Михаил Житняков
Работа в группе приносила мне элемент новизны буквально каждый год: первый тур, первое выступление на камеру, поездка за границу; «Ария-Фест», «Классическая Ария», «Котел истории», новогодние концерты… Каждый год сулил какой-то вызов. Я размышлял: ну, что же они еще могут придумать? Казалось бы, я уже прошел через все стадии. И тут, скажем, выясняется, что «Проклятье морей» мы будем делать в виде постановочного шоу…
Так сложилось, что нынешняя «Ария» объединяет музыкантов нескольких поколений. При этом в группе нет лидеров, а все принципиальные вопросы решаются демократическим путем – посредством голосования. Это ничуть не умаляет заслуг «старожилов» «Арии» – Владимира Холстинина и Виталия Дубинина, которых можно назвать «реактивным звеном», или хранителями стиля команды. В поворотные для группы моменты они всегда брали ответственность на себя, предельно мобилизовывались и неизменно выводили группу из кризиса не с потерями, а новыми завоеваниями!
Максим Удалов
Виталик Дубинин великолепно знает мировую музыку, в этом отношении мне он очень близок. Он всегда в курсе всех мировых музыкальных тенденций. В нем есть незашоренность, он очень быстро соображает. Иногда даже трудно в этом плане за ним поспевать.
Если говорить про стратегию Володи Холстинина, то у него она – пошаговая. Он любит перепроверять, тщательно продумывает каждый ход. Недаром ему нет равных в шахматах. Эта точность ощутима и в его гитарных соло. В них есть статистическая логика. При всем при этом Володя – довольно загадочный. В нем всегда ощутима какая-то тайна.
Блюдя аутентичность «арийской» эстетики, Виталий Дубинин и Владимир Холститнин взыскательны к себе даже больше, чем к другим. Яркий пример – их критические высказывания о собственной работе в альбоме «Армагеддон». Их вкус и интуиция привели к тому, что даже при отсутствии в группе на данном этапе коллективного творчества, каждый «арийский» альбом выглядит цельным высказыванием, исключающим губительную эклектику и пресловутый эффект Лебедя, Рака и Щуки.
Виталий Дубинин
Главное, чтобы каждый участник группы не приносил настолько разные песни, что они бы превращали альбом в альманах. Не может же каждый из нас выпустить сольный диск, потому что, во-первых, песен столько нет, во-вторых, его никто не купит (смеется). Кто бы ни был автором музыки, главное – чтобы к моменту записи песни было сложно определить ее автора.
Следование музыкантов «арийской» эстетике отнюдь не означает уравнивания их всех под одну гребенку и утрату творческого «я». Напротив, «Ария» всегда открывала своим участникам новые перспективы развития. Взять Сергея Попова, который, по мере погружения в фирменную стилистику «Арии», начал по-настоящему раскрываться и как музыкант, и как поэт, сочинив такие непревзойденные многослойные композиции, как «Город» и «Живой».
Однако «Ария» – все же нечто большее, чем легендарная группа или даже содружество высококлассных музыкантов, которые совместными усилиями создали свою неповторимую вселенную. «Ария» – это некая сверхидея, приближаться к которой все ее участники, возможно, только начинают.
Максим Удалов
Каждому из нас нужно было определиться, насколько мы любим «Арию». В одной из бизнес-книг я читал интервью с руководителями корпорации BMW. В процессе беседы выяснилось, что руководители постоянно апеллируют к инстанции, которая выше них. Потом они объяснили, что на этом здании есть три буквы – вот они и являются главными. Так же и в «Арии»: есть некое «божество» (она сама), а мы – его «жрецы». Все свое нужно сначала отдать ему, а потом уже ждать каких-то преференций. Поэтому всякий раз, когда начинается очередной проект, стоит сначала прислушаться к ощущениям: не повредит ли инициатива вот этим четырем буквам «АРИЯ», которые там наверху?
Из первых уст
Михаил Житняков
О детских музыкальных вкусах
Все было довольно хаотично. Тем не менее рок-музыка тоже присутствовала. Помню, в 13–14 лет мне попалась кассета группы Scorpions, которую я заслушал в плеере до дыр. Как раз в тот период у меня появился кассетный плеер, и я с этой записью буквально засыпал и просыпался. А так музыка была абсолютно разная. Присутствовали и элементы популярной музыки. Конечно, здесь сказывалось влияние того социума, в котором я на тот момент находился. Поэтому меня не миновали и отголоски шансона. В частности, мне всегда нравился Александр Розенбаум – с точки зрения продуманного звучания. Его исполнение на двенадцатиструнной гитаре было волшебным.
Увлечение гитарой
Тяга к игре на гитаре была продиктована тем, что ребята во дворе исполняли армейские песни. Желание эти песни повторить было первичным для овладения инструментом. А потом, когда я научился играть довольно-таки простые песни, мы начали пытаться воспроизвести рок-репертуар. Даже Metallica (смеется). Вот такая каша была.
Увлечение вокалом
Стремление играть на гитаре привело к тому, что меня позвали в наш ДКшный ВИА (в поселении Константиново Рамнского района. – Прим. автора). Мне дали гитару «Тоника». В ансамбле у меня была абсолютно второстепенная роль. Несмотря на то, что это не был полноценный вокально-инструментальный ансамбль, основной аккомпанемент звучал из синтезатора, а мы просто подыгрывали, «подшваркивали», для того чтобы я освоился на сцене, мне давали в руки «Тонику». Я воспроизводил гармонии песен и что-то там наигрывал. Все это было не совсем мое. Тем не менее я стоял на сцене и бодрился. Как-то раз наш руководитель задерживался, и я, к тому моменту уже умевший себе аккомпанировать на гитаре, подошел к микрофону и попытался запеть. Руководитель зашел, прислушался. Сначала я выслушал определенную порцию критики на тему того, что вокал – очень ответственная сфера. «Когда я служил в армии, у нас тоже был ансамбль, и даже меня к микрофону не подпускали», – говорил Александр Михайлович. Меня тогда улыбнуло, потому что я никогда его поющим особо не видел. Тем не менее эта фраза мне врезалась в голову. Через некоторое время мне все-таки предложили спеть на отчетном концерте 9 мая две песни – «Поручик Голицын» и «Смуглянка». Опять же, повесили на меня гитару Fender Telecaster, и я, перебирая струны, спел эти две песни. Уходил со сцены с пунцовым лицом, но народ принял очень хорошо. По сути, это и было моим боевым крещением в качестве вокалиста.
Художественная самодеятельность
Долгое время мы продолжали выступать на таких праздниках поселкового масштаба. Как-никак художественная самодеятельность, ставка была в основном на нас. То 8 марта, то 23 февраля. Кружок стали активно посещать мои друзья, и он стал местом всеобщего времяпрепровождения. В какой-то момент к нам подтянулись люди, которые играли на гитаре профессионально. Разница между ними и нами была очевидна. Заиграв «Машину времени» даже на акустических гитарах, они звучали так убедительно, что у нас просто открывались рты. С этого момента я начал постепенно отходить от патриотических и популярных песен в сторону рока. До «Арии» еще, конечно, было далеко, но тем не менее… Помню, что-то проскальзывало из репертуара группы «Альфа», «Машины времени», Владимира Кузьмина. Не всегда мне приходилось петь, в каких-то вещах я просто аккомпанировал на клавишах. Был многостаночником (смеется). Так у нас появился полный инструментальный сет. В ансамбль пришел барабанщик, игравший на ударных очень убедительно. Благодаря этому мы поняли, что синтезатор-самоиграйка – это вообще баловство! У меня по-настоящему открылись глаза на то, как должна звучать настоящая музыка. Мне казалось, что вот теперь начинается что-то серьезное.
