Едва усевшись, я вспоминаю все причины, по которым обычно сторонюсь фойе, словно оно – рассадник чумы. Здесь находится клубный «зал славы», и с одной из фотографий бывших «звезд Винчестера» на меня пялится пятнадцатилетний Роуэн, улыбающийся во весь рот. Его улыбка сияет еще с трех снимков. Тут даже есть наше общее фото – на нем нам лет по десять, и мы только что выиграли турнир в смешанном разряде. Мы светимся от счастья, словно это лучший день в нашей жизни.
Я чувствую, как в горле образуется комок, быстренько собираю вещи и вылетаю из фойе, по дороге забрасывая лед обратно в морозилку. Когда я снова оказываюсь под палящим солнцем и добираюсь до парковки, мне приходит СМС.
Мы с Брэттом идем на озеро сегодня днем. Давай с нами!
Это пишет Уиллоу Хэйстингз. Ее папа – владелец нашего теннисного клуба. В субботу утром она часто приходит в «Выигрыш», чтобы посмотреть на тренировки, и я радуюсь, что сегодня мы разминулись. У меня нет настроения слушать ее радостное щебетание, наполненное безудержным оптимизмом. Честно говоря, мы подружились каким-то чудом – по крайней мере, мне так кажется. Из-за всего, что произошло в прошлом году, я осталась в выпускном классе практически без друзей – пока в Винчестер не приехала Уиллоу. На ее долю выпало катастрофическое невезение – ей пришлось пережить переезд накануне второго семестра последнего года обучения в школе. Таким образом, мы с Уиллоу оказались единственными планетами в галактике Винчестера, на которые не действовало ничье притяжение, и по этой причине мы быстро вышли на орбиты друг друга. Сомневаюсь, что мы стали бы подругами, если бы она выросла здесь, как все остальные.
Я набираю ей СМС, не замедляя шага.
Не могу. У меня работа. В конце я ставлю грустный смайлик, как будто эта ситуация меня жутко расстраивает.
Опять нянчишься с дедушкой? – пишет она в ответ.
Я улыбаюсь, но не удостаиваю Уиллоу ответом.
Вместо этого сажусь в машину, которую родители подарили мне в начале года.
Пансионат Всех Святых расположен всего в нескольких километрах от теннисного клуба, и я останавливаюсь на парковке без четверти час – за пятнадцать минут до начала смены. Несмотря на это, я сразу захожу в здание, открыв дверь с помощью карточки-пропуска, вызываю лифт, поднимаюсь наверх и иду по коридору до двери Эрни.
Я стучусь, и он тут же кричит, что я могу войти. Шагнув в его маленькую квартирку, я оказываюсь на кухне. Свет включен, хотя еще только середина дня.
– Привет, Эрни. Вы в добром здравии?
– Вполне. – Я слышу привычный ответ и улыбаюсь.
Он сидит в гостиной перед телевизором и с выключенным звуком смотрит керлинг по телевизору.
– Как ваши дела?
Я плюхаюсь на диван, стоящий рядом с его любимым креслом-качалкой.
– Лучше, чем если бы они стали развиваться по другому сценарию.
– По какому это? – спрашиваю я, осознанно загоняя себя в ловушку тщательно подготовленной шутки. Я знаю, что он целыми днями придумывает анекдоты, чтобы опробовать их на мне, так что всегда ему подыгрываю.
– Если бы я оказался в сырой земле, как мой невезучий братец, сукин сын Гарет Ричард Соломон Четвертый.
– Эрни! – восклицаю я в притворном ужасе. – Не вынуждайте меня звонить вашей маме!
– А давай! Я уже много лет не был на хорошем спиритическом сеансе.
Я смеюсь.
– Не могу, когда вы так себя ведете, – говорю я, хотя он всегда ведет себя так, и именно по этой причине я возвращаюсь сюда снова и снова. И еще ради зарплаты, хотя, если честно, это кажется мне мошенничеством. Практически каждый раз время, проведенное здесь, становится для меня самой большой радостью за всю неделю. Когда в прошлом году я увидела объявление, размещенное родственниками Эрни, мне было страшно им звонить. Они искали человека, который мог бы составить ему компанию несколько раз в неделю, а у меня не было никакого опыта общения с пожилыми людьми – папины родители живут далеко от нас, а маминых я никогда не видела. К счастью, эта работа подошла мне идеально. Все, что мне нужно делать, – это сидеть с самым веселым старичком, которого я встречала в своей жизни, и обмениваться с ним шутками. И мне еще платят за это деньги.
– Хотите погулять? – спрашиваю я, прибираясь на маленьком столике.
Эрни фыркает.
– Не для того я столько ходил, когда был молодым, чтобы состариться и ходить еще больше. Когда уже можно будет пожинать то, что я посеял?
– Свежий воздух пойдет вам на пользу, – настаиваю я.
Он качает головой.
– Включи музыку, – говорит он. – А потом я у тебя кое-что спрошу.
Я бывала здесь уже много раз и знаю, что делать. Я подключаю к своему телефону беспроводную колонку, которую дети Эрни подарили ему на прошлое Рождество, и несколько секунд спустя комнату наполняет голос Эллы Фицджеральд.
Только в компании Эрни я позволяю себе слушать старый джаз. Во-первых, потому что ему достаточно лет, чтобы оценить эту музыку по достоинству. А во-вторых, в его присутствии я могу хоть как-то сдерживать слезы, которые наворачиваются мне на глаза.
Сегодня боль привычно сдавливает мне грудь, но ее можно терпеть.
– О чем вы хотели поговорить? – интересуюсь я, снова опускаясь на диван.
– Мне всегда хотелось кое-что у тебя узнать, но я никогда не спрашивал, – говорит он. – Почему такая девушка, как ты, проводит три дня в неделю с таким старпером, как я?
– Во-первых, вы не…
– Не трать время на споры. Я прекрасно знаю, что из себя представляю – всего лишь скопление древних газов, – настаивает он. – Так что скажешь?
– О чем? – уточняю я.
Следующую минуту он молчит и, перед тем как снова заговорить, поднимает на меня серьезный взгляд.
– Почему у меня такое чувство, что я заполняю какую-то пустоту в твоей жизни?
Я сглатываю комок.
– Нет в моей жизни никакой пустоты, – произношу я, когда ко мне возвращается дар речи. Но, если честно, мы оба знаем, что он прав. Он заполняет пустоту, оставшуюся от потери семьи, которая, как я думала, будет со мной всегда. Точно так же, как Уиллоу заменяет мне друзей, которых я никогда не ожидала потерять.
– Хмм, – мычит он, явно недовольный моим ответом, но не говорит ничего больше. Мы снова слушаем музыку в тишине.
Когда я в четвертом часу выхожу из квартиры Эрни, в моем кармане вибрирует телефон. Я отвечаю.
– Привет, милая!
Радость, звенящая в голосе мамы, удивляет меня даже больше, чем сам звонок. Пора бы уже привыкнуть к тому, что теперь это входит у нее в привычку. Звонить мне.
– Просто хотела спросить, когда ты приедешь домой.
– Выезжаю из пансионата. Я же работаю, помнишь?
