— Хотите? — спросил синьор Алонзо, сделав приглашающий жест рукой.
Он достал бутылку и по-хозяйски разлил вино в два тонкостенных бокала.
— За благополучное окончание нашего путешествия!
— Я предпочла бы отпраздновать это на берегу, — извинилась я, не желая показаться невежливой.
«И не наедине», — хотелось добавить.
Не слушая возражений, капитан выдвинул для меня массивный табурет и вложил в руку бокал:
— Очень удачно, что я вас встретил.
На моей тарелке лежал огромный красный омар, сваренный прямо в панцире. Я мысленно вздохнула. Никогда не умела изящно справляться с такими блюдами. Если капитану хотелось потом отчищать этого омара со стен своей уютной каюты — ну, тогда он не зря меня пригласил.
— Дело в том, что в Венетте меня ждет… одно деликатное дело.
Маленьким ножом синьор Алонзо ловко отсёк одну из клешней и вскрыл её, извлекая нежное белое мясо. Я содрогнулась.
— Вы уехали довольно давно и, вероятно, не знаете свежих новостей. Кажется, ваш новый дож проявил удивительную недальновидность, позволив себе заключить секретный союз с тарчийским султаном.
— Что?
Меньше всего я ожидала, что понадоблюсь синьору Алонзо для разговора о политике, в которой разбиралась, как свинья в апельсинах. Капитан предупреждающе вскинул ладонь, призывая меня к молчанию. Омар на его тарелке лишился уже обеих клешней. Выглядело это ужасно.
— Встреча с синьором Терецци, капитаном «Доменико», подтвердила мои подозрения. Уже не в первый раз от Дито отчаливают корабли, нагруженные порохом, деревом, сталью и заготовками для клинков. Этот груз предназначается якобы для колоний, а на самом деле идёт прямо в Ракоди, в руки к тарчам и джазирским наёмникам! У дона Сакетти в кабинете, в потайном отделении шкафа должен храниться коносамент на этот груз.
— Но… при чём тут я?
Алонзо посмотрел на меня, будто оценивая:
— Видите ли, я немного осведомлён о ваших приключениях. Думаю, что девушке, сумевшей незаметно проникнуть в охраняемую крипту графского дома, не составит труда пробраться во Дворец дожей и изъять документы.
«Надо было всё-таки прищемить Манриоло его длинный язык!» — подумала я с бессильной злостью. Но сдаваться не собиралась:
— Я понятия не имею, о чём вы говорите.
Взгляд синьора Алонзо стал более жёстким:
— Я говорю о гибели дона Арсаго прошлой весной, произошедшей при весьма необычных обстоятельствах. Это дело по некоторым причинам возбудило моё любопытство. В крипте, где погиб дон Арсаго, нашли нечто странное. Сломанную птичью клетку, например. А ещё — вот это.
Он достал маленький бархатный мешочек и демонстративно вытряхнул на стол его содержимое. На скатерть упала изящная золотая заколка в форме стрекозы, с рубинами вместо глаз, и кусочек богатого кружева. Именно таким кружевом были отделаны пышные манжеты моей шёлковой рубашки в тот день, когда злосчастный случай привёл меня в крипту. С тех пор, превратившись в невзрачную спутницу простого рыбака, я одевалась гораздо скромнее.
— Это кружево нашли зацепившимся за дверцу клетки, — будто издали донёсся голос капитана.
«Наверное, я порвала рубашку, когда пыталась сбить замок. А заколка могла выпасть, когда граф Арсаго вцепился мне в волосы».
Меня будто снова затянуло в скользкую темноту крипты, из которой мы с Пульчино выбрались только чудом. Стоило большого труда прогнать это воспоминание. Пожав плечами, я нахально посмотрела в лицо синьору Алонзо:
— Понятия не имею, чьи это вещи.
Капитана мой ответ нисколько не обескуражил. Он усмехнулся, так что от глаз разбежались лукавые морщинки:
— Да бросьте, Франческа! Мы же так хорошо поладили.
— И поэтому вы решили скрепить дружбу лёгким шантажом?
Он небрежно поддел пальцем заколку. Рубины на белой скатерти казались каплями свежей крови.
— Я забрал эти вещицы, так как дело показалось мне слишком деликатным, чтобы позволить судейским рыться в нём грубыми чернильными пальцами. Очевидно, в крипте вместе с графом была женщина. В тот день в палаццо Арсаго гостили трое: Джулия Граначчи, невеста юного Энрике, Бьянка Санудо, дочь управляющего имением, и Инес Сакетти, их близкая подруга. Значит ли это, что в крипте была одна из них? Почему она умолчала о случившемся? Почему её не видел начальник стражи, примчавшийся на выручку графу? Как его там звали — Алессандро ди Горо?
Слышать имя Алессандро от этого мерзкого человека было невыносимо.
— Мало ли кто мог обронить заколку и порвать себе платье! Дон Арсаго умер от руки… вернее, от щупалец чудовища, которое сам же вызвал. Вряд ли кому-то будет интересно заново ворошить это дело спустя год!
— О, вы ошибаетесь! — протянул капитан. — Многим, многим будет интересно! Если бы дон Арсаго не умер, его почти наверняка избрали бы дожем после смерти Соранцо. Получается, его смерть была выгодна дону Сакетти. Может, синьорита Инес помогла своему отцу избавиться от соперника, кто знает? Или её близкая подруга? Поверьте, в Венетте всегда найдутся люди, недовольные новым дожем и его политикой! Если я не добуду другие компрометирующие документы, то, возможно, сумею подстегнуть процесс против него с помощью этих улик!
Я лихорадочно соображала: «Чушь! Спустя столько времени никто не вспомнит, во что мы были одеты! Дон Алонзо просто хочет меня запугать!»
И всё же мне стало нехорошо от мысли, что Инес и Джулию потащат в суд для допроса… или будут допрашивать Алессандро… или, что ещё хуже, Бьянку! О, Мадонна! Бьянка, с её острым, как лезвие, умом, которая видела нас всех насквозь! Кто знает, что она наговорит на допросах!
— У меня всё равно ничего не получится! — чуть не плача, сказала я. — Проникнуть в Золотой дворец не так просто. А открыть потайной шкаф вообще невозможно! (Это правда, вся Венетта знала краснодеревщика, который делал шкафы с тайниками для знатных господ. Замки он делал на совесть). — Если у вас нет ключа, единственное, что можно сделать — похитить сам шкаф и сбросить его с обрыва!
— Кто сказал, что у меня нет ключа? — бархатным голосом промурчал дон Алонзо. — К счастью, я сумел раздобыть дубликат.
Разинув рот, я бессмысленно смотрела, как на скатерть рядом с заколкой лёг маленький бронзовый ключик. Меня сковало оцепенение. Дьявол его побери, да кто он такой, этот синьор Алонзо?! Скромный капитан, курсирующий вдоль побережья в надежде на небогатую выручку — ха, как бы не так! Тайный порученец Лиги? Или шпион? Как он ухитрился добыть ключ от тайника из самого страшного кабинета в Венетте, о котором даже патриции осмеливались говорить только шёпотом? Ибо Совет десяти имел в городе десятки ушей, сотни пальцев, готовых настрочить донос, и ядовитое жало, как у скорпиона.
Вдоволь насладившись моим испугом, синьор Алонзо решил сменить кнут на пряник:
