Совершив обходной маневр в сторону Лакана, мы вновь возвращаемся к Фрейду, на сей раз, чтобы через теорию символического, а точнее, через топологию протяженности субъекта, напомнить об идее психической реальности. Вероятно, эту – деконструирующую оппозицию индивидуального/коллективного – реальность и можно считать настолько же собственно человеческой, насколько и протезирующей биологическую беспомощность человеческого существа, его нехватку органического. Психическая реальность настолько же психическая, насколько и техническая. Итак, память, сознание, восприятие непосредственно связаны с τέχνη, если не сказать прямо: они и есть τέχνη, или, еще точнее, parlêtre есть τέχνη.
Возвращаясь к Лакану, к разграничению символического и реального, нужно немедленно вспомнить о воображаемом и сделать на нем особый акцент. Теория протезов предполагает, что воображаемое, как и символическое, если их вообще можно разграничить (но при этом категорически нельзя сказать, что разграничить их нельзя), возникает как протез, заставляющий ликовать от встречи с собой (как с другим) и страдать в силу отчуждения (от себя в другом). Именно другой наделяет мое я образом распознаваемого, целостного, моторного существования. И именно в этом же другом-как-протезе покоится образ моей смерти (которая, разумеется, предстает как его возможная смерть).
Напомним, регистр воображаемого появляется в прямой связи с образом другого. По этому образу и по его подобию формируется представление о себе. Благодаря другому на свет появляется мое собственное я (moi). Поскольку сборка представления о себе предшествует моторному овладению собственным телом, Лакан называет функцию другого ортопедической. Другой буквально взращивает, воспитывает правильную (ορθός) форму, осуществляет функцию формообразования человеческого я. Или, в терминах Фрейда, другой – протез моего я
[41].
История о восполнении нехватки органического, недостатка способностей отнюдь не нова. Главное не то, что Фрейд, как кажется сторонникам усматривать повсеместно одно и то же, повторяет Аристотеля, Платона или кого-то еще, если такое повторение вообще возможно. Главное, что он формулирует нехватку и ее восполнение
[42] совершенно иначе, а именно через понятие протеза, и к этому мы еще вернемся. В то же время следы этой теории можно обнаружить и в платоновском диалоге «Протагор», к которому мы в очередной раз вскоре обратимся. Однако сейчас стоит, по меньшей мере, вкратце познакомиться с оригинальной теорией Эрнста Каппа. Сейчас мы остановимся на ней, во-первых, потому что ее нередко – и, на наш взгляд, скажем сразу, ошибочно – считают родственной теории протезов Фрейда, а, во-вторых, потому что известность теории Каппа, как бы парадоксально это ни прозвучало, скорее, впереди, несмотря на то, что сама она как будто бы далеко позади
[43].
7. Бессознательные проекции органов Эрнста Каппа
Эрнста Каппа принято считать пионером философии техники. В 1877 году в книге «Основы философии техники» он сформулировал принципиальную мысль своей теории: техника— проекция человеческих органов (Organprojektion). Например, железная дорога – это проекция системы кровообращения, а телеграф – нервной системы. Само слово проекция, конечно, привлекает психоаналитическое внимание, к тому же если учесть, что Капп утверждает ее бессознательный характер. Однако не будем забывать: значение слова, как говорил Витгенштейн, – его употребление. Иначе говоря, проекция проекции и бессознательное бессознательному рознь. Слово бессознательное было весьма широко распространено в немецкой культуре XVIII–XIX веков. Им пользовались и Фихте, и Шеллинг, и Эдуард фон Гартман, автор книги «Философия бессознательного» (1869), и многие другие. Понятие проекция Капп в первую очередь заимствует из картографии, где оно означает отображение поверхности земли на плоскости.
Орудия для Каппа – антропоморфная техника, и их форма исходит из формы того или иного органа. Проекция органа подразумевает, что условием возникновения механизмов является органический прообраз (organisches Vorbild)
[44]. Множество примеров связано с самым орудийным, весьма сложным и принципиально человеческим органом – рукой. Чаша – проекция горсти руки, крючок – согнутого пальца. Различные положения руки распознаются в копье, мече, весле, совке, граблях, плуге, лопате
[45].
Техника является связующим звеном между человеческим телом и миром вне его. Здесь, конечно, вновь на ум приходит Фрейд с его мыслью о происхождении внешнего в результате дифференциации внутреннего. Человек Каппа, можно сказать, выворачивает себя наизнанку, создает внешнее по лекалам внутреннего. Техника оказывается материальным воплощением психики. Однако наше дело, как известно, заключается не в обнаружении сходств и подобий, а в различиях. И речь у Каппа, как у последователя Гегеля, идет в первую очередь о диалектике природы и культуры. Причем, в отличие от Гегеля, Капп стоит на материалистических позициях: место Абсолюта, отведенное Гегелем Духу, у Каппа занимает Техника.
