Аннабель —
Я имя в память о любви своей даю звезде.
В другом варианте упоминалось созвездие Орион…
Кода мне виделась по сюжету сложнее: я ввела туда великого Галилея, ставшего космической тенью, и пошла по стопам Брюса Дикинсона – начитанный англичанин любит вставлять в тексты имена собственные и всякие названия. Галилей, по моей идее, рассердился на астронавтов во главе с безутешным капитаном за вторжение и взорвал Млечный Путь к чертовой бабушке.
Странный гром и молнии кругом,
Слепнем мы, охвачены огнем,
Галилей взрывает Млечный Путь —
Дальше всех смогли мы заглянуть,
Мир богов открыли настежь мы,
Их сады, растущие из тьмы,
Обожгла, расплавила нас даль,
Но станет утренней звездой мечта…
Галилей и мстительные боги, естественно, были упразднены авторами музыки. А ведь Брюс Дикинсон, знай он о моем подвиге, наверняка бы поддержал меня (смеется).
Лишь припев, которым я имею право гордиться, как красивой лично придуманной картиной, оставался без изменений:
Плыть в серебре
Лунных морей,
Солнце нам вслед пошлет свой ветер.
Плыть по волнам
В тот океан,
Что называется Бессмертьем.
Возможно, становлюсь чересчур сентиментальной, но не могу слушать эти слова без слез. Уж больно близко подобное торжество мечтателей, обреченных на превращение в звездную пыль.
«Точка невозврата» не только история этакого условного капитана Немо (из романа писателя Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой»), не только текст о переходе из подводного/земного мира в космический. Это притча о том, как мечта может превратить мечтателя в ничто, когда доселе невиданные миры жестоко мстят за разгадку их сокровенных тайн.
«Ангелы неба»
На предыдущем альбоме «Феникс» «арийцы» пробовали записать эту песню на музыку Сергей Попова с абсолютно другим текстом. В результате работа так и не была доведена до конца. Для этой версии была организована новая студийная сессия, музыканты пересмотрели песню по темпу, аранжировке и вокальной линии. Отправной точкой для нового варианта текста этой напористой песни послужила судьба советского аса Якова Антонова, то ли погибшего в воздушном бою, то ли угодившего в плен к немцам и бесследно «исчезнувшего со всех радаров» в 1942-м.
Сергей Попов
Идея песни была моя и заключалась она в том, что настоящие воины хоть и являются врагами, но при этом достойны друг друга. Рита сначала приняла ее в штыки и заявила: «Я не буду писать про фашистских летчиков!» Я ей объяснял, что фашистские летчики здесь ни при чем, это абстрактная тема, не привязанная к месту и времени.
Просто изначальный мой посыл был связан со статьей про нашего летчика, который попал в плен к немцам, и они проявили к нему всяческое уважение и общались с ним, как с равным. Вот это была отправная точка для этой песни и для общей идеи о том, что есть воинская честь, воинская доблесть и уважение к врагу. В этом плане песня, мне кажется, удалась. Текст у нас получился паритетным, в его создании я также принимал участие.
«Атака мертвецов»
Необычайно мелодичная и моментально западающая в душу «Атака мертвецов» переносит нас в самое пекло битвы за крепость Осовец 6 августа 1915 года. Сказать, что это – стопроцентный хит, значит не сказать ничего. Похоже, при создании мелодии Виталию Дубинину удалось разгадать тайну «золотого сечения» в музыке.
Виталий Дубинин
По музыке, в первую очередь по гармонии в припеве, эта песня, скажем так, очень «русская» или, если говорить по-другому, «попсовая». Но с другой стороны, рифф в инструментальной части это чистый прогрессив с необычным размером, так что там удалось соединить мелодичные линии с новороченным инструменталлом в середине.
Сергей Попов
Когда пели «рыбу» на английском, я испытывал странные ощущения. Мне казалось, песня «не взлетит».
Виталий Дубинин
И поэтому, когда с Ритой думали, о чем же будет эта песня, то долго не могли прийти к какому-то определенному решению. Инструментал был записан, а текста к ней не было вплоть до июля 2014 года. Рита меня спрашивала, про что песня, а я понятия не имел. Тогда она мне прислала текст о крепости, в которой сидит народ, который настолько боится всего вокруг, что от своего страха все жители перепились, побросались в крепостной ров, и, короче, все умерли (смеется).
Тогда я ей предложил ввести в этот текст какого-то конкретного человека, и она написала о рыцаре, который позвал за собой всех, и эти жители города победили страх и всех врагов! Тут я ее спрашиваю: «А нельзя про что-нибудь еще более конкретное? Может, про какой-то исторический факт?» И тогда она говорит: «Давай напишем про крепость Осовец». Я говорю: «Что ж ты раньше то?.. По-моему, это то, что нужно!» Буквально на следующий день она сочинила текст. Давно мы не работали так быстро. Именно с этими словами «русские» гармонии и мелодии сплелись воедино, а инстументальная очень четко передавала атмосферу атаки, боя, и получилось, как мне кажется, очень органично. Эдакий гимн русским солдатам, да и вообще – русским! «Будем стоять до конца, некуда нам отступать!» С другим текстом это вряд ли бы удалось.
«Зов бездны»
Автобиографическая песня для Виталия Дубинина, который, как известно, увлекается подводным плаваньем. Но поскольку «Ария» всегда тяготела к универсализму, факт личной истории дал толчок глобальным размышлениям на тему, что же заставляет любителя экстремальных затей вновь и вновь осознанно подвергать себя смертельному риску?
Виталий Дубинин
Я очень горжусь тем, что получилось написать «Зов бездны». Пушкина давным-давно мне говорила: «Ты же дайвер, надо про них написать песню!» Я отвечал: «Да сам хочу, но надо же музыку соответствующую, здесь же не подойдет какой-то бодрячок или очередная баллада, типа “Там, где клен шумит над речной волной, утонула ты – да и хрен с тобой”» (смеется). Ну, это так, к слову. Здесь, естественно, нужна была более атмосферная или психоделическая музыка. Название «Бездна» для этой песни у меня было заранее, а потом оно трансформировалось в «Зов бездны». И за то, что получилось, мне совсем не стыдно, потому что получилась не очень характерная для «Арии» песня. В ней можно было немного отойти от канонов и экспериментировать.
Михаил Житняков
Кто-то в ней даже услышал Pink Floyd.
Виталий Дубинин
Кстати, да, по духу она даже ближе к Pink Floyd, нежели к «Арии». Мы ее, конечно, сделали потяжелее, но что касается именно построения песни, каких-то гармоний, модуляций, то это для нас не характерно.
