Сцена в «ВТБ-Арене» действительно была оформлена в виде воспетого в эпике «Проклятье морей» «Летучего Голландца». Образ тонущего «Титаника» как воплощения России стал одним из ключевых для нашего рока еще четверть века назад, когда «Наутилус Помпилиус» выпустил одноименный альбом. Сгинув морских в волнах, корабль-призрак изрядно поистрепался за эти годы, но не утратил своего устрашающего величия. Его капитанский мостик зловеще нависал над танцевальной зоной.
Виталий Дубинин
Начали встречаться. Сначала утрясали с сет-листом. Я высказал Соколову пожелания по песням, которые мы хотели бы включить в программу. Конечно, предложил «Живого», на что Юра ответил, что песня – хорошая, но он решительно не понимает, что там можно показать в контексте предстоящего шоу. Вот так, шаг за шагом и продвигались…
Михаил Житняков
Первую часть концерта Соколов связал единой смысловой ниточкой. Даже песни не про пиратов он попытался вывернуть на эту тему – ту же «Эру Люцифера». А «Живой» была оторвана от этих вещей. Стебаться в ней было нельзя, морской темы в ней не было. Он пробовал ее встроить в программу, но у него не получилось.
Виталий Дубинин
Соколов встретился с Мишей и сказал мне: мол, хороший парень, сразу производит впечатление умного человека! Пока мы ездили в тур, Соколов под Москвой снял ангар, который используют для съемок телепрограмм или огромную репетиционную базу. Там мы репетировали программу «Проклятье морей» в одном помещении, а в соседнем – Алла Пугачева обкатывала свое шоу. Юра там выстроил сцену, на которой мы в первый день даже не играли, а определялись с местом дислокации. Миша же до этого был там два или три дня, и гонял его Соколов по полной программе. В перерывах Миша звонил мне и сетовал, что приходится тяжело. А потом пришли мы, и, по сравнению с Мишей, нам, конечно, было легче. Но все равно там были достаточно крутые лестницы, по которым было неудобно взбираться бегом.
Михаил Житняков
Я думал, что после симфонического оркестра и новогоднего капустника мне вообще бояться уже нечего. Ничего подобного! Появилась трехъярусная сцена, по которой надо было бегать и при этом помнить, что я здесь вообще-то для того, чтобы петь. Одним словом, подготовка была очень серьезной. Креатив Юрия Соколова поражал. Меня выдернули на репетиции раньше, чем остальных. Юрий Алексеевич заставлял меня бегать по трехуровневой сцене три дня. Для этого в Главкино был снят отдельный павильон, где была построена точная копия сцены. Поскольку каждая ступенечка соответствовала оригиналу, у нас была возможность отрепетировать каждый элемент.
Виталий Дубинин
В общем, мы были впечатлены, но вскоре появилось сообщение о том, что администрация «Мегаспорта» не согласовала детали шоу, и вновь концерт придется переносить.
Михаил Житняков
В какой-то момент я понял, что даже тех тренировок, которые состоялись, явно недостаточно для того, чтобы выполнить все задуманное. Ведь для каждой песни были предусмотрены свои мизансцены и переодевания. И тут как раз «Мегаспорт» отказался по техническим причинам реализовывать все задумки из-за превышения веса декораций. Было принято решение о переносе концерта на месяц. А после отработки Соколовым всех мизансцен я понял, что что-то могу отрепетировать в туре. Запомнив все то, что он мне предлагал, мы примерно за десять концертов гастролей все отрепетировали и закрепили. Костюмов, мы, конечно, с собой не возили, но мизансцены отрабатывали.
Сергей Попов
В предыдущих наших шоу, которые делал Юра Соколов, как правило, нам не хватало времени, и последний монтаж нередко проводился чуть ли не за полчаса до концерта. Я уж не говорю о том, что какие-то сценические действия Юра нам показывал буквально на пальцах уже прямо перед концертом – где стоять, бежать, подпрыгивать и проч. В результате 70 процентов забывалось, потому что перед концертом ты уже пребываешь в ином измерении. К тому же половина пиротехники срабатывала не там, и все это получалось скомкано. Возможно, большую часть нестыковок зрители и не замечают, но мы-то знаем, что должно быть по-другому.
А на этот концерт Юра сделал гениальный ход: полный прогон программы до ее постановки. Это то, что мы обычно рассказываем друг другу как легенды про «фирмачей». Те же Rammstein или Iron Maiden с полным сценическим оборудованием и светом перед туром обкатывают, обозначая номинально разве что только пиротехнику. Мы тоже специально снимали, чтобы дважды на ней все отрепетировать. Плюс один дополнительный прогон был у нас из-за переноса концертной площадки. Это залог того, что все у нас получилось. Все задуманные заранее лебедки и взрывы сработали.
В тот дополнительный месяц, который у нас появился в результате переноса, мы играли туровые концерты и доутрамбовывали какие-то моменты для московского шоу.
Михаил Житняков
Соколов выступил не просто режиссером шоу, но и режиссером актерской игры. Очень много правок он внес в мое сценическое поведение. Все те советы, которые он мне дал, я постарался забрать с собой и увезти в тур. Например, он мне давал советы по поводу поз, учил правильно стоять на сцене, разводить руки. Многие нюансы при работе на сцене тебе кажутся проходными, но они не читаются на большой сцене. Масштаб сцены диктует накладывание широких мазков. Это накладывается на любое твое концертное действо. Если ты встаешь и разводишь руки, то обязательно должен как-то обозначить этот жест – встать и постоять, зафиксировать. Если я обращаюсь к публике, то все действия должны быть артикулированы.
Самым сложным было переодевание, потому что затягивать паузы было нельзя. А выглядеть в кадре нужно было при этом безупречно. В переодеваниях же доходило до того, что мне приходилось снимать с себя все до футболки и надевать на себя до четырех-пяти элементов одежды. Поэтому с девчонками-костюмершами мы репетировали переодевания отдельно по таймингу. Мы отнеслись к этому максимально серьезно и абсолютно не прогадали. В какие-то моменты я даже успевал передохнуть и глотнуть воды.
На концерте в «ВТБ-Арене» с начальными аккордами первой песни «Гонка за славой», Михаил Житняков поднялся на «капитанский мостик. Стоя на самом верху, вокалист «Арии» пел среди скелетов, черепов и руин о погоне за изменчивой удачей. В следующей песне «Убить дракона» декорации поменялись, не изменив сути происходящего. Музыканты предстали перед публикой в противогазах и защищающих от радиации плотных плащах, а Житняков, вернувшись на палубу, вооружился еще и мегафоном. «Здесь движение запрещено. Любое движение запрещено. Здесь ВСЕ запрещено!» – вещал голос невидимого Большого Брата.
Но «Арии» высосанные из пальца запреты были нипочем. Решительно шваркнув «матюгальник» об пол, Житняков сорвал себя противогаз и отправился на верхний ярус корабля спасать от ненужных оков и своих товарищей. Символом сопротивления условностям стал проверенный «Герой асфальта», которого Михаил представил поэтически: «Добавьте ветра в наши паруса – идем на абордаж».
