Артур Беркут и группа Zooom
Я не собирался уходить из «Мастера», и, в принципе, хотел играть там всю жизнь. Мне нравилось то, чем я занимаюсь, нравилась группа и ее история. Но в определенный момент мы с Артуром Беркутом параллельно решили сделать сайд-проект в духе гранжа. Степень экспериментальности можно оценить хотя бы по тому, что я там играл на бас-гитаре. Мы были настолько свободными в своем подходе! Естественно, это делалось не в противопоставление «Мастеру». Уходить мы не собирались. Но обстоятельства сложились так, что мы ушли. В начальной стадии Zooom я получал огромное удовольствие. Мы собирались на репетиции сделать одну-две вещи и в итоге сделали программу буквально за несколько встреч. Мы успели поучаствовать в нескольких фестивалях, съездили в тур с U.D.O. На гитаре играл Артур Беркут. Мы сделали программу, начали играть и, конечно, поняли, что нам нужен бас-гитарист. Стали искать, но найти не смогли. Даже те московские басисты, которые считались хорошими, не подходили нам ни по ритму, ни по стилю. Я так и остался на басу. Мне было очень прикольно: изучил несколько басовых школ, освоил определенные приемы. В общем, интересный опыт!
Электронный альбом
После ухода из Zooom я увлекся электронной музыкой. В то время все осваивали компьютер, я тоже этим занялся. У меня был волшебный прибор Roland MC-505 – люди, которые занимаются миксами, знают. Это такая станция, где есть барабаны, клавиши и т. п. Плюс в компьютере я освоил пару диджейских программ и стал совмещать лупы, клавиши и гитару. Мне импонировала не чисто электронная музыка, а смесь электронщины и гитары, плюс местами вокал. Дошло до того, что я практически сделал программу из ремиксов на песни Beatles, T-Rex, Led Zeppelin, Uriah Heep. Несколько вещей у меня даже остались в записи, куда вошло несколько инструменталов, несколько ремиксов, вокал в которых я записал с помощью своих друзей. Также есть несколько электронных вещей, сделанных чисто по приколу, для которых я брал семплы с культовых электронных игр, типа «Бивиса и Баттхэда». Я брал их и накладывал на свои гитарные партии. Альбом даже не имеет названия, потому что был сделан чисто для домашнего пользования на среднего качества компьютере со штатной звуковой картой за пять долларов. У меня не было ничего даже близко напоминающего студию – чисто домашнее увлечение. Единственное, пара вещей у меня вышли на кассетном гитарном сборнике.
Чем занимался перед «Арией»
Были какие-то побочные проекты, но ни один из них не взлетел. Есть такой скорее артист, чем вокалист Юра Мазихин, который играл одну из главных ролей в мюзикле «Норд-Ост». С ним мы хотели сделать такой микроклубный проект, в рамках которого сыграли бы вдвоем один или два концерта. Параллельно подрабатывал тем, что делал разным заказчикам аранжировки, но это было на любительском уровне.
Максим Удалов
Об уходе из «Арии» в 80-е
Решение был принято, и обсуждать его сейчас нет смысла. Но, в конце концов, от Векштейна «Ария» ведь ушла. Я и ожидал, что это повлечет за собой толчок. Безрассудство, свойственное определенному возрасту, в моем решении, конечно, присутствовало. Но у меня нет ощущения, что мой уход меня гложет и тревожит всю жизнь.
Политика «Арии» по отношению к песням бывших участников группы
Когда меня первый раз приняли в группу, действительно ощущалась острая нехватка репертуара. У нас был только первый альбом, с которого исполнялись произведения на концертах. Нужен был материал. Что касается второго альбома, то не каждая группа поступит настолько по-джентльменски. Можно было просто играть эти песни на концертах – и все. Но авторы песен из группы ушли и, как очевидец, я могу засвидетельствовать: ни разу эти песни «Арией» больше не исполнялись.
Игралась лишь «Без тебя», поскольку ее автором был Валерий Кипелов. «Боевики» же ушли вместе с музыкантами. Даже Виктор Яковлевич Векштейн мог бы сказать: «Внесем эти песни в рапортичку и будем за них делать отчисления в ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам. – Прим. ред.)», и никто бы не запретил нам этот материал исполнять. Но когда расходились и Андрей Большаков обмолвился, что вы же, дескать, все равно будете эти песни играть, Векштейн сказал: «Я даю слово, что этого не будет».
Песня «Ночь короче дня»
Песня «Ночь короче дня» – это просто какой-то запредельный уровень! При этом нельзя сказать, что по своей куплетно-припевной структуре она относится к категории хитов. Получилась достаточно длинная композиция, неформат. А сделать из нее укороченную версию для радио – это только все испортить. Но это круче любых радиохитов. Она достойна того, чтобы ей посвятить передачу на радио, где она бы прозвучала, после чего ее можно обсуждать.
Вокальные способности Виталия Дубинина
Музыкант вообще должен уметь петь. Что касается Виталика, то он не просто умеет петь, а способен пользоваться своим даром, контролировать его, поэтому у него уже есть определенный фидбек на этот счет. Я всегда за то, чтобы в «Арии» он делал больше вещей со своим вокалом.
Альбом «Генератор зла»
Лично мне альбом «Генератор зла» «заходит». На нем хорошо сделаны барабаны, да и все вместе тоже работает. К тому же, съездив вместо Александра Манякина в тур, посвященный «Генератору зла», я отметил, что в коллективе в худшую сторону ничего не изменилось. Одним словом, «все, как вчера, но без тебя».
О проектах после «Арии». Группа «Зеница ока»
Там играл очень интересный человек – Вадим Преображенский. Глубокий творческий человек, не предназначенный для массового успеха. Есть художник, который занимается большим искусством, но рисует одну и ту же картину, постоянно ее переделывая. Вот Вадим относился к такой категории. Любые версии песен, которые он записывал, считал демками, которые надо улучшать. К тому же он придумывал такие партии, для которых не мог найти гитариста. Параллельно начали наступать времена, когда «перестройка» стала превращаться в «перестрелку». Был постоянный поиск гитаристов, поиск базы, но не было удачи, какого-то момента везения. Ну и время павловских реформ накладывало свой отпечаток. Группы с именем еще как-то держались на плаву. Остальным было не до музыки. В других музыкальных группах, в которых я тогда участвовал, чего-то значимого и важного для себя я не видел.
Освоение профессии звукорежиссера
Я всегда увлекался самим процессом звукозаписи. Магнитофоны тогда были почти у всех, и все чего-то записывали. Но отношение к процессу было разным. Были товарищества, которые пытались эти магнитофоны настроить. При перезаписи с дорожки на дорожку с наложением я даже пытался ставить какие-то эксперименты. При этом я никогда не был самим собой дико восхищен. Эксперименты ставились, задачи решались, но ничего важного я в этом не видел. Для меня это было лишь толчком к тому, чтобы двигаться дальше.
Качественный скачок в моих звукорежиссерских увлечениях пришелся как раз на период моей работы в «Арии». Произошел резкий технологический переход на другой уровень, когда я увидел, что существуют другие микрофоны. У Виктора Яковлевича был студийный пульт и 16-канальный магнитофон Tascam 8516B на 15-дюймовой скорости. Я стал осваивать эту технику. У нас был отличный звукоинженер с двумя высшими образованиями – Сергей Левшин. А у меня родители окончили Бауманку, и я очень рано переехал из своей родной Москвы в Зеленоград, который мне теперь роднее всех, потому что это – наукоград. Это происхождение для меня много значило. В школе выделял лишь учительницу по химии, а все остальные, по сравнению с моими родителями, казались какими-то колхозницами. Понятно, что они старались, работали, но мне было с кем сравнивать. А с Левшиным, как с человеком из научной среды, мы дружили, и он охотно мне рассказывал про те или иные технические нюансы звука.
