Между Месмером и Фрейдом (через Шарко и Бернгейма) можно усмотреть и принципиальную связь, которая выглядит как последовательность: животный магнетизм – гипноз – внушение – перенос. В одном из писем 1931 года Стефану Цвейгу Фрейд написал, что принадлежит традиции Месмера, медицине Просвещения, лечению духом. Собственно, так Фрейд отреагировал на затею Стефана Цвейга – написать книгу «Врачевание психики», которая начинается с Месмера и заканчивается Фрейдом. По-немецки эта книга называется Die Heilung durch den Geist– «Лечение духом».
Месмер полагал, что его животный магнетизм «основан на физиологии и близок к теориям электричества или магнитов, вызывавших большой интерес в научных кругах того времени»
[113]. У Антона Месмера была своя машина влияния, которую он использовал во время публичных демонстраций, а магнетические сеансы постепенно превращались в модную салонную игру, в демонстрацию власти магнетизера над пациентом. Он использовал огромный сосуд с водой, в котором находились осколки стекла, камни, железные опилки, бутылки и металлические прутья; к концам этих прутьев, выступавших над поверхностью воды, прикасались больные, а веревка, которой они были связаны между собой, должна была способствовать «циркуляции флюида»
[114]. Понятие магнетизма, к которому прибегает Месмер, стало научным лишь за сто лет до него, в XVI веке, благодаря Парацельсу. До этого магнетизм был магической техникой.
Что еще важно для случая Джеймса Тилли Мэтьюза, – это связь месмеризма с психиатрией. И то и другое демонстрирует машину влияния. Машина устанавливает контроль доктора над пациентом.
17. Строение машины влияния Джеймса Тилли Мэтьюза
Пожалуй, важно сказать, что первой теорией электричества, которое куда важнее будет в случае машины влияния Наталии А., хотя важно оно и для машины Мэтьюза, создал Бенджамин Франклин, который в своей книге «Опыты и наблюдения с электричеством» (1747) считал его «нематериальной жидкостью», флюидом. Кстати, в 1784 году именно Франклин, бывший тогда американским послом во Франции, возглавил комиссию, расследовавшую научную сторону деятельности Месмера и пришедшую к выводу, что никакого животного магнетизма нет, зато есть внушение магнетизера и податливое воображение пациента.
Пришло время машин. И оно современно радикальным социальным переменам. Мэтьюз говорит, что машина влияния разработана Якобинским клубом, игравшим важную роль во Французской революции. Главной машиной революции стала гильотина.
Пришло время станков. Машина влияния Мэтьюза называется «пневматический станок», по-английски Air Loom, то есть не столько любой станок, сколько ткацкий. Вот только ткань его – воздушная, пневматическая. Тех, кто управляет станком (loom), Мэтьюз наделяет неологизмом «пневматики» (pneumaticians). Пневматики управляют машиной с помощью клавиатуры, рычагов, педалей. К слову скажем, что в 1768 году Ричард Аркрайт изобретает новый прядильный станок, а в 1785 году Эдмунд Картрайт патентует механический ткацкий станок, оснащенный ножным приводом. Тем самым происходит очередной прорыв в усовершенствовании машин. На схеме, показывающей работу пневматического станка, Мэтьюз отдельно отмечает буквой f «педали, на которые нажимают ноги пневматиков»
[115]. Важно и то, что источником энергии для новых ткацких станков, изобретенных Эдмундом Картрайтом, служит паровой двигатель. Пар, эта основа Первой промышленной революции, – еще одна немаловажная составляющая работы машины влияния Мэтьюза.
Принципиально важно, что начинается описание этой машины, – которое служит пояснением к рисунку с ее изображением, вот с каких слов: «Верхом аппарата, который убийцы называют пневматической ткацкой машиной (air-loom machine), пневматической машиной и т. д., является большой стол»
[116]. Аппарат влияния – настолько же станок, насколько и письменный стол (отмеченный на схеме буквой а), иначе говоря, машина влияния – бюрократическая машина. Письменный стол – основа машины, принадлежащей режиму, обозначенному Даниэлем Паулем Шребером как Aufschreibsystem. И к этой машине мы еще вернемся.
18. Банда управленцев машиной влияния
После введения в «Иллюстрации безумия» Джон Хаслам сообщает читателю, что дальше ему предстоит самому судить о состоянии рассудка Джеймса Тилли Мэтьюза, которого доктор называет теперь мистером М. Первое, с чем сталкивается читатель, – это непреложная вера пациента в существование машины влияния: «Мистер М. настаивает на том, что в некоей квартире неподалеку от Лондонской стены действует банда злодеев, мастерски владеющая познаниями в пневматической химии и преследующая его посредством пневматической машины»
[117].
Далее следует описание в духе фильмов Фрица Ланга, в которых действует как хорошо отлаженный механизм некая организация, агентурная сеть. «В различных районах метрополиса базируется множество других банд»
[118], – уверенно утверждает Мэтьюз. Они располагаются вблизи всех стратегических важных городских объектов – у Парламента, Адмиралтейства, Казначейской палаты и т. д. Деятельность сети нацелена не только на Мэтьюза, но он – единственный очевидец заговора, уже опутавшего Европу. Сама идея множества банд, о которых сообщает Мэтьюз, выводит его психоз за рамки индивидуального; данная идея проявляет как раз то время, когда Европа оказалась в руках этих банд
[119].
Политическая составляющая бреда Мэтьюза непреложна. Одна из основных функций тех, кто работает с машинами – шпионаж. Причем сегодня это назвали бы информационным шпионажем. Сведения, изымаемые из голов министров, передаются по сетям, по мере передачи искажаются, министрам внушаются другие мысли. Чтение мыслей – тоже задача работников, обслуживающих машины влияния. Именно эти машины влияния и привели к поражению военного флота Британии.
Прежде чем машина влияния начнет оказывать свое воздействие на нужного человека, необходимо произвести его пропитку магнетическими флюдидами. Множество агентов перемещается по городу и проводит подготовку того, на кого затем будет нацелена машина. Подготовка, то есть намагничивание, называется «пропиткой вручную» (hand-impregnation). «Пропитка» между тем имеет прямую сексуальную коннотацию: impregnation – оплодотворение. Агенты машины, они же «пневматические практики», знакомятся с жертвой, заводят разговор, желательно в кафе, и затем незаметно откупоривают бутылку, где под давлением находится магнетический флюид. Между человеческим телом и этим флюидом, по словам Мэтьюза, существует сильное притяжение. Флюид, попадая в организм жертвы, например министра или какого-то еще влиятельного лица, обеспечивает внушение мыслей. Если лицо возвращает внушенную ему мысль, значит, «пропитка-оплодотворение» прошла удачно. И дело не ограничивается, что принципиально, двумя действующими лицами. «Эксперты-магнетисты», как, вводя еще один неологизм, называет их Мэтьюз, транслируют / внушают мысли через одного человека другому по сетям.
