Я несусь по коридору, пока не оказываюсь в своей комнате.
Захлопываю за собой дверь и падаю на кровать лицом вниз.
Из моих глаз льются непрошеные слезы. Я плачу обо всем, что потеряла, и обо всем, чего у меня никогда не было. Две семьи. Два дома. Два брата. Мои лучшие друзья.
Мэл.
Я все потеряла, но самое печальное в том, что я не уверена, могла ли я хоть когда-то называть все это своим.
Я принюхиваюсь к одежде, надеясь, что она еще сохранила запах Люка, который я так люблю. Но она ничем не пахнет; я остаюсь совершенно одна.
21
СЕЙЧАС
Когда я прихожу на работу, Уиллоу смотрит на меня, поджав губы настолько, что они напоминают длинную тонкую линию.
– Прости, что не перезвонила, – говорю я, вспомнив про три пропущенных звонка на своем телефоне.
– Ничего страшного, – холодно отвечает она. – Видимо, ты была занята.
– Да, мы с Люком вчера весь день готовили сюрприз…
Уиллоу жестом останавливает меня.
– Честно, Джесси, все нормально. Тебе не нужно ничего мне объяснять. Не нужно ничего рассказывать о своей жизни.
Горькие нотки в ее голосе меня удивляют. Я знаю, что должна была позвонить ей в пятницу после вечеринки, но я была немного занята другими вещами.
– Уиллз, да ладно тебе, – говорю я и кладу ладонь ей на плечо.
Она стряхивает мою руку.
– Нет, да ладно тебе. Я переехала в этот город и хотела быть твоей подругой. Я рассказала тебе о своем блоге. В лесу я поделилась с тобой проблемами, которые у меня были раньше… И да, давай поговорим о поездке на природу. Люк рассказал про маму. А ты сказала мне, что любишь музыку кантри, – шипит она. – Музыку кантри!
– Но я ее правда люблю, – неубедительно говорю я.
– Внимание, барабанная дробь – в Техасе, откуда я приехала, все ее любят! Расскажи мне что-нибудь по-настоящему важное!
Я не уверена, имеет ли она в виду, что мне нужно рассказать что-то прямо сейчас. Проходит несколько мгновений, и она злится еще сильнее, чем минуту назад.
– Эээ…
– Забудь, Джесси, – говорит она. – Через пару недель я уеду в универ и найду себе друзей там. У меня все будет хорошо.
Она делает несколько шагов, но потом оборачивается.
– Если честно, мне тебя жаль. Ты всех от себя отталкиваешь. Ведешь себя словно чумная. Ты считаешь, что никто не полюбит тебя, если ты расскажешь правду, но это только потому, что ты сама себя не любишь. Не хочу тебя расстраивать, но ты – всего лишь один человек. Ты не можешь решать, как другим к тебе относиться!
– Уиллоу, прости, пожалуйста, – прошу я, чувствуя, что вот-вот расплачусь. – Я правда не хотела тебя обидеть.
– У Люка был брат? – спрашивает она.
Я с надеждой киваю. Может быть, она уже не так злится и попросит меня рассказать подробности.
– И он погиб?
Я киваю еще раз.
– И поэтому Эрик так тебя ненавидит? Не из-за детской ссоры, а из-за чего-то, что произошло в тот день?
– Да. Но теперь мы поговорили и вроде бы…
– Ого. – Уиллоу качает головой, словно не верит своим ушам. – Все это мне рассказал Эрик. Знаешь, я должна тебя кое за что поблагодарить.
Я хочу верить, что еще не все потеряно, и смотрю на нее с надеждой.
– За что?
– Благодаря тебе я поняла, как это ужасно, когда тебе врут. Если любишь человека, нужно говорить ему правду. Все остальное – пустые отговорки. Поэтому я рассказала папе о своем блоге, о Брэтте и о том, что не хочу изучать бизнес в университете.
– И что он? – спрашиваю я.
– О том, что он мне ответил, я расскажу своим новым друзьям в универе. А с тобой мне больше совершенно не хочется ничем делиться.
Ее слова обжигают меня словно пощечина. В этот самый момент в комнату заходят две ученицы. Уиллоу принимается расставлять стулья, оставляя меня приветствовать их с навернувшимися на глаза слезами.
– Привет, Келси. Привет, Лидия, – говорю я. – Как прошли выходные?
Они принимаются рассказывать, как катались на водной горке. Я киваю и пытаюсь делать вид, что их слушаю.
Все утро проходит в том же ключе, и это кошмар наяву. Хотя из-за ссоры с Уиллоу у меня не было времени переживать насчет того, как пройдет первая встреча с Люком после прошлой ночи, по пути к научной станции меня охватывает тревога. Но в классе нас ждет Солнышко, а не Люк. Возможно, после того как я ушла не попрощавшись, он решил, что ему будет слишком неприятно меня видеть, и поэтому взял отгул. Я бы на его месте, наверное, сделала то же самое.
Перед обедом я захожу в гардеробную, чтобы проверить телефон, и едва не падаю в обморок.
У меня девять пропущенных звонков.
Пять от Наоми.
Три от мамы.
Один от папы.
«Нет», – думаю я.
Нет нет нет нет.
Уиллоу проходит мимо меня, направляясь в столовую, но замирает, когда видит выражение моего лица.
– Что случилось? – спрашивает она, несмотря на обиду.
Я не могу издать ни звука и просто показываю ей список вызовов.
– Я не понимаю, – говорит она. – Кто такая Наоми?
– Лучшая подруга мамы Люка. Я боюсь… боюсь…
Комната начинает кружиться перед моими глазами, и я вдруг понимаю, почему Люка сегодня нет на работе.
Нет нет нет нет.
Уиллоу выглядит ошеломленной, но быстро берет себя в руки.
– Кто-нибудь из них оставил сообщение?
Я качаю головой.
– Значит, мы пока ничего не знаем наверняка. Может быть, случилось что-нибудь еще. Может быть…
Она замолкает, видимо, решив, что не нужно перечислять мне другие потенциальные несчастья.
– Давай присядем и кому-нибудь позвоним. Возможно, это какая-нибудь ерунда, – успокаивает она меня.
Но я знаю, что это не так.
Это не ерунда.
Я все понимаю – так же как поняла все, когда погиб Ро.
Но я киваю и дрожащими пальцами набираю на телефоне имя Наоми.
После ссоры с мамой я меньше всего на свете хочу услышать эти новости от родителей. Кроме того, Наоми наверняка знает больше.
Пока идут гудки, я пытаюсь убедить себя, что Уиллоу права. Могло случиться что угодно. То есть дело наверняка в Мэл, но это еще не значит, что произошло худшее. Может быть, она снова подхватила инфекцию. Может, она попала в больницу.
