– Не говори так о Люке.
– Видишь ли, в чем дело. Я вообще не хочу разговаривать о Люке. Только не с тобой. Только не все это чертово время спустя.
– Почему ты кричишь?
– Потому что ты ничего не понимаешь! – проорал он. – Ты ничего не понимаешь, потому что не хочешь понять!
Я молча наблюдала, как он взвинчивается все сильнее и сильнее.
– Уже столько лет! Если бы не я, ты бы с ним не познакомилась. Это все я. – Он ткнул пальцем себя в грудь.
– Ро… – прошептала я, но слова не шли.
– Ты знаешь обо мне все на свете. А я знаю все на свете о тебе. Разве что кроме… да точно, оказывается, ты влюблена в моего гребаного брата!
– Я не знала… Не знаю о тебе все на свете, – возразила я.
– Что, например? – выплевывал слова он. – Назови хоть одну вещь, которую ты обо мне не знаешь.
– Ох, я даже не знаю, – произнесла я, чувствуя, как внутри меня разгорается огонь. – Почему ты прогнал меня из дома в тот вечер?
– Я же тебе объяснил.
– Ты сказал, что не хотел, чтобы я увидела, как ты плачешь. Но это же ерунда! – крикнула я ему, хотя за эти месяцы уже успела свыкнуться с его ответом. Не то чтобы я ему не верила. Но в этом объяснении не было никакой чертовой логики. И оно причиняло мне боль.
Зачем, зачем ему было меня выгонять, если он искренне считал, что я часть его семьи?
– Дело вот в чем, Джесси, – он произнес мое имя так злобно, словно это было ругательство. – Когда ты влюблен в человека, не очень-то хочешь реветь при нем как младенец.
Я открывала и закрывала рот, как аквариумная рыбка.
Я еще раз прокрутила его слова в голове. «Когда ты влюблен в человека…»
– Ты хочешь сказать, что любишь меня? – ошалело спросила я.
Я словно внезапно оказалась в чужом теле. Ро заронил в мою душу семена сомнений в том, любит ли меня его семья, окружил наши отношения туманом непонимания – и все это потому, что я ему нравилась?
– Я хочу сказать, что люблю тебя, – подтвердил он, глядя мне прямо в глаза.
– Но когда… как… почему ты ничего мне не сказал? – запинаясь, спросила я. – Ты же встречаешься с Кэсси Клэрберн.
– Потому что она хотя бы иногда на меня смотрит. Потому что это не она узнала обо мне все на свете и решила, что я недостаточно хорош.
– Я никогда не говорила, что ты недостаточно хорош.
– Но ты выбрала его.
– Я никого не выбирала, Ро! Передо мной не стояло никакого выбора, – я понимала, что выплевываю эти слова со злостью, но не собиралась себя сдерживать. – И если честно, возникает ощущение, что я понравилась тебе только тогда, когда начала встречаться с Люком. Потому что тебе всегда хочется получить то, что есть у Люка.
Ро рассмеялся.
– Мне всегда хочется получить то, что есть у Люка?
– Ты постоянно жалуешься на то, какой Люк идеальный. Что твой папа любит его за ум. Что твоя мама любит его за доброту. Тебе всегда хотелось того же, что есть у Люка.
Ро окинул меня яростным взглядом.
– То есть ты хочешь сказать, что совсем меня не знаешь?
– Я не знаю, что я знаю, – глупо проговорила я, понизив голос.
Роуэн на шаг придвинулся ко мне.
– Ты говоришь, что перед тобой не стояло выбора… – начал он. – А если бы выбор был, это что-нибудь изменило бы? Если бы ты увидела другой вариант?
Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова.
Ро подходил ко мне все ближе и ближе, пока не оказался прямо напротив меня.
– Да или нет?
– Не надо, Ро, – проговорила я, тяжело сглатывая, когда он придвинулся еще ближе. – Я встречаюсь с Люком.
– Ответь мне, – повторил он, не обращая внимания на мои слова. – И я никогда больше тебя об этом не спрошу.
– Я… Я не зна…
Я не успела договорить, когда его губы прижались к моим.
Десять лет.
Мы знали друг друга десять лет, и я никогда – ни единого раза – не представляла, как губы Роуэна прикасаются к моим. Никогда не задумывалась, что буду ощущать, если он станет меня трогать. Если захочет меня.
С Роуэном все было иначе. Не то чтобы Люк никогда не целовал меня со страстью, но Роуэн оказался самой страстью. Он был как огонь и лед. Его поцелуй обжигал меня и в то же время обдавал холодом. Я хотела, чтобы он прикасался ко мне, и одновременно хотела, чтобы он остановился. Я хотела, чтобы он еще крепче прижался ко мне губами и всем телом, но еще я хотела оказаться на другом конце озере и забыть обо всем, что узнала.
Мы опустились на колени, и его губы, скользнув по шее, прижались к моей груди. Он раздвинул мои ноги, чтобы прикасаться ко мне всем своим существом.
И в этот момент все закончилось.
Мы услышали голоса на пляже и отпрыгнули друг от друга.
Эрик и – каким-то образом я сразу это поняла – Люк смотрели на нас, словно мы были странными, мифическими существами.
Его имя сорвалось с моих губ – тех самых губ, которые за несколько секунд до этого целовали Ро, – но он развернулся и зашагал обратно к тропинке, по которой они с Эриком сюда пришли.
– Люк!
Я выбежала из воды и бросилась за ним, но он не остановился. Я опрометью вернулась к берегу за одеждой и опять помчалась за ним, но среди деревьев уже никого не было. Только тени и ночная тьма.
Эрик подошел ко мне сзади, и я выкрикнула:
– Куда он пошел?
– Он оставил машину вон там, за деревьями, а потом мы прошли через…
Он говорил слишком медленно, и я бросилась бежать, не дослушав его.
– Джесси! – раздался голос Ро где-то за моей спиной. – Джесси!
Его длинные ноги позволили ему быстро меня догнать. Он успел натянуть джинсы, но рубашка оставалась у него в руках, и с нее капала вода.
– Господи, Джесси, притормози! – воскликнул он, схватив меня за плечо.
– Чего ты хочешь? – заорала на него я.
Я видела лишь красные всполохи. Все вокруг меня вдруг стало красным. Мне хотелось его задушить. Я презирала нас за то, что мы сделали. Ненавидела себя за то, что участвовала в этом не меньше его.
Следующие несколько мгновений он смотрел на меня, словно оценивая. Как будто пытался что-то понять с помощью одного только взгляда. Как будто расставлял все по своим местам.
– Я догоню его, – внезапно произнес он, натягивая на себя рубашку. – Я скажу, что это я во всем виноват. Я… я все исправлю.
– У тебя не получится, – проговорила я сквозь слезы.
