фоне современного тотального Армагеддона остается под большим вопросом: «Бой нескончаем, кто побеждает? Мы или все же они?!»
Виталий Дубинин
Тоже что-то как-то не задалось. Может, тема не очень, или песня получилась не самой яркой. Спустя столько времени судить сложно. Вообще я в каждой песне стараюсь найти что-то хорошее, но и недостатки мне тоже очевидны. Сделан «Новый крестовый поход» в размере 6/8, я считаю, такие песни должны быть на альбоме. Мелодия, правда, достаточно традиционная, но мне казалось, что мы так жестко ее играем, поэтому должна получиться вполне себе такая метал-песня. Но почему-то не взлетела. Не получилось в ней передать весь трагизм битвы за веру. Сыграли мы песню, по-моему, всего один раз.
Маргарита Пушкина
Самой недооцененной песней альбома (из тех, что с моими текстами) стал «Новый крестовый поход», хотя она и содержала все необходимые элементы хеви-лексикона и «тяжелого сюжета». Там тебе и тамплиеры, и мусульмане Саладина, и Храм на горе, переходящий из рук в руки. Было упоминание и о дивном свечении в течение трех ночей над телами казненных мусульманами рыцарей:
Свет неземной
Над телами узреть довелось.
Христиане верили, что небеса являют свое благоволение в видимых знаках к рыцарям, отказавшимся отречься от Иисуса Христа и признать Аллаха своим богом, ислам – своей верой, Мекку – своей святыней, а Магомета – своим пророком. Все они были обезглавлены воинами Саладина, и пока тела оставались не погребенными, небесное сияние разливалось вокруг святых мучеников. Об этом, кстати, писал в своих хрониках то ли монах-доминиканец, то ли бенедиктинец, точно не помню.
В финале песни звучали слова, перекликавшиеся со сказанным в «Патриоте», звучал своеобразный призыв к миру, страдающему в наше время от беспощадности исламских террористов: «Чья возьмет верх? Чья вера?» И ставился вопрос: «Кто побеждает? Мы или они? Цивилизация Запада или Восток, рассветный зверь, потомки Саладина?» Ответ повис в воздухе. Песню не поняли. Возможно, мы переоценили важность темы для аудитории. Надо было выбирать что-то другое. Но подстраиваться под частушки-страшилки уже как-то стыдно.
«Мессия»
Прямое продолжение песни «Крещение огнем», но вражда между язычниками и христианами подается уже в трактовке не Маргариты Пушкиной, а Игоря Лобанова. На выжженной Третьей мировой войной земле уже ничего не остается от национального колорита, зато «прыгучий» ритм песни должен привести в восторг поклонников альтернативы и модерн-метала. Когда в интервью, приуроченных к выходу «Армагеддона», у Сергея Попова и Виталия Дубинина спрашивали, как будет задействован в контексте «арийских» песен фирменный лобановский юмор, они уверенно отвечали: в «Арии» юмор не пройдет, особенно – у такого строгого заказчика, как Владимир Холстинин. Как выяснилось, с выводами они немного поспешили.
