Одним из самых известных его произведений является философская повесть «Кандид, или Оптимизм» (1759). В ней Вольтер ставит под сомнение веру в рациональное устройство мира, а также разделывается с оптимизмом в отношении человечества, что были свойственны Поупу и Лейбницу. Книга мгновенно стала «хитом продаж». При этом автор благоразумно опубликовал свой труд анонимно, в противном случае ему бы грозило новое тюремное заключение, на этот раз за оскорбление чувств верующих.
Центральным персонажем повести является юноша Кандид (говорящее имя, указывающее на невинность и чистоту героя; на древнеримском Кандид – «белый», «искренний», «простодушный»). Будучи сиротой, он живет в замке тщеславного вестфальского барона, у которого есть сын и дочь. Всех троих учит наукам доктор Панглосс, философ-метафизик, убежденный в том, что человечество живет в лучшем из миров, где все имеет причину и следствие. Кандид беззаветно влюблен в Кунегунду, дочь барона. Когда барон узнает о его чувствах, юношу выгоняют из замка. С этого момента начинаются приключения Кандида, в которых на каком-то этапе к нему присоединяется сифилитик (как выясняется) Панглосс. Герой повести постоянно становится свидетелем ужасных событий, а также встречается с людьми, которых постигло несчастье, – тут уж не до оптимизма.
В уста Панглосса Вольтер вкладывает карикатурную версию философии Лейбница, тем самым высмеивая ее. Что бы ни случилось: стихийное бедствие, война, пытки, насилие, религиозные преследования, – Панглосс во всем видит подтверждение тому, что мы живем в лучшем из миров. Более того, каждая новая катастрофа еще сильнее укрепляет его в мысли, что все только к лучшему. Справедливости ради следует сказать, что точка зрения Лейбница по поводу оптимизма состояла не в том, что зла вообще не существует, а в том, что зло, свидетелем которого мы все бываем, необходимо, чтобы создать наилучший из миров. «Бог не создал бы мира, если бы он не был лучшим из всех возможных», – считал он. Тем не менее Вольтеру удается показать, что в мире столько боли, столько зла и страданий, что вряд ли мы можем говорить о красоте Божественного замысла и о том, что зло необходимо для достижения наилучшего результата. «Всё к лучшему в этом лучшем из миров», – саркастически перефразирует он Лейбница.
В 1755 году произошла одна из самых страшных катастроф XVIII века – землетрясение в Лиссабоне, которое привело к гибели более двадцати тысяч человек. За землетрясением последовало цунами, а пожары, бушевавшие не один день, практически стерли город с лица земли. Эта трагедия окончательно подорвала веру Вольтера в Бога. Он не мог понять, частью какого «великого плана» может стать подобное событие. Как Бог мог позволить произойти подобному?
В повести свидетелями катастрофы становятся Кандид и его друзья. Несмотря на вопиющую несправедливость происходящего, несмотря на то что на улицах города лежат погибшие и умирающие, Панглосс, этот неисправимый оптимист, продолжает утверждать, что все идет хорошо.
Дальше – хуже. Панглоса ждет повешение, четвертование и участь раба на галерах. Однако он продолжает упрямо цепляться за то, что мир прекрасен и гармоничен. Никакие доказательства в противном не способны поколебать его веру.
В отличие от Панглосса, Кандид не столь уперт. В начале путешествия он разделяет убеждения своего учителя, но к концу, немало нахлебавшись, скептически настроен по отношению к любой философии и предпочитает решения практического толка.
Кандид и Кунегунда наконец-то воссоединяются (до этого девушка побывала в борделе и стала уродливой). Маленькой коммуной герои повести живут на ферме. Один из друзей Кандида по имени Мартин говорит, что единственный способ сделать жизнь сносной – это прекратить наконец философствовать и начать трудиться. Чем они и занимаются. Когда же Панглосс начинает утверждать, что все плохое, что с ними произошло, было необходимым злом, которое привело к счастливому концу, Кандид отвечает ему, что лучше не пустословить, а «возделывать собственный сад». На этих словах повесть заканчивается. Собственно, в этой фразе и сосредоточена вся мораль истории: не стоит заниматься абстрактной философией – нужно трудиться на благо человечества в меру своих способностей, это единственный путь к счастью и успеху.
У Вольтера было одно преимущество перед другими философами: он был состоятельным человеком. В юности он принял участие в афере (вероятно, так), связанной с государственной лотереей, и ему повезло сорвать крупный выигрыш. Добавить сюда наследство отца и гонорары за сочинения. Помимо всего прочего, он оказался неплохим финансистом, знавшим, как приумножить свой капитал. Обладая финансовой независимостью, Вольтер мог посвятить себя делу защиты принципов, в которые верил, и бороться с несправедливостью. Одним из его громких дел стала защита репутации Жана Каласа, который был подвергнут пыткам и казнен колесованием якобы за убийство собственного сына. На самом деле Калас был невиновен, так как его сын совершил самоубийство, однако суд проигнорировал все доказательства. Единственная вина Каласа состояла в том, что он исповедовал протестантизм в католической Франции, – отсюда и все нападки на него. Вольтер хотел восстановить честное имя Каласа и начал кампанию по отмене приговора, в результате, пусть и посмертно, Жан Калас был признан невиновным. Вольтеру удалось добиться решения об отмене приговора, а позже он написал «Трактат о веротерпимости». Вот что для Вольтера значили слова о саде.
Так как Вольтер высмеивает взгляды Панглосса, который все время находит новые и новые доказательства тому, что Бог сотворил наилучший из возможных миров, некоторые делают вывод, что философ был атеистом, но это не совсем так. Вольтер был теистом. Он полагал, что все необходимые доказательства существования Бога можно обнаружить в самой природе. Для этого достаточно один раз увидеть ночное небо.
Дэвид Юм, напротив, весьма скептически относился к идеям подобного рода. Предложенная им критика, столь же разрушительна, сколь и изобретательна.
Глава 17. Воображаемый Часовщик. Дэвид Юм
Посмотрите в глаза своему отражению в зеркале. С определенной точки зрения, наши глаза – это чудо инженерной мысли: хрусталик позволяет сфокусироваться на объекте, зрачок – приспособиться к изменению уровня освещения, мышцы крепления дают широкий угол обзора, а веки и ресницы защищают наш орган зрения от повреждений. Также наши глаза очень красивы. Могло ли нечто подобное возникнуть естественным путем?
Представьте, что вы, попав на необитаемый остров, наталкиваетесь в джунглях на развалины дворца. Все как положено – стены, окна, лестничные пролеты, внутренние дворики… Понятно, что дворец возник в этом месте не сам по себе – кто-то его построил.
Или на прогулке вы находите часы. Они тоже были кем-то изготовлены, а их назначение состоит в том, чтобы показывать время.
Все вышеприведенные примеры нужны, чтобы проиллюстрировать одну, казалось бы, очевидную истину: если что-то выглядит так, как будто было кем-то создано, то, скорее всего, так оно и есть.
