Когда гипотеза уже есть, ученые приступают к ее проверке. В нашем конкретном примере она будет заключаться в нагревании различных газов. Однако задача состоит не в том, чтобы подтвердить истинность нашего предположения, но в том, чтобы продемонстрировать, что выдвинутая гипотеза устойчива к нашим попыткам ее опровергнуть. То есть в идеале, ученые будут пытаться обнаружить газ, который поведет себя не так, как мы предполагаем. Как вы помните, в случае с лебедями достаточно было одного черного, чтобы оспорить истинность суждения о том, что все лебеди белые. Точно так же достаточно одного газа, который не расширяется при нагревании для опровержения нашей гипотезы.
Если ученому удается фальсифицировать гипотезу – то есть показать, что она является ложной, – мы можем добавить в копилку наших знаний еще один факт. Суть прогресса состоит в познании нового. Опыты с газами, которые исправно расширяются при нагревании, не дают нам новых знаний – это всего лишь позволяет еще раз удостовериться в нашей гипотезе. Только контрпример – газ, который не расширяется при нагревании, – способен нас чему-то научить.
С точки зрения Поппера, ключевой особенностью любой гипотезы является то, что она может быть фальсифицируема. Именно это, по его мнению, отличает науку от того, что он называл «псевдонаукой». Научная гипотеза может быть оспорена – на ее основе мы строим предположения, которые можно опровергнуть. Если я начну утверждать, что меня окружают невидимые феи, которые не могут быть никаким образом обнаружены, и именно они заставили меня написать это предложение, то не существует никакого способа опровергнуть мое утверждение. Ведь если феи невидимы и не оставляют следов, то у нас нет способа доказать, что мое суждение является ложным. А если суждение не может быть фальсифицировано, то оно не может считаться научным.
Если вы помните, Поппер полагал, что большинство гипотез психоанализа (см. главу 30) не могут быть фальсифицированы. Так, например, если кто-то утверждает, что все наши поступки продиктованы подсознательными желаниями, то мы никак не можем это проверить. Между тем сторонники психоанализа используют любые факты (даже то, что люди отрицают, будто их действия продиктованы подсознательными желаниями) как очередное подтверждение истинности своей теории. Сторонник психоанализа может, например, сказать: «Тот факт, что вы отрицаете существование подсознательного, означает, что вы подсознательно стремитесь убить своего отца». Мы никак не можем проверить это странное суждение, так как не может быть таких опытных данных, которые могли бы показать его ложность. Именно по этой причине Поппер утверждал, что психоанализ ненаучен – он не приносит нам новых знаний. Также Поппер подверг критике марксистское видение исторического процесса, так как, по его мнению, о каких бы событиях ни шла речь, все используется как еще одно свидетельство того, что история человечества – это история классовой борьбы. Вуаля – мы в очередной раз имеем дело с гипотезой, которая не может быть фальсифицирована.
И наоборот, теория Альберта Эйнштейна о том, что Солнце притягивает свет, фальсифицируема, а потому – научна. Наблюдения 1919 года видимой позиции звезд во время солнечного затмения не смогли ее опровергнуть. В прямом смысле, повезло – днем свет звезд невидим, а в условиях затмения ученые получили возможность наблюдать видимую позицию звезд, которая соответствовала расчетам, выполненным на основе гипотезы Эйнштейна. При этом Поппер не утверждает, что данные наблюдения во время затмения доказывают истинность гипотезы Эйнштейна. Нет – они демонстрируют ее проверяемость. А тот факт, что ученые не смогли опровергнуть теорию, говорит в ее пользу. Эйнштейн выдвинул определенное предположение, которое могло оказаться ложным, но не оказалось.
Многие ученые и философы были весьма впечатлены предложенным Поппером описанием научного метода. Например, лауреат Нобелевской премии по медицине Питер Медавар сказал следующее: «Я думаю, что Карл Поппер – величайший философ науки из всех когда-либо существовавших». Ученым особенно нравилось то, что их деятельность описывалась как творческая. Они также полагали, что Поппер верно ухватил суть их работы. Философы были в восторге от того, как Поппер обошел проблему индукции. Однако в 1962 году американский историк науки Томас Кун (1922–1996) опубликовал книгу под названием «Структура научных революций», которая иначе описывала ход научного прогресса и которая утверждала, что Поппер заблуждается. По мнению Куна, Поппер недостаточно подробно исследовал историю науки. Ведь если бы он это сделал, то наверняка заметил бы определенную закономерность.
Большую часть времени ученые заняты тем, что Кун назвал «нормальной наукой». Они работают в рамках общей парадигмы. Так, например, до того как люди поняли, что Земля вращается вокруг Солнца, господствующая парадигма утверждала, что Солнце вращается вокруг Земли. Астрономы проводили свои исследования в рамках существующей точки зрения, а фактам, которые в нее не вписывались, старались дать объяснения. С позиции господствующей парадигмы, Коперник, открывший гелиоцентрическую систему, вполне мог ошибиться в своих вычислениях. По мнению Куна, не существует никаких фактов, которые только и ждут того, чтобы их открыли, просто парадигма в определенной степени задает границы нашего мышления.
Все становится гораздо интереснее, когда происходит то, что Кун называл «сменой парадигмы». Это происходит, когда все наше представление о мире переворачивается. Это возможно, когда ученые находят что-то такое, что не вписывается в существующую парадигму, – например, факты, которые очевидно не соответствуют геоцентрической теории. Однако даже в этом случае может пройти довольно много времени, прежде чем люди откажутся от своих прежних убеждений. Ученые, которые всю свою жизнь работали в рамках старой парадигмы, редко положительно относятся к новому взгляду на проблему. И только после того, как одна парадигма полностью сменяет другую, может вновь начаться период «нормальной науки», теперь уже в новых рамках. И так до бесконечности. Именно это и произошло, когда люди поняли, что Земля вовсе не центр Вселенной. После того как ученые стали по-новому смотреть на Солнечную систему, понадобилось заново вычислять траектории движения планет – теперь уже вокруг Солнца.
Нет ничего удивительного в том, что Поппер был не согласен с подобным видением истории развития науки, хотя и признавал полезность такого понятия, как «нормальная наука». Вам решать, был ли он подобен ученому с устаревшей парадигмой, или же он ближе подошел к истинному пониманию реальности, нежели Кун.
Если ученые привыкли полагаться на реальные опыты и наблюдения в своей работе, то философы часто изобретают мысленные эксперименты, для того чтобы доказать свою точку зрения. Филиппа Фут и Джудит Джарвис Томпсон тщательно подобрали ряд мысленных экспериментов, которые призваны помочь нам разобраться в собственных представлениях о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Глава 37. Неуправляемый поезд и несчастный скрипач. Филиппа Фут и Джудит Джарвис Томпсон
Представьте, что однажды во время прогулки вы видите, как неуправляемый поезд несется прямо на пятерых рабочих. Возможно, в результате сердечного приступа машинист потерял сознание. Если не случится чуда, рабочие погибнут – скорость поезда слишком велика, они не успеют убраться с его пути. Впрочем, еще не все потеряно: на путях есть развилка. На одном рукаве как раз и находятся эти пятеро рабочих, а на другом – только один. По счастливому совпадению вы находитесь рядом с переключателем и можете спасти пять жизней, пожертвовав одной. Будет ли ваш поступок морально оправдан? Цифры на вашей стороне, при любом раскладе пять – это больше, чем один. Спасая пятерых, вы тем самым даете шанс не только им, но и их близким – количество счастья множится. Большинство согласятся с этим утверждением, но в реальной жизни сделать подобный выбор очень тяжело, ведь один человек все равно погибнет. Однако не сделать ничего и смотреть, как погибают пятеро, будет еще тяжелее.
